Автореферат (1148762), страница 4

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

Агамбена, животное в целом оказывается той точкой отсчета,к которой человек обращается в процессе саморефлексии. Однакопостницшеанская философия уже не рассматривает различие человека иживотного как однозначно свидетельствующее в пользу человека. Нечеловек, а животное под именем зверя берется философией трансгрессии вкачестве олицетворения суверенности.

Подчиненный социальному закону икультурным запретам человек испытывает нехватку части самого себя,находится в состоянии лишения ряда своих возможностей. Отсюда его тоскапо имманентности животного существования. Тем не менее, никакаятрансгрессия не в состоянии вернуть человеку то животное, естественное,спонтанное и органическое существование, из которого он произошел.

Изкультуры для человека нет выхода в природу. Нарушая моральные табу июридические законы, человек пытается трансгрессировать культуру, выйтиза пределы ее ограничений, но обречен при этом оставаться в искусственноми противоестественном мире запретного. Нет ничего более культурного исоциального по своей сути, чем преступление.В четвертом параграфе «Родство священного и проклятого: опыткощунства» поднимается вопрос о связи трансгрессии с идеей греха,святотатства.

Греховность в определенном смысле есть проявлениетрансгрессивности человека. Тем не менее, идея греха гораздо ужетрансгрессии, поскольку грех в целом апеллирует к понятию зла.Трансгрессия является преодолением границы, но само нарушение границыне всегда является негативным. Понимание трансгрессии как греха сводитее к преступлению, в то время как такие явления трансгрессивности как17кощунство и святотатство оказываются не столько грехом, сколько формойдоступа к сакральному, священному.Пятыйпараграф«Трансгрессияитрансцендирование»посвященсопоставлению концептов трансгрессии и трансцендирования, раскрываемых какдве стратегии преступания границы конечного.

Трансцендирование, как итрансгрессия, исходит из фундаментальной незавершенности человека. СогласноК. Ясперсу, в процессе рационалистического и эмпирического познания мира исебя самого человек обнаруживает границы этого мира и собственные границы.Само наличие пределов бытия указывает на запредельность, на трансцендентныймир. Однако сама необходимость и возможность трансцендирования связана сграницами, которые налагает на человека его разум. Автор предполагает, чтоистинно трансцендентным по отношению к человеку является не Бог илиАбсолют, а природа, из которой он вышел и в которую не может вернуться.Человеку доступны лишь краткие моменты выхода на границу между конечным ибесконечным, а не прорыв к трансцендентому. Таким образом, трансгрессиявыступает как форма актуализации трансцендирования, которая не можетвывестичеловекаксобственнотрансцендентному,новыводитегоксакрализованной природе, отмеченной печатью запрета.В шестом параграфе «Экономика расточительства» трансгрессивныйопыт исследуетсярасточительствокак опыт непроизводительный,впротивоположностькоторый предполагаетрациональномустремлениюкнакоплению.

В современном обществе, редуцировавшем до минимума институтыдара и потлача, преобладает установка на сохранение и накопление благ.Трансгрессия,напротив,предлагаетбезудержнуюибесполезнуютрату,принимающую форму войны, революции, производства и потребления предметовроскоши, создания произведений искусства, не имеющих практическогоназначения.Седьмой параграф «Суверенность как основа трансгрессии» посвященанализу феномена суверенности, историко-философских оснований этого понятияи его взаимосвязи с трансгрессивным опытом.

Концепт суверенности имеет18долгую историю и черпает свои основания в гегелевской диалектике господства ирабства, ницшеанской идее сверх-человека, а также программе либертинажамаркиза де Сада. Окончательную тематизацию идея суверенности находит вфилософии Ж. Батая, которой так или иначе переосмыслил предшествующуютрадицию и представил суверенность как самодостаточность, свободную отподчинения заданным условиям, служения пользе и труду, и потому понимаемуюкак источник трансгрессивности.Итогом второй главы становится утверждение о том, что трансгрессия какфилософский феномен раскрывается на пределе человеческого бытия: в егосближении со зверем или Богом, на последних границах конечного и перед лицомсмерти, через парадоксальность кощунственнного приобщения к священному, внепроизводительной трате и в каждом суверенном моменте, словом – во всех техслучаях, когда человек делает шаг навстречу запретному в движении отрицаниясвоей незавершенности, конечности, ограниченности.Третьяглава«Практикитрансгрессии»посвященарассмотрениюконкретных форм человеческого опыта и социальных практик трансгрессии,реализуемых в том числе и коллективно, одни из которых общественнорегламентированы и предписаны, другие оказываются нарушением социальногопорядка.Первый параграф «Трансгрессивный смысл праздника» рассматриваетпраздник, как одно из ярчайших проявлений организованной трансгрессии,встроенной в социальные структуры общественной жизни, и различныеисторические формы его осуществления, такие как жертвоприношение, карнавалили пиршество.

Праздник как способ актуализации трансгрессии знаком человекус древнейших времен: он одновременно позволяет снять социальное напряжение,и реализуется как коллективная практика, в рамках которой нарушение границымежду профанным и сакральным осуществляется организованно и совместно. Назаре цивилизации особой частью архаического праздника являлся ритуалжертвоприношения. Трансгрессивный смысл жертвоприношения раскрывался вопыте смерти, который он предоставлял всем участникам праздника. В ходе19истории феномен праздника теряет былую разрушительность и претерпеваетизменения. Так, новой формой коллективного празднества становится карнавал.Смысл карнавала раскрывается в умышленной инверсии существующих норм,отрицании господства разума, в культивировании телесности и в изобилии благ,которые подлежат уничтожению. Важной частью любого праздника являетсяпиршество, в рамках которого реализуется чрезмерное потребление продуктовтруда.

Пир отличается от обычного употребления пищи тем, что он не направленна простое поддержание жизненных сил, но, наоборот, является избыточнойформой потребления продуктов питания. Совместное расточение ресурсов,потребление их сверх меры знаменует трансгрессивный выход пирующих изпорядка пользы и труда навстречу сакральному.Во втором параграфе «Правила трансгрессивной игры» проводитсяанализ игры и игровых практик, направленный на выявление их трансгрессивнойприроды.

Несмотря на ограничивающий ее свод правил, игра представляет собойтрансгрессивную практику, поскольку оказывается выходом из обыденности (Й.Хейзинга):игра разворачивается по ту сторону профанного мира, она непреследует никаких полезных целей. С точки зрения Р. Кайуа, игра ничего непроизводит, она избыточна и бесплодна, а потому она проявляет себя как чистая ибесполезнаятрата,чтоподчеркиваетеетрансгрессивныйхарактер.Вопределенном смысле игра оказывается трансгрессией порядка полезности, алюбая трансгрессия имеет игровой характер, поскольку разыгрывается на границемежду дозволенным и запретным согласно определенным правилам.Третий параграф «Трансгрессивность эротики» посвящен осмыслениютрансгрессивных оснований эротической деятельности человека.

Сексуальность,наряду со смертью, является первейшим предметом социальных культурныхзапрещений, поэтому доступ к эротике всегда связан с преодолением нормдопустимого. Трансгрессивность эротизма обусловлена его связью со смертью втом смысле, в котором эротизм одновременно выступает как непроизводительноерасточение жизненных ресурсов и напоминание о природном бытии с егобуйствомплоти.Поэтомуэротическая20деятельностьчеловекаопутанамножеством запретов, которые, тем не менее, обуславливают эротическоеудовольствие. Хотя эротизм является способом актуализации смерти, он такжевыступает как проявление неограниченности жизни, полноты бытия, котораяотчуждается от человека границами профанного мираВ четвертомпараграфе«Трансгрессивнаяприродасмеха»смехосмысляется как особая форма человеческого опыта, в которой реализуетсявозможность человека ощутить полноту бытия, что указывает на трансгрессивныеоснования феномена смеха.

Смех понимается как источник витальной радости, иименно это делает его трансгрессивным, поскольку смех является формой снятиянапряжения, в том числе – напряжения социального, разрешения его в ничто.Смех знаменует радость бытия здесь и сейчас, он снимает томительноебеспокойство,связанноеснеосознанныммучительнымстрахомсмерти,присущим человеку.Пятый параграф «Язык трансгрессии» посвящен рассмотрению того,каким образом трансгрессия находит свое выражение в языковом поле и почемуэто оказывается возможным. Важной идеей этого параграфа является мысль отом, что, каким бы образом ни осуществлялась трансгрессия, она всегда являетсяпредметом внутреннего опыта.

И если трансгрессия актуализируется какпереживание смерти или нарушение предела, то неважно, имело ли местореальное нарушение закона, или же трансгрессия была осуществлена ввоображении автора литературного произведения.В шестом параграфе «Трансгрессия безумия» проводится попыткаосмыслить феномен безумия через призму трансгрессии. Автор обнаруживает двестратегии понимания связи феноменов безумия и трансгрессии. С одной стороны,трансгрессия часто понимается как проявление безумия, поскольку отрицаетрациональность и утилитаризм. Тем не менее, истинная трансгрессия не можетбытьбезумной,посколькуонаимеетместотам,гдепроисходитцеленаправленное, рассудочное нарушение границы. С другой стороны, еслитрансгрессия не может быть проявлением безумия, то само безумие обладаеттрансгрессивнымхарактером.Безумие21нарушаетобщественныйпорядок,поведение безумца напоминает о животной неразличенности в худших еепроявлениях,именнопоэтомубезумие,какипреступность,подлежитисключению из общества.

Характеристики

Список файлов диссертации