Диссертация (1145126), страница 5
Текст из файла (страница 5)
41.Востоков А. Х. Русская грамматика. СПб., 1831. С. 223.38Давыдов И. И. Опыт общесравнительной грамматики русского языка. СПб., 1852. С. 272.39Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959. С. 258.40Там же.363721сказуемого не может быть суждения. Отсюда понятно, почему в языке естьпредложения, состоящие только из сказуемого, каковы все так называемыебезличные глаголы; напр.: хочется, нельзя, нездоровится и проч.; но нет ниодного предложения, которое состояло бы только из подлежащего» 41.Идеи Буслаева о том, что связка была введена в логику из греческой илатинской грамматики, опередили свое время.
Так, в Западной Европе эти идеибыли высказаны только в середине XX в. 42. У нас вслед за Буслаевым тех жеидей придерживался А. А. Потебня, но в более радикальной форме: «Связкабыла введена в логику из грамматики греч. и лат., и это дурно, потому что влогическом суждении связки нет, но какое же нам дело до этого, если мыговорим о грамматике, а не о логике, о предложении, а не о суждении? Намважно знать не то, что в суждении нет связки, а то, что это вовсе необязательно для предложения и что связка есть в греческом и латинском, как ив славянском» 43.Во второй половине XIX в. намечается отход грамматистов отлогических оснований синтаксиса.
У лингвистов пробуждается интерес к формеи типологическим особенностям языков. В грамматике постепенно «связка“растворилась” в предикате и более не выделялась в качестве автономного,универсального и постоянного компонента предложения, равноправного сподлежащим и сказуемым» 44. Связка сохранила свои позиции только в качествекомпонентасоставногоименногосказуемого,гдеонавыражаетегограмматические значения (время, лицо, модальность) и обычно представленаглаголом быть или его лексикализованными эквивалентами – полусвязочнымиглаголами.В русской грамматической традиции отход от рассмотрения грамматикив терминах логики был связан с именем А. А. Потебни, который отрицалсуществование логической связки, но признавал существование связки вграмматике.
Исходным утверждением, на котором строится его грамматическаяТам же.Zimek R. Problematika spony v ruštinĕ v porovnáni s češtinou. Pr., 1963. Str. 29–30.43Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. М., 1958. Т. I–II. С. 116.44Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1998. С. 456.414222система, является утверждение, что логика не имеет к грамматике никакогоотношения.Грамматическоепредложение,поегословам,«вовсенетождественно и не параллельно с логическим суждением» 45. Поэтому единицылогики и языка совершенно несопоставимы.Другим постулатом Потебни является утверждение, что предложение «вразвитых в формальном отношении языков» невозможно без verbum finitum(т.
е. личного глагола). Существенным признаком простого сказуемого являетсяпредикативная связь. В именном сказуемом эту функцию выполняет связка –«особое слово, заключающее в себе предикативную связь, но важное не само посебе, а как средство присоединения атрибута к подлежащему» 46.Строго придерживаясь грамматических критериев при подходе кпредложению, Потебня утверждает, что подлежащим может быть толькоименительный падеж, а сказуемым – только форма, согласуемая с подлежащим.Только согласование обусловливает квалификацию подлежащего и сказуемого.Это приводит к двум важным выводам. Во-первых, главным признаком связкион считает не семантическую отвлеченность 47, а способность присоединятьатрибут, выраженный именем в именительном падеже.
«Некоторые считают apriori несомненным, что предикативной связкой может быть только глаголнаиболееотвлеченногосуществительный.<…>содержания,Нокаковсинтаксическаятакназываемыйразницамеждуглаголглаголом,обозначающим существование, и всяким другим средним глаголом не естьаксиома. <…>…Русск. ’был пьян’ синтаксически равносильно с ’воротилсяпьян’, ’напился пьян’» 48.Во-вторых, применительно к русскому и некоторым другим языкамПотебня не относит к именному сказуемому конструкции с творительнымпредикативным, поскольку творительный падеж не может согласовываться сподлежащим. В таких конструкциях связка (по современной терминологии)будет сказуемым, а имя в творительном падеже – дополнением к нему.
Это вПотебня А. А. Из записок по русской грамматике. Т. I–II. С. 68.Там же. С. 116.47Этот взгляд был унаследован из логики и до сих пор является общим местом в европейскихграмматиках.48Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Т. I–II. С. 117.454623том числе относится и к конструкциям с глаголом быть. Таким образом,семантическая отвлеченность глагола не может служить критерием для егоотнесения к разряду связок.Свои мысли Потебня иллюстрирует, сравнивая два предложения: Он былофицероми Он был офицер.
В первом предложении «все грамматическоесодержание мыслится в три одинаковые приема»: был здесь является не связкой,а самостоятельным сказуемым; офицером – это дополнение к нему, «стало быть,нечто мыслимое не в подлежащем, а особо от него, несмотря на частноесовпадение, и в то же время особо от сказуемого» 49.В предложении Он был офицер «мысль… не останавливается на связкебыл и пользуется ею лишь для перехода от подлежащего к мыслимому в нематрибуту.
Этим между подлежащим и предикативным падежом устанавливаетсятакая связь, что в момент речи нет побуждения приискивать к подлежащемудругой признак, кроме данного в согласуемом падеже» 50. По мнению Потебни,существует и лексическое различие между глаголом быть в первом и второмпредложении, как бы это различие не было мало. При употреблении створительным падежом значение глагола быть более конкретно, вещественно инапоминает значение глаголов служить, являться, оказываться, оставаться 51.Вскоре после выхода грамматического труда Потебни его взгляды былиподвергнуты критике в «Практических заметках о русском синтаксисе»А.
Дмитревского. «…Нельзя думать, – писал ученый-лингвист, – что язык, посоздании флексий глагола, далее их не смеет раздвигать пределы своеготворчества и принужден для выражения сказуемого вращаться как бы взаколдованном круге глагольных флексий.
Так как в дофлексивную пору он могвыражать сказуемое без помощи флексий, то этой способности он не теряет ипосле создания чисто глагольных флексий, т. е. способности выражатьсказуемоенефлексивновсмыслеглагольном,иначе–посредствомнеглагольных флексий в вербальном значении…» Конечно, имя, употребляясь вкачестве сказуемого, не перестает быть именем и «не может выразить всехТам же. С. 504.Там же. С.
504.51Там же. С. 494, 499.495024моментов и способов возникновения признака, даваемых спряжением глагола»,– оно нуждается «во вспомогательных средствах глагольной субстрации», т. е. всвязках. «Эту вспомогательную роль … исполняет глагол быть сначала, апотом и другие, попавшие в одну категорию с быть: стать, начать, иметь идр.».Далее Дмитревский переходит к именным предложениям без связки.Здесь-то обнаруживается его главное расхождение с Потебней. Если дляПотебни это предложения с опущенной связкой быть, то для его оппонентаздесь никакой связки нет: «это втискивание форм есмь, еси, есть, есмы, есте,суть вроде я (есмь) раб, я (есмь) червь, я (есмь) бог есть выдумка ученых ипересадка на российскую почву чужеродного явления».
Чтобы подкрепить своюмысль, Дмитревский апеллирует к языковому чутью простого народа:«…спросите у любого русского, не учившегося грамматике, подразумевает лион эти варварские «есмь, еси, есть…», когда говорит: я нездоров, ты молодец,вы причесаны, они любимы. Право, на него столбняк найдет от этих «есмь, еси,есмы, есть». По мнению Дмитревского, в подобных случаях имя, употребляясь взначении сказуемого, «получает, так сказать, вербальную природу, или, проще,спрягаемость».Дмитревский нападает еще на одно утверждение Потебни – наутверждение, что имя в именном сказуемом непременно должно стоять вименительном падеже.
«Довольно часты употребления имен и в косвенныхпадежах с предлогом и без предлога в значении сказуемого: спрягаемость этихформ очевидна и из того, что они легко заменяются настоящими глаголами, кзначению которых они перенесены». Далее автор приводит примеры: слоны вдиковинку у нас, он высокого роста, ему на руку, ты не в ударе, он молодцом ит. д. 52 Взгляды Дмитревского оказали существенное влияние на взглядыА. А. Шахматова, особенно в вопросе о простом именном сказуемом и ввопросе о составе именной части сказуемого. Вместе с тем следует отметить,что Дмитревский не был первым, кто допускал употребление присвязочногоДмитревский А. Практические заметки о русском синтаксисе // Филологические записки.Воронеж, 1878.
Вып. I. С. 40–45.5225члена в косвенном падеже. Как отмечает В. И. Чернов, первым, ктотворительный предикативный отметил в составе сказуемого, был Н. И. Греч. Онже впервые попытался показать разницу междуупотреблением именисуществительного в именительном и в творительном предикативном. Помнению Греча, творительный употребляется в тех случаях, когда сказуемымвыражается «случайное, временное свойство подлежащего». Наконец, Гречу мыобязаны закреплением в русской лингвистике термина «связка»; ранее чащеиспользовался термин «связь» 53. П. Перевлесский пошел еще дальше и призналвозможностьиспользованияприсвязочногочленавсоставеименногосказуемого в родительном падеже (одновременно признавая и творительныйпредикативный): Он не нашего кона.
Знамя балтийских Вендов было отменнойвеличины и пестрое 54. Эта традиция была продолжена Ф. И. Буслаевым.Взгляды на связку А. А. Шахматова существенно отличались от взглядовПотебни. Шахматов подверг критике утверждение Потебни, что единственнымспособом выражения сказуемого является глагол в личной форме (verbumfinitum). «Учение, утверждающее, что естественным и единственным способомвыражения сказуемого является глагол, представляется мне ошибочным и посамому своему существу, и по противоречию с данными истории языка.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
