Диссертация (1137640), страница 10
Текст из файла (страница 10)
Однако чтобы помыслить мир как всюсовокупность вещей независимо от того, даны ли они нам, потребуется рассмотреть рядпричин во всей его полноте. Но если мы попытаемся это сделать, окажется, что он101Критика чистого разума. С. 595 / В47336уходит в бесконечность и, таким образом, нет никакой причины, которая создала быряд. Тем самым, «утверждение, будто всякая каузальность возможна только по законамприроды, взятое в своей неограниченной всеобщности, противоречит само себе».
102Поэтому мы вынуждены признать, что ряд был создан некой абсолютно спонтаннойпричиной, «способной начинать действовать самостоятельно, причем не требуетсяпредпосылать другую причину». 103 Важно, что сама эта спонтанная причина не можетбыть членом ряда во времени, иначе она тоже была бы подчинена закону природы, ипродолжился бы регресс в бесконечность. Поэтому такую причину можно мыслитьтолько как принадлежащую к умопостигаемому, недоступному для познания порядкувещей.Итак, мы «доказали (хотя и не постигли), что тот или иной ряд во времени можетначинаться сам собой», а потому «теперь мы имеем право допускать также, что и вобычном ходе вещей различные ряды <…> возникают сами собой, и приписывать ихсубстанциям способность действовать на основе свободы».
104 Тем самым, Кантполагает, что доказал, что мы вправе рассматривать некие явления в опыте каквозникшие в результате свободного, т.е. абсолютно спонтанного, действия.Но это вовсе не значит, что какие-то события в опыте могут происходить вопрекизаконам природы. Схемой для причинно-следственной связи является реальное, закоторым во времени всегда следует нечто другое. 105 Поэтому «все, что происходит»,не просто «имеет причину», но «имеет свою причину в явлениях (предшествующегосостояния)», 106т.е.естественнуюпричину,накоторуювсвоюочередьраспространяется это положение.
Кант подчеркивает, что если бы мы рассматриваликакое-то явление в опыте как возникшее без всякой предшествующей во временипричины, то «поставили бы [это] явление вне всякого возможного опыта <…> ипревратили бы его в пустое порождение мысли и воображения». 107Однако сказанное не означает, что все происходящее имеет только причину вявлениях. В некоторых случаях мы можем приписывать явлению наряду с природнойкаузальностью еще и умопостигаемую.
Так происходит, поскольку причинноследственнаясвязьявляется,втерминологииКанта,динамическим,анематематическим отношением, т.е. она может связывать объекты, имеющие разнуюприроду. Таким образом, трансцендентальная свобода (т.е. абсолютная спонтанность)Там же. С. 597 / В474Там же. С. 697 / В561; перевод изменен.104Там же.
С. 601 / В478; курсив мой.105См. там же. С. 263 / В183106Там же. С. 705 / В568107Там же. С. 707 / В570-57110210337логически возможна а том смысле, что не противоречит второй аналогии опыта. В тоже время, доказать, что свобода возможна или, тем более, действительнатеоретически, нельзя.108 Ученый может искать причины любого явления только вопыте, и невозможно доказать, что то или иное событие действительно произошло врезультате спонтанного акта.В каких именно случаях у нас есть повод рассматривать явления в опыте какследствия свободного, умопостигаемого действия? «В неодушевленной, а также чистоживотной природе мы не находим никакого основания мыслить какую-нибудьспособность чувственно не обусловленной.
Но человек <…> познает себя такжепосредствомоднойтолькоапперцепции»,которуюневозможносвестикчувственности. Поэтому «в отношении некоторых способностей, [а именно, рассудка иразума,] он для себя чисто умопостигаемый предмет». 109 Несколько ранее Кантформулирует эту мысль так: поскольку «в субъекте чувственно воспринимаемогомира» мы находим нечто, «что само не есть явление», мы должны «приписать этомусубъекту еще умопостигаемый [интеллигибельный] характер». 110 Тем самым, хотя моипоступки полностью определены природными причинами, можно предположить, чтона них дополнительно действуют и причины другого рода, проистекающие только измоего разума (хотя ни теоретически, ни эмпирически доказать этого невозможно).
111Умопостигаемый мир не может быть предметом спекулятивного познания попричине отсутствия у человека интеллектуального созерцания. Поэтому все сказанноене имеет никаких следствий для математики и эмпирических наук, которые имеют делотолько с возможным опытом. Но это не значит, что сказанное не имеет вообще никакихследствий. Дело в том, что, по Канту, «всякая действующая причина должна иметькакой-то <…> закон своей каузальности, без которого она вообще не была быпричиной».
112 Поэтому свободное действие, хотя оно и спонтанно в том смысле, что невызвано другими действиями, тоже подчинено некому закону и в силу этого законаТам же. С. 725 / В586-587Там же. С. 713 / В574-575110Там же. С. 703 / В567.111Кант принципиально отказывается обосновывать допущение о свободе воли наблюдаемой в опытеспособностью человека принимать решения и самостоятельно определять свое поведение.
Во всех такихслучаях причиной изменений становятся представления разума. Но эти представления даны нам какфеномены внутреннего чувства, т.е. тоже могут быть объяснены эмпирически. Если рассмотреть ихтаким образом, то окажется, что у всех у них были свои причины в опыте.
Поэтому из таких фактоввытекает только эмпирическое, или психологическое понятие свободы, не предполагающее абсолютнойспонтанности: при более подробном изучении действующих причин эта «свобода» оказывается частьюприродного каузального ряда. Трансцендентальная свобода, по Канту, может быть приписана человекутолько на основании его способности к априорному мышлению, которая была доказана в «Аналитике».Значение этого замечания станет ясно в следующих разделах.112Там же.
С. 703 / В56710810938необходимо. Но здесь речь идет не о необходимости природного детерминизма, а онекой умопостигаемой необходимости. В чем она состоит?Вспекулятивномупотреблении«необходимость»,какивсекатегориимодальности, выражает значимость суждения для способности познания. Но сужденияо свободе ничего не сообщают о возможном опыте и поэтому, в кантовском смысле, неимеют значимости для познания.
В то же время, мы установили, что можемпредположить способность к спонтанной причинности в отношении явлений засобственным разумом. Мы можем рассматривать причинно-следственные ряды каквозникшие спонтанно тогда, когда причинами явлений становятся наши представления.Способность живого существа становиться причиной действительности предмета своихпредставлений Кант называет способностью желания, или волей.
Короче, все актынашей воли предположительно свободны. Если это так, то из утверждения, что длясвободной причинности есть свои законы, следует, что имеются умопостигаемыезаконы для воли. Таким образом, модальность суждений о свободной причинностиуказывает на их отношение не к способности познания, а к воле – способностижелания. «Необходимое» в этом смысле означает необходимый объект воли, т.е. то,чего необходимо желать (wollen). «Долженствование [das Sollen] служит выражением[именно этого] особого рода необходимости».
113 В этом смысле « разум <…>объявляе[т] необходимыми даже такие поступки, которые все же не совершались и,быть может, не будут совершены». 114 Например, когда речь идет о необходимостивозвращать долги. Таким образом, доказательство возможности мыслить свободнуюпричинность, хотя и не имеет следствий для познания, имеет значение дляпрактической философии. Необходимость свободной причинно-следственной связиесть практическая (нравственная) необходимость, необходимость того, что должно(soll) быть.
Тем самым можно констатировать следующее тождество: законы свободы =законы умопостигаемого мира = нравственные законы.Что такое значимость в практической философии?Итак, кантовская практическая философия впервые встает на повестку в связи странсцендентальной идеей свободы.
При этом важными предпосылками практическойфилософии являются следующие выводы из решения антиномии свободы: во-первых, унас есть некоторые основания предполагать, что причиной наших поступков являютсясвободные акты воли. Во-вторых, эти свободные акты не могут принадлежать к113114Там же.
С. 713 / В575Там же. С. 715 / В57639чувственно воспринимаемому миру: не только к внешнему опыту, но и к нашимпредставлениям как феноменам внутреннего чувства. В-третьих, у этой причинностичерез свободу должны быть свои законы. Эти законы свободы тождественнынравственным законам. Долгом мы называем то, что необходимо в силу законовсвободы.Таким образом, понятия долга и нравственного закона имеют смысл толькоприменительно свободной воле. Поэтому основной задачей критической практическойфилософии становится дедукция свободы, т.е.
доказательство того, что наши поступкине просто можно мыслить как следствие сверхчувственной причины, но что у нашегоразума на самом деле есть способность к такой причинности. Однако с точки зренияпознающего рассудка доказать этого нельзя. Решение Канта: дедукция идеи свободы –это доказательство ее значимости не для познающего рассудка (как в случае дедукциикатегорий), а для другой способности – способности желания.Что означает, что нечто является значимым для способности желания? Понастоящему последовательный разбор способности желания Кант впервые представиллишь во «Введении в метафизику нравов».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
