Диссертация (1137558), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Задачи исследования. Достижение цели исследования предполагает решение ряда взаимосвязанных задач:

- анализ «топоса о Священном Писании» (locus de Sacra Scriptura) и концепции «принципа Писания» (Schriftprinzip) как аподиктического основания богословия (autopiston, indemonstrabile) в протестантской догматической литературе;

- изучение соотношения аподиктической и топической достоверности в рамистской герменевтике; исследование экзегетической литературы «общих мест», предполагающей сращение исторической и логической достоверности (М. Флаций);

- исследование предпринимавшихся некоторыми авторами XVII в. попыток интеграции герменевтики в различные модели науки, претендующие на тотальность и универсальную значимость: новый «протестантский» аристотелизм (hermeneutica generalis К. Даннхауэра), картезианство (философская герменевтика Л. Мейера);

- проблематизация статуса Священной Истории и этического учения, содержащегося в Писании, в разных моделях «гражданской науки» XVII столетия (Дж. Локк, Дж. Вико);

- анализ отношения ньютоновой «физики Писания» и традиционных натурфилософских интерпретаций священного текста (платонические толкования, традиция «Шестодневов»);

- исследование философских воззрений И. Ньютона в их полемическом контексте (дискуссии с деистами, метафизиками, натурфилософами-аристотеликами, скептиками);

- контаминация эпистемологических и эстетических принципов в библейской экзегезе последователей Ньютона (Дж. Толанд, Ч. Бернет).

Теоретическая и методологическая основа диссертационного исследования складывается из нескольких систематически связанных между собой элементов. В качестве отправной точки размышлений о природе ранненововременной герменевтики естественным образом выступает традиция философской герменевтики конца XIX – XX вв., представленная именами Вильгельма Дильтея и Ганса-Георга Гадамера.

Для Дильтея обращение к историческим прецедентам осмысления феномена понимания является необходимым этапом в процессе поиска нового основания наук об историческом опыте и эмансипации их от естественнонаучных идеалов объективности и беспредрассудочности познания. Историческое освещение той фундаментальной трансформации, которую Дильтей характеризует как формирование «естественной системы в науках о духе» позволяет, по мнению философа, открыть истоки проблемы «монометодологизма» в новоевропейской науке. Реализуемый нами подход к истории герменевтики находится в оппозиции к знаменитому принципу Вильгельма Дильтея, в соответствии с которым, во-первых, предметом теоретического интереса герменевтика может быть лишь с того момента, когда она официально возводится в ранг науки (поэтому за скобки пренебрежительно выносится вся католическая экзегеза), а во-вторых, условием sine qua non превращения герменевтики в науку является обретение ею автономного статуса. Наша же позиция состоит в том, что именно отход от дисциплинарной матрицы как исходного исследовательского предрассудка может позволить рассмотреть функционирование созданные на территории герменевтики эпистемологические принципы в самых разных областях гуманитарного знания в раннее Новое время и – более того – именно это позволяет нам поставить под вопрос релевантность дисциплинарной перспективы для эпохе накануне и во время Научной революции.

В самом общем смысле, философская герменевтика Гадамера представляет собой попытку согласовать хайдеггеровскую «герменевтику фактичности» с классической герменевтикой, выдвигающей на первый план значение традиции. Традиция, содержащаяся в языке, образует для Гадамера предпосылку понимания, Verstehensapriori, как сказал бы К.-О. Апель, – следовательно, хайдеггеровская аналитика Dasein должна быть дополнена герменевтикой традиции. Обращение к истории ранненововременной герменевтики и риторики мотивировано для Гадамера стремлением найти «по ту сторону» Просвещения такой опыт историчности, который мог бы стать востребован в ситуации после критики Хайдеггером оснований новоевропейского рационализма. В то же время, построение генеалогии рационалистической метафизики могло бы позволить, согласно Гадамеру, подвести под философскую герменевтику новый онтологический фундамент⁹. Прекрасно отдавая себе отчет в несоизмеримости проекта философской герменевтики с целями нашего исследования, мы предполагаем, однако, сохранить в своем методологическом арсенале одно из важнейших ее исторических открытий – экспликацию связи герменевтического искусства с науками о социальном поведении: риторикой, диалектикой, этикой, эстетикой вкуса.

Другой методологический ресурс, легший в основание диссертационного исследования, - история гуманитарного знания, представленная, в первую очередь, именами Э. Графтона, Д. Туара, Л. Даннеберга, Ф. Фолльхардта. Один из главных принципов истории studia humanitatis, имеющий существенное значение для целей нашего исследования, – положение о невозможности экстраполяции нововременной структуры дисциплинарного поля на ситуацию накануне и во время Научной революции.

Наконец, при анализе политических импликаций библейской герменевтики и исследовании взаимоотношений библейской истории с другими моделями истории мы будем обращаться к истории риторики в той ее версии, которая была анонсирована американской исследовательницей Нэнси С. Стрьювер в 1970-х гг. и приобрела законченную форму в более поздних ее текстах, прежде всего в фундаментальной монографии 2009 г. «Риторика, модальность, модерность» (Rhetoric, Modality, Modernity). История риторики – не только историографический проект; центральная для Стрьювер идея «модальной риторики» как инструмента реконструкции «риторических наук» Барокко возникла на пересечении прагматизма и раннего Хайдеггера. Необходимость в обращении к текстам Стрьювер и апробированным в них методологическим принципам мотивирована тем, что именно история риторики дает инструментарий для описания той модели истории, которая в раннее Новое время систематически противополагается Священной истории, а именно той, которую по подобию Realpolitik можно было бы назвать Realgeschichte – модели, которая возникает в лоне прагматической историографии и политической мысли Чинквеченто.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Отправным пунктом и одновременно целью диссертационного исследования стала поставленная еще Г. Г. Шпетом задача «связать логико-семантические вопросы с выросшей из теологии и филологии герменевтикой» (по формуле Ф. Роди). Не претендуя, подобно Шпету, на то, чтобы создать из этой связки особую «логику интерпретации», мы осуществили исследование исторического измерения герменевтических практик в контексте истории гуманитарной эпистемологии.

2. Обширный круг литературы, исключенный из исследовательского горизонта в силу методологических и философских презумпций – кальвинистские догматические и полемические трактаты, гетеродоксальные экзегетические сочинения XVII – XVIII вв. («Преадамиты» И. Ла Пейрера, «Священная теория Земли» У. Уистона) – обладает значительным потенциалом для исследования вопроса об эпистемологических принципах интерпретации текста и об отношении истории и логики. Прежде всего, именно в дискуссиях об авторитете Писания между католиками и протестантами возник целый ряд технических терминов, заимствованных из философии и умозрительных наук, - терминов, эпистемологические импликации которых от полемического употребления стерлись, но позднее вновь обрели актуальность в великих спорах XVII столетия об основаниях достоверности в гуманитарных науках («аутопистия», certitudo biblica, perspicuitas). Далее, именно в этих полемиках сформировалась парадоксальная констелляция принципов достоверности, в аристотелевской эпистемологии жестко отделенных друг от друга: аподейксиса и диалектики. Благодаря этой контаминации эпистемологических принципов сделалось возможным создание в трудах протестантских библеистов (М. Флаций, экзегеты-рамисты) логической конструкции истории.

3. В середине XVII столетия складываются условия для превращения герменевтики в автономную дисциплину, обладающую логически обоснованным суверенитетом (hermeneutica generalis, hermeneutica universalis). Однако, как было показано в диссертации, эта «суверенная» герменевтика опирается на весьма архаичный инструментарий. «Аналитическая логика» И. Клауберга и И. К. Даннхауэра имеет своей предпосылкой наличие определенных коммуникативных правил и «горизонта ожидания», которым анализируемого текста автор должен соответствовать. Таким образом, идея универсальной герменевтики имеет своим условием идею универсальной поэтики.

4. Одним из наиболее значимых событий в истории трансформаций эпистемологического статуса библейского текста стал «картезианский поворот»: в последней четверти XVII в. появляется целая серия текстов, претендующих на то, чтобы утвердить интерпретацию библейского текста на картезианском «несокрушимом фундаменте»: это труды Л. ван Вельтхейзена, Л. Мейера, Р. Фогельзанга и ряда других. Эклектическая герменевтика этих авторов, представляющая собой действительно «парадоксальный» сплав из редуцированного картезианства, школьной риторики и замаскированных аксиом протестантской герменевтики, обнаруживает специфическую ущербность картезианской философии в отношении гуманитарных дисциплин.

5. Библейская герменевтика, проблематизирующая отношение между двумя видами достоверности – исторической (моральной) и аподиктической, – в раннее Новое время становится территорией экспериментов, имеющих целью «приручение контингентности», т. е. определение модальности рассуждения об универсуме человеческих действий и условий возможности рациональной науки о социально-историческом мире. Различие в представлениях об эпистемологическом статусе библейского текста и о возможности рациональной герменевтики порождают, как было показано в диссертации, различные решения апории mathesis politica, т. е. вопроса о том, как возможно по новым стандартам научности, more geometrico, создать политическую науку, у таких авторов, как Б. Спиноза, Дж. Локк, Т. Гоббс и Дж. Вико.

6. Герменевтика должна была определить свое отношение не только к универсальному феномену понимания, не только к смежным дисциплинам и нарождающейся рациональной метафизике, но и к риторике как антистрофе философии. В библейской герменевтике проблема контингентности была поставлена в очень специфической перспективе. В протестантской экзегезе мы постоянно имеем дело со стремлением редуцировать историческое содержание к логическому или вовсе элиминировать тот элемент библейского текста, который обыкновенно именовался circumstanciae – контингентные обстоятельства, в которых разворачивается действие священной истории. Однако, как было показано в диссертации, именно негативное решение проблемы контингентности в библейской герменевтике позволило создать конструкцию «аисторической истории», возведенную в регулятивный принцип в одной из самых сложных и продуктивных из scientiarum civilium Барокко – «новой науке» Джамбаттисты Вико.

7. В научной литературе Просвещения дисциплины и проблемные поля, которые для нововременного научного мышления представляются радикально несоизмеримыми и лежащими в разных плоскостях, образуют непрерывный континуум. В диссертации предметом исследования стали два эпистемологических проекта, в значительной степени определяющих облик науки этого времени. Это «ньютонианский» синтез трех принципов: герменевтической прозрачности текста в экзегетике, достоверности more geometrico в естественных науках и реалистического мимесиса в литературной критике – и проект, который сводит воедино аллегорезу, гипотетический метод и валоризирует одновременно в эпистемологии и эстетике категорию творческой оригинальности в противовес миметическому принципу.

Апробация работы

Результаты проведенного исследования представлены в следующих публикациях автора:

Монография:

[совместно с Ю. В. Ивановой] Кроме Декарта: размышления о методе в интеллектуальной культуре Европы раннего Нового времени. Гуманитарные дисциплины. М.: Квадрига, 2011. – 302 с.

Статьи:

Полемика о норме толкования и картезианском методе в библейской герменевтике XVII в.: Лодевейк Мейер и его критики // Полемическая культура и структура научного текста / Под ред. Ю. В. Ивановой. М.: ИД НИУ ВШЭ, 2012. С. 220 – 241 (в печати).

Критика «эгоцентрической» эпистемологии и когнитивное достоинство предрассудка: альтернативы картезианскому epoche у Дж. Вико и И. Ньютона // Субъективность и идентичность / Под ред. А. В. Михайловского. М.: ИД НИУ ВШЭ, 2012. С. 154 – 168 (в печати).

Physica sacra Исаака Ньютона в контексте трактатов о "теории Земли" // Гуманитарные исследования (ИГИТИ ГУ-ВШЭ). 2011. Вып. 2 (52). - 28 с. (эл. адрес публикации - https://www.hse.ru/data/2011/04/22/1210967963/WP6_2011_02ff.pdf)

Соколов П. В. Апории реалистической герменевтики Джона Уиклифа // Вестник РУДН. № 1. 2011. С. 15-28.

"Хрупкий авторитет диалектики": Роджер Бэкон против парижских аверроистов // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 30. М.: УРСС, 2010. С. 59-69.

[совместно с Ю. В. Ивановой] Основные направления политической мысли и историографии Чинквеченто после Макьявелли и Гвиччардини // Гуманитарные исследования (ИГИТИ ГУ-ВШЭ). 2009. Вып. 8 (45). - 36 с.

(эл. адрес публикации -https://www.hse.ru/data/2010/05/05/1216432345/WP6_2009_08.pdf)

Характеристики

Список файлов диссертации