Диссертация (1136284), страница 40
Текст из файла (страница 40)
Ф. 4П. Оп. 1. Д. 16737. Л. 4-6.Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary life in Extraordinary Times. Soviet Russia in the 1930s. Oxford:Oxford University Press, 1999. Р. 46.670Меерович М. Указ. соч. С. 16-17.671РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 22. Д. 228. Л. 41.672Там же. Д. 220. Л. 129.673Вабищевич А. Н.
Западноукраинские и западнобелорусские земли накануне Второй мировой войны //Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы. СПб.: Алетейя, 2011.С. 8.668669175приветствовалась советской администрацией). Западнобелорусские евреи,имевшие родственников или знакомых среди беженцев, также принимали иху себя.
Как например, семья Эстер Гессен, проживавшая в Белостоке674.По всей видимости, местное еврейское население предпочиталососедствовать в своих «уплотненных» квартирах с евреями-беженцами,нежели с «восточниками»675. Однако опыт проживания еврейских семей ибеженцев не обязательно был положительным – многое зависело отсоциального статуса соседей, от их общественно-политических взглядов ииндивидуальных особенностей676.Кроме беженцев, на присоединенных территориях с сентября 1939 г.резковозрослоколичествосоветскихвоеннослужащих,которыесистематически прибывали сюда вплоть до начала июня 1941 г.
Большинствокрасноармейцев проживало в отдельных казармах. Но были случаи, когдасоветских солдат размещали в квартирах местных жителей. Поскольку вдоступных нам документах советских архивов нет свидетельств о случаяхсовместного проживания, мы обратились к воспоминаниям, где частонаходят отражение подобные прецеденты. При этом впечатления о новыхсоседях нередко разнятся. Шулия Рабин вспоминала своих бывших соседей,советских офицеров, как нищих и бескультурных людей, которые, по словаммемуаристки, умывались в унитазе677.
Л. Фишер-Ли, напротив, характеризуетГессен Э. Белосток-Москва. С. 37.Из воспоминаний еврейки из г. Барановичи (имя не установлено): «Нам было приказано уволить нашугувернантку и взять себе на квартиру соседей, так как наш дом был слишком большим, согласно новымжилищным нормам. К счастью <!!! – Я.К.>, новый сосед был доктором – хирургом, работавшим вгородском госпитале – очень хорошим мужчиной-беженцем из Варшавы».
– Remember the Past: You are theFuture. DS.135 B38 L58 1989 c.2. USHMM. P. 12.676В подтверждение данного тезиса приведем цитату из воспоминаний Р. Марголис: «Потом мы приняли ксебе семью беженцев из Варшавы – богатого банкира с двумя дочерями. Они поселились в моей комнате,бездельничали, по полдня нежились в постели. У них был план через Японию уехать в Америку. Гостичувствовали себя чуть ли не хозяевами дома.
<...> Наконец они отбыли, и мы облегченно вздохнули…». –Марголис Р. Немного света во мраке. Вильнюс: Государственный Еврейский музей им. ВильнюсскогоГаона, 2006. С. 173.См. также: Zandman F., Chanoff D. Never The Last Journey. New York: Schocken Books, 1995. 427 p.677Sulia W. Rubin. Against the Tide: The Story of an Unknown Partisan. Jerusalem: Posner and Sons Lit., 1980. P.48.674675176подселенных в их квартиру красноармейцев как вежливых молодых людей,уважавших бывших хозяев – ее родителей678.Достаточно красноречивы воспоминания Мирона Мордуховича онепродолжительномсоседствессемьейсоветскоголетчика:«Дляразмещения военных у всех изымали комнаты. Комиссия шла и определяла,где будут жить летчики <...>.
Я очень переживал, боялся, как бы нас необошли, вдруг нам не достанется летчик. Но все обошлось, достался намлейтенант, Козловский Петр <...>. Мы ему отдали большую из двух комнат, асами перебрались впятером в маленькую спальню <...>. Но были довольны!Что не сделаешь для таких дорогих гостей. Когда он приехал с небольшимчемоданом, устроили торжественный обед, он стеснялся есть и больше пил<...>. Отец был в шоке: военный летчик, лейтенант, а пьет как простоймужик.
Потом с Урала приехала его жена Клава и сынок Шурик, они былиочень скромно одеты, но в пушистых меховых шапках, что у нас было вдиковину. <...> говорили даже, что Клава бьет Петю. Это был сверх всякихпонятий: эта хрупкая женщина избивает Сталинского сокола, – позор всейКрасной Армии. Вскоре при полете <...> Петя разбился, еще раньше Клава сШуриком уехали от него на Урал, и мы снова заняли большую комнату.Теперь уже никому не хотелось отдавать комнату, даже во имя КраснойАрмии»679.Приведенная цитата емко характеризует первую личную встречупредставителейсовершенноразныхкультур–нравыновыхсоотечественников зачастую взаимно вызывали культурный шок. Этотвопрос прежде не поднимался исследователями, и, безусловно, нуждается впоследующей разработке.С января 1940 г.
проблема перенаселения обострилась. Кроме беженцеви военнослужащих, на новых территориях стали селиться партийные678Fishel-Lee L. Girl from Oszmiany: The Story of My Life: As told to Georg Lee. [United States: Arleen FisherSmith], 2009. Р. 12.679Мардухович М. Местечко Желудок // Желудок: память о еврейском местечке. М., 2013. С.
298.177работники и «специалисты» для управления различными отраслямихозяйственной и общественной жизни680. Как отмечалось выше, количествоприбывших «восточников» достигало нескольких десятков тысяч человек. Взависимости от ранга, партийцы могли проживать как в обустроенных наскорую руку бараках и вагонах, так и совместно с «уплотненными»домовладельцами, а партийная верхушка получала просторные квартиры,конфискованные у «нетрудового элемента».Практически во всех воспоминаниях авторы в той или иной степенинегативно отзываются об опыте проживания с «восточниками». Этому былидостаточно объективные причины: во-первых, хозяева с трудом мирились собязанностью делить свои личные вещи и пространство с постороннимилюдьми; во-вторых, выходцы из Советского Союза были носителями другойкультуры; но главным был тот фактор, что, будучи партийными служащими,приезжиеработникизачастуюимелинесравненноболеевысокийсоциальный статус, чем бывшие хозяева.
Джек Каган на вопрос интервьюераоб отношении местных жителей к приезжим советским работникам отвечал,что если приезжими являлись служащие НКВД, то в этом случае отношениек ним было однозначно отрицательное681. В таких «уплотненных» квартирахцарили недоверие и подавляемое раздражение:«В нашем доме жили офицеры КГБ682 со своими женами. Они занялипочти весь дом, который мой отец построил для своей семьи. <…> КГБоставило нам только две комнаты. Кухня была в общем пользовании.
Мыбоялись приготовить что-нибудь более вкусное, чем то, что ели эти офицеры.<…> В нашей жизни теперь постоянно присутствовало напряжение. МыСм. подробнее: Gnatowski M. Rodzieccy funrcjonariusze na Białostocczyżnie (1939-1941). Wstępny zarysproblematyki // Sovetyzacja i rusyfikacja połnocno-wschodnih ziem II Rzeczypospolitej, 1939-1941. Białystok:Wyd-wo Uniw. w Białymstoku, 2003. S.
181-209.681Interview with Jack Kagan. RG-50.149*0022. USHMM. Part 2. 00:13:25.682КГБ (Комитет государственной безопасности СССР) был сформирован на базе НКВД (Народногокомиссариата внутренних дел СССР) в 1954 г. В данной цитате автор, очевидно, имеет в виду НКВД, ноошибочно использует более поздний термин – КГБ. Кроме того, служащие НКВД не носили званияофицеров.680178боялись того, что мы сказали, или как мы были одеты. Мы жили впостоянном страхе»683.Аналогично и в воспоминаниях Х. Борнштейн-Белицкой говорится отом, что после подселения к ним сотрудников НКВД, в их семье старалисьразговаривать шепотом на идиш, так как «никто никогда не знал, какоесказанное человеком слово будет обращено против него»684.Интересна и другая сторона этой проблемы – из воспоминанийочевидцев следует, что «восточники», в свою очередь, тоже опасалисьбывших хозяев.
Рива Горбенко (г. Ошмяны) описывает случай, когдасоветский директор дрожжевого завода, подселенный к ее дяде, получал отсына письмо примерно следующего содержания: «Дорогой папочка <…> мыс мамой переживаем, чтобы <…> тебя там не отравили. Ты там ничего некушай с их рук»685. Про наличие среди «восточников» предубеждения о том,что местные желали их погубить, вспоминали и белорусы-жители м. Мир:«даже яблока у людей не брали, боялись, что отравлено»686.В целом скопление на территории Западной Белоруссии большого числабеженцев из Западной Польши, советских работников и военных частей ужек концу сентября 1939 г.
спровоцировало острую жилищную проблему. Наобщем собрании Белостокской Городской партийной организации КП(б)Б,(6-7 января 1940 г.), начальник политуправления Красной армии Румянцев,единственный из всех выступающих, осмелился заявить, что первостепеннойзадачей партии в присоединенных областях должно стать не разворачиваниестахановского движения, а решение там острой жилищной проблемы687 – засвои высказывания он был публично осужден всеми присутствующими.683Sutin J., Sutin, R. Jack and Rochelle: a Holocaust Story of Love and Resistance. Minneapolis: Graywolf Press,1995.
Р. 24684Izhar N. Chasia Bornstein-Bielicka: One of the Few. A Resistance Fighter and Educator, 1939-1947. Jerusalem,Yad Vashem, 2009. P. 81-83.685Gorbienko, Riva. Interview 49136. Visual History Archive. USC Shoah Foundation Institute. Accessed online atthe USHMM on 21th July 2016. Part 1, 00:20:15.686Раманава І., Махоўская І. Мір: гісторыя мястэчка, што расказалі яго жыхары. Вільня: Еўрапейскігуманітарны універсітэт, 2009. С. 89. Перевод с белорусского – мой.687НАРБ.
Ф. 4П. Оп. 1. Д. 15268. Л. 4.179Ниже более пристально рассмотрим ситуацию перенаселенности вглавном городе западных областей БССР – г. Белостоке.Согласно советским данным, основанным на польской статистике, досентября 1939 г. в Белостоке проживало 107 650 человек, из которых 54 907поляков (51%), 45 217 евреев (42%), 6 450 белорусов (6%) и 1 016 (1%)представителей других этнических групп688. C началом Второй мировойвойны национальное соотношение во всей области претерпело значительныеизменения: после установления советской власти и начала репрессий противпредставителей польского населения доля поляков несколько уменьшилась;ряды белорусов пополнили командированные туда советские работники; аколичество евреев внушительно увеличилось за счет беженцев.
Согласноматериалам НКВД БССР, 5 февраля 1940 г. в Белостоке проживало болееполовины всех официально зарегистрированных беженцев – 39 648 человек(из которых 37 853 – евреи), в то время как по всей территории БССРбеженцев насчитывалось 72 996 человек689.Среди аннексированных территорий Восточной Польши выделялись дванаиболее крупных в демографическом и экономическом значениях города –Львов (Западная Украина) и Белосток (Западная Белоруссия). Оба эти городанаходились в непосредственной близости от германо-советской границы. Этоделало Львов и Белосток привлекательными и относительно легкодосягаемыми для беженцев городами. Самуэль Маковер, который вместе ссемьей приехал а качестве беженца в Белосток в 1939 г.
вспоминал, что этотгород был настолько переполнен людьми, что было буквально негде жить:беженцы по 5-6 человек ютились на полу в углах квартир.690 Таким образом,жилищная проблема, возникшая на всей территории Восточной Польшиосенью 1939 г., являлась особенно острой в Белостоке и Львове.РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 22. Д. 232.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
