А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 77
Текст из файла (страница 77)
Это некий внутренний голос, посредством которого бог склоняет Сократа к философствованию, всегда при этом что-то запрещая. Такой голос Сократ слышал с детства, он отклонял его от некоторых поступков. «Демон», внутренний голос, имел, таким образом, отношение к практической деятельности Сократа, не играя роли в самом сократовском философствовании. Предмет философии ио Сократу. В центре внимания Сократа, как и некоторых софистов,— человек.
Но человек рассматривается Сократом только как нравственное существо. Поэтому философия Сократа— этический антропологизм. Интересам Сократа были чужды как мифология, так и физика. Он считал, что толкователи мифологии трудятся малоэффективно. Вместе с тем Сократа не интересовала и природа. Проводя аналогию с современными ему китайцами, можно утверждать, что Сократ ближе к конфуцианцам, чем к даосам.
Он говорил: «местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди в городе» (Платон. Т2.С.163). Однако по иронии судьбы Сократу пришлось расплачиваться за физику Анаксагора. Ведь именно из-за его воззрений в Афинах был принят закон, объявляющий «государственными преступниками тех, кто не почитает богов по установленному обычаю или объясняет научным образом небесные явления».
Сократа же обвинили в том, что он якобы учил, что Солнце — камень, а Луна — земля. И как Сократ ни доказывал, что этому учил не он, а Анаксагор, его не слушали. Суть же своих философских забот Сократ однажды с некоторой досадой выразил Федру: «Я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать самого себя» (Там же. С. 362). Дело в том, что над входом в храм Аполлона в Дельфах было начертано: «Гнотхи сеаугон» вЂ” «познай самого себя!». Призыв «Познай самого себя!» стал для Сократа следующим девизом после угверждения: «Я знаю, что ничего не знаю», Оба они и определили сугь его философии.
Самопознание имело для Сократа вполне определенный смысл. Познать самого себя означало позиание себя в качестве общественного и нравственного существа, притом не только и не столько как неповторимую личность, а как человека вообще. Главное содержание, цель философии Сократа — общие этические вопросы. Позднее Аристотель скажет о Сократе: «Сократ занимался вопросами нравственности, природу же в целом не исследовал» (Метаф. 1, 6). 286 Метод Сократа.
Философски чрезвычайно важен метод Сократа, применяемый им при исследовании этических вопросов. В целом его можно назвать методом субъективной диалектики. Будучи любителем самосозерцания, Сократ вместе с тем любил общаться с людьми. К тому же он был мастером диалога, устного собеседования. Не случайно обвинители Сократа боялись, что он сумеет переубедить суд. Он избегал внешних приемов, его интересовало прежде всего содержание, а не форма. На суде Сократ говорил, что будет говорить просто, не выбирая слов, ибо он будет говорить правду так, как привык говорить с детства и как он потом говорил на плошади у меняльных лавок. Алкивиад отмечал, что речи Сократа на первый взгляд кажутся смешными, будто он говорит теми же словами об одном и том же, а говорит он о каких-то вьючных ослах, кузнецах и сапожниках.
Но если вдуматься в речи Сократа, то только они и окажутся содержательными. К тому же Сократ был искусным собеседником, мастером диалога, с чем и связана его субьективная диалектика как метод познания. Ирония. Сократ был собеседником себе на уме. Он ироничен и лукав. Не страдая ложным стыдом, прикинувшись простаком и невеж,дой, он скромно просил своего собеседника объяснить ему то, что по роду своего занятия этот собеседник должен был, казалось бы, хорошо знать. Не подозревая еше, с кем он имеет дело, собеседник начинал поучать Сократа. Тот задавал несколько заранее продуманных вопросов, и собеседник Сократа терялся.
Сократ же продолжал спокойно и етодически ставить вопросы, по-.прежнему иронизируя над ним. аконец, один из таких собеседников, Менон, с горечью заявил: «Я, Сократ, еще до встречи с тобой слыхал, будто ты только и делаешь, что сам пугаешься и людей путаешь. И сейчас, по-моему, ты меня заколдовал и зачаровал и до того заговорил, что в голове у меня полная путаница... Ведь я тысячу раз говорил о добродетели на все лады разным людям, и очень хорошо, как мне казалось, а сейчас я даже не могу саазать, что она вообще такое» (80 АВ). Итак, почва вспахана. Собеседник Сократа освободился от самоуверенности. Теперь он готов к тЬму, чтобы сообща с Сократом искать истину.
Аитисофистичиость Сократа. Сократовская ирония — не ирония скептика и не ирония софиста. Скептик здесь сказал бы, что истины нбт. Софист же добавил бы, что, раз истины нет, считай истиной то, что тебе выгодно. Сократ же, будучи врагом софистов, считал, что «юкдый человек может иметь свое мнение, но истина же для всех должна быть одной. На достижение такой истины и направлена Положительная часть метода Сократа. Майеиппа.
Почва подготовлена, но сам Сократ отнюдь не хотел ее засевать. Ведь он подчеркивал, что ничего не знает. Тем не менее он беседует с укрощенным «знатоком», спрашивает его, получает отиеты, взвешивает их и задает новые вопросы. «Спрашивая тебя,— говорит Сократ собеседнику, — я только исследую предмет сообща, 287 потому что сам не знаю его» (165 В). Считая, что сам он не обладает истиной, Сократ помогал родиться ей в душе своего собеседника. Свой метод он уподоблял повивальному искусству — профессии своей матери. Подобно тому как та помогала ролщаться детям, сам Сократ помогал рождаться истине. Поэтому свой метод Сократ называл майевтикой — повивальным искусством.
Что значит знать? Знать — значит знать, что это такое. Менон, красноречиво говоря о добродетели, не может дать ей определения, и выходит, что он не знает, что такое добродетель. Поэтому цель майевтики, цель всестороннего обсуждения какого-либо предмета— его определение, достижение понятия о нем. Сократ первым возвел знание на уровень понятия. Если до него философы и пользовались понятиями, то делали зто стихийно. Только Сократ обратил внимание на то, что если нет понятия, то нет и знания. Иидукция. Приобретение понятийного знания достигалось посредством индукции (наведения), т.е. восхождения от частного к общему, что должно было происходить в процессе собеседования. Например, в диалоге «Лахес» Сократ спрашивает двух афинских полководцев, что такое мужество. На вопрос Сократа один из военачальников по имени Лахес отвечает, не задумавшись: «Зто, клянусь Зевсом, не трудно [сказать[. Кто решился удерживать свое место в строю, отражать неприятеля и не бежать, тот, верно, мужествен» (!90 Е).
Однако туг же обнаруживается, что в такое определение вмещается не весь предмет, а лишь какой-то его аспект. Сократ приводит противоречащий определению Лахесом мужества пример. Разве скифы в войнах, спартанцы в битве при Платее не проявили мужества? А ведь скифы бросаются в притворное бегство, чтобы разрушить строй преследующих, а затем останавливаются и поражают врагов. Аналогично поступили и спартанцы. Затем Сократ уточняет постановку вопроса. «У меня была мысль, — говорил он,— спросить о мужественных не только в пехоте, но и в коннице, и вообще во всяком роде войны, да и не о воинах только говорю я, но и о тех, которые мужественно подвергаются опасностям на море, мужественны против болезней, бедности» (191 Д).
Итак, «что такое мужество, как одно и то же во всем?» (191 Е). Иначе говоря, Сократ ставил вопрос: что есть мужество как таковое, каково понятие мужества, которое выражало бы существенные признаки всевозможных видов мужества? Зто и должно быть предметом диалектического рассуждения. Гносеологически пафос всей философии Сократа в том, чтобы для всего найти соответствующее понятие. Поскольку никто этого еще не понимал, кроме Сократа, он и оказался мудрее всех. Но так как сам Сократ до таких понятий еще не дошел и знал об згом, то он и утверждал, что ничего не знает. Познать самого себя — значит найти и понятия нравственных качеств, общих всем людям.