А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 72
Текст из файла (страница 72)
Ведь «если всякий плод воображения является истинным, в таком случае и то мнение, что не всякое воображение истинно, поскольку оно принимается воображением, будет истинно, и таким образом положение, что всякое воображение истинно, станет ложью» (А! 5). Аристотель в «Риторике» 267 писал: «1Дело Протагора] есть ложь и неистина, но кажущееся правдоподобие, и [ему нет места) ни в каком искусстве, кроме как в риторике и эристике». Протагор учит «делать слабейшую речь сильнейшей» (П 24).
Однако эти возражения не смутили бы Протагора. Он, так сказать, релятивист в квадрате. Сенека сообшает, что Протагор в своем учении заходил так далеко, что и сам утверждал, что одинаково можно говорить «за» и «против» не только о всякой вещи, но и о том, что о всякой вещи можно одинаково говорить «за» и «против», т. е. Протагор допускал, что его тезис о том, что об одной и той же вещи возможны два противоположных мнения, истинен не более, чем противоположный тезис о том, что об одной и той же вещи не может быть два противоположных мнения. Но это уже чепуха, потому что последнее перечеркивает первое.
Сказать, что одинаково истинны суждения «эта стена белая» и «эта стена черная, или не-белая», потому что эта белая стена постепенно становится грязной, еще можно. Но назвать одинаково истинными суждениями: «истинно, что можно сказать, что "эта стена белая" и "зта стена черная, или не-белая" и "истинно„что этого нельзя сказать, потому что стена или белая, или черная, не-белая" »,— совсем другое дело. Здесь мы вступили уже в сферу законов мышления, а не законов бьггия. Бытие может быть и таким, и иным, но мышление о бытии может быль только определенным и однозначным, хотя бы 'даже условно.
Мы не можем мыслить движение, не остановив его. '~ Главный тезис Протагора. Однако главное у Протагора не угверждейие'того, что все истинно, поскольку о каждой вещи возможны прогивоположные, взаимоисключающие мнения в силу превращения всего в противоположное себе. В такой ситуации человек не может ориентироваться в мироздании. Надо выбирать между двумя противоположными мнениями. Этот выбор человек совершает, принимая одно мнение и отбрасывая противоположное ему.
Человек свободен. Из этих, как кажется, соображений и следует знаменитый тезис Протагора, который содержится в его «Ниспровергающих речах». У Секста Эмпирика мы читаем: «В начале своих "Ниспровергающих речей" он (Протагор. — А.Ч.) провозгласил: "Человек — мера всех вещей, существующих, что они существуют, несуществующих же, что они не существуют"», Шестью-семью веками ранее Платон передавал зти же слова Протагора в следующем контексте: «Сущности вещей для каждого человека особые,— по словам Протагора, утверждающего, что "мера всех вещей — человек", — и, следовательно, какими мне представляются вещи, такими они и будуг для меня, а какими тебе, такими они будут для тебя» (И~атои. Соч. В 3 т. Т.1. М., !968.
С. 418. Далее— Иьплои. 1. С. 418). В другом своем произведении Платон, снова приволя слова Протагора: «Мера всех вещей — человек, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют»,— поясняет: Протагор «говорит тем самым, что-де какой мне кажется 268 вещь, такова она для меня и есть, а какой тебе, такова же она, в свою очередь, для тебя» (152 А). Далее следует пример: «Разве не бывает иной раз, что дует один и тот же ветер, а кто-то мерзнет при этом, кто-то нет? И кто-то не слишком, а кто-то сильно?» (152 В).
Одному человеку ветер «кажется», продолжает Платон, холодным, а другому нет. Но «казаться» значит «ощущаться» (Платон. 2. С. 238). Возникает вопрос: можно ли сказать, что ветер холодный сам по себе или же только холодный относительно кого-то? Второе обоснование релятивизма Протагором говорит о том, что ничто не существует и не возникает само по себе, а лишь в отношении к другому. Поэтому вопрос о том, холоден ли ветер сам по себе или нет, бессмыслен, как и вопрос о том, существует ли ветер сам по себе, ибо то, что для одного ветер, для другого может и не быль таковым, одного он сбивает с ног, а другой его не замечает.
Платон делает вывод, что Протагор прав в своем утверждении субъективности ощущений, но он не прав в угверждении того, что все они истинны. В действительности в ощущениях нет истины, субъективность ощущений говорит о том, что ощущение не есть знание. Здесь не правы ни Протагор, ни Платон. Конечно, чувственная картина мира антропоморфна.'Не случайно на ее основе и возникает социоантропоморфическое мировоззрение. Но ее надо анализировать, а не объявлять в целом истинной или ложной.
Здесь необходим критерий практики. Но у Протагора такого критерия нет. Критерий. Но все же есть ли у Протагора какой-либо критерий -истины? Что все-таки позволяет человеку высказывать определенные суждения о мире? Здесь позиция Протагора не во всем ясна. Секст Эмпирик утверждает, что Протагор вообще не имел никакого критерия: «Значит, если нельзя ничего взять вне 1субьективного] состояния, то надо доверять всему, что воспринимается согласно соответствующему состоянию. В связи с этим некоторые и пришли к выводу, что Протагор отвергает критерий, потому что этот последний хочет быть ценителем существующего самого по себе и различителем истины и лжи, а ' вышеназванный муж не оставил ни чего-нибудь самого по себе (второе обоснование. — А. Ч.), ни лжи» (СЭ.
1. С. 73,). Однако имеются и другие сведения, согласно которым Протагор учил, что никто не имеет ложного мнения, но одно мнение может быть если не истиннее, то лучше другого (Платон 1б7 В). Мнения мудреца лучше мнений обычных людей. Здесь Протагор переходит на позицию Демокрита, который делал мерой всех вещей не любого, а мудреца, провозглашая, что мудрец — мера всех вещей. Но главное все же не в этом. Главным критерием, по Протагору, является выгода. Здесь мы уже переходим от его гносеологического релятивизма к его релятивизму этическому.
Этический релятивизм. Конечно, критерий выгоды ограничен, ибо он действует лишь в случае, когда мы определяем, что хорошо, а что 269 плохо. Подобно тому как нет объективного тепла и холода, так нет и обьективного добра и зла. Конечно, могут сказать, что добро то, что хорошо твоему отечеству, и плохо то, что ему плохо, но государство состоит из индивидов и то, что полезно одному из них, вредно другому. Добро и зло относительны. При определении того, что хорошо, а что плохо, надо исходить из своей пользы и выгоды, как личной, так и (в лучшем случае) государственной. Так, Протагор обосновывал деятельность софистов, которые стремились не к истине, а к победе над своими противниками в споре или тяжбе. Природу нельзя обмануть, а человека можно.
Господство над природой нельзя построить на обмане, господство одного класса общества над другим можно. Софистика в крайнем ее проявлении и служит этому. Философия истории. В диалоге Платона «Протагор» описана беседа Сократа с Протагором по вопросу, что такое добродетель и можно ли ей научить (Протагор обучал добродетели за большие деньги). В этой связи Платон приписывает Протагору исторический миф. Цель его— доказать, что добродетели научить можно. Когда боги из смеси земли и огня создавали все виды живого, они поручили братьям-титанам Прометею и Эпиметею распределить способности между этими видами. Взявшись за это в одиночку, простодушный и непредусмотрительный Эпиметей ничего не оставил людям.
Человек оказался нагим и необутым, лишенным естественного оружия — клыков, рогов и т. п. Спасая положение, Прометей похитил для людей из мастерской Гефеста и Афины огонь и знание ремесел и искусств, за что затем понес известное наказание, но он не решился похитить у Зевса умение жить обществом, отчего первые люди, хотя они и могли говорить, поклоняться богам, строить дома, шить одежду и обувь, возделывать землю, не были в состоянии жить сообща и массами гибли от хищных зверей.
Тогда Зевс поручил Гермесу привить людям стыд и праиву, а на вопрос последнего„ должен ли он, Гермес, наделить этим даром всех людей или же только некоторых, Зевс отвечал: «Пусть все будут к ним причастны; не бывать государствам, если только некоторые будут этим владеть, как владеют обычно искусством. И закон положи от меня,— продолжал Зевс,— чтобы всякого, кто не может быть причастным стьщу и правде, убивать как язву общества» (322 Р). Однако, продолжает Протагор, эта причастность дана людям лишь как способность, которую надо развивать, поэтому-то добродетель никому не дана от рождения и ее надо приобрести с помощью старания и обучения. Сократ же со своим неверием в возможность научения добродетели не прав. Способность к добродетели дана всем, но сама добродетель при рождении— никому.
Переходя от мифа к разумным основаниям, Протагор указывает: наказание преступников имеет смысл лишь при условии, что добродетель можно воспитать, — карают ведь ради предотвращения зла. Такова позиция Протагора. 270 Интересно, что в последовавшем за этим споре между Сократом и Протагором о сути добродетели стороны поменялись местами. Сократ, сведший все виды добродетели (справедливость, рассудительность, благочестие, мужество) к знанию, должен был признать, что добродетели, как и всякому знанию, обучить можно.
Протагор, отвергший это сведение„пришел к невольному выводу, что добродетели научить нельзя. Здесь уместно заметить, что, по-видимому, то и другое ложно и что прав скорее Аристотель, считавший, что добродетелям научить можно, но не как одному только знанию, а как результату воспитания, делающего знание привычкой. Добродетели — знание хорошего, ставшее привычкой поведения. Привыкая быть храбрым, человек становится храбрецом. Релипш. Свой релятивизм и скептицизм Протагор направляет против всякого догматизма„в том числе и против религиозного. Та книга «О богах», за которую Протагор так пггстрадал в Афинах, начиналась словами: «О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду.
Ибо многое препятствует знать (это): и неясность 1вопроса), и краткость человеческой жизни» (АМФ. Т.!. Ч. 1. С. 318). Однако Протагор считал, что лучше верить в богов, чем в них не верить. Скептик Тимон Флиунтский так написал об этом в своих сатирических «Силлах»: Дальше и то узнвйге, что с Протагором случилось, Мужем звонкоголосым, пленительным, красноречивым, Из софистов. Хозтли предать оппо его книги, Ибо он написал, что богов не знает, не может определить, каковы они н кто по природе. Правда была на его сгороне.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
