А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 61
Текст из файла (страница 61)
Мир неизменен в своих корнях и в пределах «круга времен», но изменчив на уровне вещей и внутри «круга времен». Эмпедокл принимает закон сохранения бытия элеатов. Он отстаивает этот закон от возражений глупцов, говоря: «Глупые! Как близорука их мысль, коль они полагают, будто действительно раньше не бывшее может возникнуть, иль умереть и разрушиться может совсем то, что было» (11, 1 — 3).
Слова «рождение» и «смерть» Эмпедокл заменяет терминами «смешенье» и «разделенье». Он говорит: «Нет никакого рожденья, как нет и губительной смерти: есть лишь смешенье одно с разделеньем того, что смешалось. Что и зовут неразумно рождением темные люди» (8, 2 — 4). Смешиваются и разделяются «корни вещей», но «к ним ничто не прибавится, в них ничто не иссякнет». Эмпедокл пытается обосновать вечность «корней».
Корни вещей не погибают, потому что в противном случае было бы непонятно, почему они существуют: «Если бы гибли они беспрерывно, их нынче б не стало», Для их гибели, кроме того, в мироздании нет свободного места, т. е. пустоты, наличие которой Эмпедокл отрицает. В случае гибели корней мир не мог бы возникнуть: «Что и откуда тогда бы Вселенную снова воздвигло?» Этот риторический вопрос философа как бы подытоживает стихийно-материалистический характер воззрений Эмпедокла. Метемпсихоз. Вместе с тем Эмпедокл разделяет орфико-пифагорейское учение о переселении душ. Он вполне серьезно рассказывает о своих прошлых воплощениях, говоря: «Выл уже некогда отроком я, был девой когда-то, был кустом, был и птицей, и рыбой морской бессловесной» (117, 1 — 2). Возможность такого единства живой природы Эмпедокл объясняет тем, что «во всем есть разумности доля и мысли», которая в «Очищениях» превращается в некий «священный ум», ум, «мыслями быстрыми вкруг обегающий все мирозданье» (134, 5).
Этот «ум» подобен богу Ксенофана. Он неантропоморфен. Но в поэме «О природе» разумность присуща не богу, а всем тварям по воле судьбы. Гиоееолопи. Эмпедокл находит материальный носитель мышления в крови, в которой четыре корня вещей наиболее равномерно перемешаны. Он говорит: «В бурных волнах обегающей крови питается сердце; в нем же находится то, что зовем мы так часто мышленьем: мысль человека есть кровь та, что сердце вокруг омывает».
Эмпедокл угверждал, что все познается подобным ему в человеке: «Землю землею мы зрим и воду мы видим водою, дивным эфиром эфир, огнем же огонь 230 беспощадный» (109, 1 — 2). Космическую любовь и ненависть человек познает своей любовью и своей ненавистью. Это пережитки антропоморфизма. У Эмпедокла можно заметить различение обыденного сознания и сознания, выходящего на уровень мировоззрения. Предмет мировоззрения — целое, незримое оку и невнятное уху, это целое «даже умом необъемлемо» (106). Человек познает лишь ту малую часть его, на которую натолкнулся своим сердцем на суетной стезе своей ограниченной жизни. Поколение людей не прочнее струи дыма.
Свое учение Эмпедокл оценивает лишь как то, что способна прозреть смертная мысль. Доскональное знание мира — привилегия ума, «мыслями быстрыми обегающего все мирозданье» (106), Эмпедокл непоследователен в своей гносеологии, как и в своем стихийном материализме. Обьясиеиие органической целесообразности. Эмпедокл живо интересовался биологической проблематикой. Он — продолжатель дела Анаксимандра и Менестора.
Эмпедокл размышлял над тем, что раньше возникло — фауна или флора, животные или деревья. Интересовал его и вопрос сходства детей с родителями. Великая заслуга Эмпедокла в биологии — постановка и попытка научного решения вопроса о происхождении органической целесообразности. Анаксимандр говорил о зарождении живого из неживого вообще, Эмпедокл — о зарождении не целых живых организмов, а отдельных органов. Таким-то образом и решает Эмпедокл вопрос о том, что первым возникло: целое или часть? У него первыми возникают части (отдельные органы и части тела).
В поэме Эмпедокла «О природе» мы читаем: «Выросло много голов, затылка лишенных и шеи, голые руки блуждали, не знавшие плеч, одиноко очи скитались по свету без лбов». Далее, по мере возрастания силы любви в мире (из чего следует, что все это происходило в четвертой фазе мирового цикла), которая соединяет разнородное, дотоле отдельные органы стали, как попало, сходиться друг с другом, образовывая по большей части случайные чудовищные и нежизнеспособные сочетания. В поэме сказано: «Крупно тогда одинокие члены сошлись, как попало, множество также других прирождалося к ним беспрерывно. Множество стало рождаться двуликих существ и двугрудых, твари бычачьей породы с лицом человека явились, люди с бычачьими лбами, создания смешанных полов: женской природы мужчины, с бесполыми членами твари».
Однако случайно некоторые из этих произвольных сочетаний органов и частей тела оказались удачными, и эти комбинации выжили. Остальные же погибли. Выжили те, чьи органы так хорошо подошли друг к другу, как если бы кто-то создал эти организмы по заранее продуманному плану, целесообразно. На самом деле никакого проектировщика не было, все произошло естественным путем, правда, с громадной затратой времени и вещества, но природе не надо экономить. У Эмпедокла мы находим 2З! смутную догадку о естественном отборе — этот отбор прошли лишь наиболее приспособленные.
Скорость света. Еще более удивительна догадка Эмпедокла о том, что свет распространяется с большой, по конечной скоростью. Даже Аристотель стоит здесь ниже Эмпедокла. Он с ним не согласен. Однако он точно передает гипотезу сицилийского материалиста. Аристотель писал: «Эмпедокл и всякий другой, придерживающийся того мнения, неправильно утверждали, будто свет передвигается и распространяется в известный промежуток времени между землей и небесной твердью, нами же ~это движение] не воспринимается», Поздний античный философ Филопон более конкретен: «Эмпедокл говорил, что свет, будучи телом', вытекающим из светящегося тела, бывает сперва в промежуточном пространстве между землей и небом, затем приходит к нам, остается же незамеченным такое движение его вследствие своей скорости».
Отсюда можно заключить следующее: Эмпедокл считал, что мы не воспринимаем скорость света, потому что она очень велика. Так оно и есть. Свет, как известно, распространяется со скоростью триста тысяч километров в секунду, поэтому движение света в земных масштабах заметить чрезвычайно трудно, однако требуется несколько минут, чтобы свет Солнца достиг Земли. АФИНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ АНАКСАГОР Теперь мы временно покинем «Великую Элладу». Во время греко- персидских войн (500 И9 гг.
до н.э.) Афины были разрушены Ксерксом, однако победоносное для греков окончание этих войн способствовало возвышению Афин и Аттики, столицей которой они были, образованию большого союза древнегреческих полисов во главе с Афинами. Напомним, что до греко-персидских войн во второй половине 'Л в. до н.э. произошло порабощение всей малоазийской Эллады и прилегающих к Малой Азии греческих островов персами. Милет, Эфес, Колофон и Клазомены, острова Самос и Лесбос и другие эолийские и ионийские полисы были лишены персами самоуправления, поставлены под власть угодных персам тиранов и обложены тяжелой данью.
Порабощения избежали лишь фокейцы и теосцы, которые заблаговременно бежали: первые — в «Великую Элладу», где основали уже известную нам Элею, вторые — во Фракию. Порабощения избежали и эмигранты-одиночки из различных малоазийских полисов. Таковым был, как мы знаем, Ксенофан. Пифагор, покинув Самос при Поликрате, не смог туда вернуться после пребывания в персидском плену, потому что после казни Поликрата персами Самос был ими опустошен. Основные вехи греко-персидских войн — антиперсидское восстание малоазийских полисов в 500 — 495 гг.
до н.э., кончившееся трагическим для них поражением, после чего Иония перестала быть одной из передовых областей Эллады; первый персидский поход в Аттику, кончившийся сокрушительным поражением персов при Марафоне в 490 г. до н. з.; второй персидский поход Ксеркса в 480 — 479 гг. с легендарной битвой при Фермопилах, прорывом персов в Среднюю Грецию, опустошением ими Аттики и разрушением Афин и, наконец, тзз с разгромом персидского флота афинским флотом у Саламина в 480 г., что стало переломным событием всех греко-персидских войн, а затем и поражением персидской армии при Платеях в 479 г.
На этом кончается первое двадцатилетие греко-персидских войн, а в последующее тридцатилетие греки перешли в наступление. Поэтому период расцвета классической Греции — ее знаменитое «пятидесятилетие»вЂ” начинаегся уже в 479 г. до н.э. с победы греков при Саламине и продолжается до 431 г. до н.э.— до начала злосчастной для Эллады и особенно для Афин внугригреческой Пелопоннесской войны между Спартой и Афинами (431 — 404 гг. до н.э.), от которой выиграли лишь персы.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
