Диссертация (1102103), страница 38
Текст из файла (страница 38)
Манн не просто приходит к осознанию ролибюргерского в своем творчестве. Посредством осмысленного повторения,игры с собственными же повествовательными структурами и приемами онпротивостоит усталости, опасному для всякого художника автоматизмуписьма.172ЗАКЛЮЧЕНИЕВ заключении следует еще раз обозначить основные моментыданного исследования, особенно важные для понимания темы бюргерскогоу Т. Манна и своеобразия его творчества в целом.С одной стороны, бюргерское начало в романах Т. Маннанеобходимо четко отграничивать от попыток писателя осмыслитьунаследованный им бюргерский габитус и обосновать собственноетворчество. С другой стороны, тему бюргерского нельзя понимать безучета этой своеобразной «пробюргерской» позиции автора в литературномполе.
Особенность Т. Манна заключается в его верности бюргерскомумиру, в способности творческого осмысления и перенесения немецкой«бюргерскости» в литературу. Именно этим объясняется столь частоепоявления имени писателя в рассуждениях и научных исследованиях онемецком бюргерстве XIX – XX вв.Как было сказано во введении, повествование у Манна как на уровнеструктур, так и перспективы повествования и даже стиля, разбиралосьисследователямивконтекстетемыбюргерскогомалоитолькоэпизодически. Исследование этого аспекта дополняет общую картинутворчества писателя и полнее раскрывает его художественный метод визображении бюргерства.Одним содержанием (упадок семьи) в отрыве от формы бюргерскойсемейной хроники не передается вся полнота изображенной писателемсудьбы Будденброков.
Становление «бюргерского» сюжета особенноочевидно при взгляде на преображение в художественный текст семейныхбумаг Маннов. Исходной точкой и в «библии» Маннов и романе«Будденброки» выступает частная семейная жизнь. Семейные документыписателялежатвосновеотбораперсонажей,отношений,ихобъединяющих, и событий, происходящих с ними. «Будденброки»173согласно логике бюргерской семейной хроники повествуют о рождении,крестинах, начале профессиональной деятельности, свадьбе, болезнях исмерти.
Точно просчитанная структура времени (датировано началоповествования (1835 г.) и, иногда опосредовано, каждое романноесобытие) образует ось повествования, как это свойственно хронике. Тем неменее, жанровая особенность подчинена лежащей в основе романасюжетной схеме, соответствующей истории постепенного падения семьиБудденброк. Подобный сюжет предполагает точку отсчета, принимаемуюза норму, постепенное отклонение от которой создает динамикуповествования. Нормой в романе становится несколько схематизированнаяпо сравнению с историческими документами семьи Манн бюргерская«форма жизни». Особенностью этого произведения является то, что оно,посредством семейной книги Будденброков, говорит о собственнойприроде семейной хроники.
Создаваемая персонажами книга, с однойстороны, дублирует историю «упадка одного семейства», с другойстороны, она служит моделью романного повествования.С пресечением связи между прошлым и настоящим, однако,семейная хроника как тип повествования, перестает определять романноеповествование, хотя и не теряет полностью своей структурирующей роли.Решающим моментом в смене повествовательной стратегии выступают дваэпизода, параллельные эпизоду, в котором в самом начале романапоявляется семейная книга: сцене чтения Томасом философской книги имузыкальной импровизации Ганно. Тем не менее, повествователь доводитисторию «гибели одного семейства» до логического конца, заканчиваетсемейную хронику Будденброков.Литературнаяформанетолькоопределяетсясодержанием(бюргерское семейство, бюргерское общество, бюргерский герой), но иопределенныеперипетиисюжетаиособенностиперспективыповествования оживляют тему бюргерского там, где она звучит лишь174подспудно.
Приемы повествования, связанные с бюргерской темой,продолжают разрабатываться Т. Манном и после «Будденброков», когдасамабюргерскаяпроблематикаужепотеряладлянегобылуюактуальность.Роман о Феликсе Круле и «Волшебную гору», несмотря наразличную роль в творческом наследии Манна, объединяет один и тот жесюжетный ход: выход героя за пределы родного ему бюргерского мира.Этот мир теряет собственную безотносительную значимость и становитсяважен как четкая, знакомая и потому хорошо определимая предпосылка,необходимая для развертывания повествования.
Таким образом бинарнаяоппозиция, лежавшая в основе первых изображенных Т. Манномхарактеров (прежде всего, образа художника-бюргера), переносится науровень повествования. Структура хроники также становится предметомрефлексии, размышляя о природе времени в «Волшебной горе»,повествователь больше не следует временной схеме хроники.Повторениепересечениемповествовательныхграницыбюргерскогоструктурнемира.МаннТ.ограничиваютсяпрактическивоспроизводит знакомые по юношескому роману повествовательныеприемы. В романах о Феликсе Круле и Гансе Касторпе в центреповествования снова оказываются семья и дом, изображены сценысемейных торжеств и застолий, рассказ о предках вводится посредствомсимволической детали повод (купель в «Волшебной горе», сам ФеликсКруль в травестии «Признаний»).
Основное отличие заключается вспособеподачипроисходящего,определяющемкомическоеилиироническое преломление бюргерского мира.Крометого,предметомразмышленийилитературныхэкспериментов становится «бюргерский» язык. Феликс Круль, как БендиксГрюнлих, создает собственный образ посредством «бюргерского» слова.Бюргерский речевой габитус составлял основу стилистической игры и в175«Будденброках»,необходимынодлятам«бюргерские»изображенияособенностиисчезающегомира,заречинимибылиещечувствовалось некое содержание. Показательно, однако, что лексикаповествователя в «Волшебной горе», как и в «Будденброках», тщательноотобрана и полна многочисленных эвфемизмов, лишь намекающих на«неприличные» темы.В «Волшебной горе», несмотря на декларируемый во вступленииразрыв времен и выход героя за пределы бюргерского императива,перспективаповествованияпо-прежнемузачастуюопределяетсябюргерским габитусом. Несоответствие бюргерской «форме жизни», вчастности, определяет исключительное положение мадам Шоша и диктуетповествователюхарактеристикивторостепенныхромане,персонажей.обстоятельство,чтоповествовательвнесмотряотстраненностьотизображаемого,периодическиведетнаТоегорассказ,руководствуясь той же самой бюргерской парадигмой ценностей, распадкоторой он описывает, свидетельствует о сложности и неоднозначностиэтого распада.В «Волшебной горе» сосредоточенность на мире северонемецкогобюргерства из «Будденброков» сменяется панорамным взглядом накультурно-историческийландшафтЕвропы,однакоизображениесеверонемецкого бюргерства не переходит в изображение бюргерстваобщенемецкого или европейского.
Динамика темы бюргерского и еевоплощения на уровне повествования в произведениях Т. Маннаопределяетсянетолькоконкретнымисоциально-культурнымиизменениями, но и внутренней логикой творческого процесса илитературной традиции.Внимание к форме, к повествованию, позволяет выявить новыестороны «старой» темы бюргерского, обычно ассоциирующейся сзастывшим, исчезнувшим миром, доказать ее динамичность и важность176для Т.
Манна. План повествования остается актуальным постоянно,независимо от того, размышляет ли сам писатель о нем или нет. Как толькоречь заходит о бюргерском мире, или в тексте появляется бюргерскийперсонаж, становится актуальным вопрос о том, как их изобразить.Как показало проведенное исследование, коллизия, рожденнаяисчезновением привычного бюргерского мира, разрешается не какоднозначное решение и снятие вопроса, а как своеобразное «вечноевозвращение», заключающееся в эстетической реализации возможныхсценариев-последствий. Это процесс, постоянное развитие которогоопределяется и содержанием, и формой.Динамика этого процесса не позволяет остановиться на статичномпротивопоставлении«художник – бюргер», уходящем корнями вдихотомию жизни и духа. Напротив, в самом противопоставлении«художник – бюргер» скрыта энергия постоянного изменения: как толькоменяется понимание или отношение к одному из этих взаимосвязанных ураннего Манна моментов, меняется характер данной антитезы.
Этоизменение происходит постоянно как в процессе художественногоразвития образа художника, так и под влиянием все возрастающейрефлексии Т. Манна по поводу собственного творчества. Бюргерская«форма жизни», о которой писатель говорит в своих эссе, написанных ужепосле завершения не только «Будденброков», но и «Волшебной горы» ипервой части «Признаний», так же динамична по своей сути, это текучаяформула, допускающая возможность быстрого перехода от бытовыхописаний к мифическим глубинам. Литературным воплощением этихизменений является образ Ганса Лоренца Касторпа, в изображениикоторого осуществленнезаметный переход от бытовых описаний кмифическим глубинам.
Проделанный анализ показал, однако, что это лишьодин аспект изображения бюргерского мира.177Тема бюргерского не исчезает из творчества Т. Манна и посленаписания «Волшебной горы», продолжение романа о Феликсе Круле –тому подтверждение. Но основным доказательством и плодотворности, идинамичности этого начала в текстах Манна надо считать преломление,которое оно находит в «Докторе Фаустусе». В этом позднем романе, как ив «Признаниях авантюриста Феликса Круля», повествование тожедоверяется герою, однако не прирожденному плуту, повествующему дляблагопристойной публики о своих похождениях.
Серенус Цейтблом –типичный «образованный бюргер», выходец из бюргерского семейства,филолог-классик.Выбирая подобного рассказчика в своем позднем романе, Т. Маннпродолжает начатую уже в ранних рассказах тенденцию осмыслениясудьбынемецкогобюргерствапосредствомхудожественногопроделанномисследованиизначениеповествования.Доказанноевтемыбюргерского для повествовательного метода Т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
