Традиции фольклора и авангард в поэзии С.А. Есенина 1910-х годов (1102052), страница 5
Текст из файла (страница 5)
В целомметрическая картина текстов Есенина эволюционировала отпесенного хорея к литературному ямбу, в этот же период поэтобращался к полиритмии, верлибру 37 . Неудовлетворенностьсовременной миссией поэзии, как и собственной миссией, высказанаим в стихотворении «Проплясал, проплакал дождь весенний…»(1917).Интерес Есенина к поэтике, прежде всего к авангардистскойобразности, усилился в связи с его не только социальным,религиозным,ноихудожественнымвосприятиемпредреволюционного времени и революционных событий.Стремительные изменения в обществе побуждали к новой поэтике,что особенно проявилось в «маленьких поэмах», созданных подвлиянием«скифских»идейипредставляющихсобоймировоззренческий авангард.
Новый поэтический язык Есенинасловно выплавлялся в «маленьких поэмах», он стал выразителемтемы преображения России.В то же время поэт был привязан к родовой культуре. В.И.Фатющенко отмечал: было как бы два Есенина, один – автор«маленьких поэм», другой – лирических стихотворений; первыйприветствовал революцию, второй «выражал любовь кнепреходящим ценностям, древнему миру деревни, к природе»38. Этопротиворечие, на наш взгляд, отразилось и на содержании«маленьких поэм». Поэмы объединяет религиозно-космогоническаятрактовка революции; мифологизация современной ситуации засчет синтема эпох 39 , что усиливает символический смысл37Орлицкий Ю.Б.
О стихосложении новокрестьянских поэтов(к постановке проблемы) //Николай Клюев: исследования и материалы / Сост. С.И. Субботин. М.: Наследие, 1997. С. 150 –162; Швецова Л. Андрей Белый и Сергей Есенин: К творческим взаимоотношениям в первыепослеоктябрьские годы // Андрей Белый: Проблемы творчества / Сост. Ст. Лесневский, Ал.Михайлов. М.: Сов.
писатель, 1988. С. 404 – 425.38Фатющенко В.И. Русская лирика революционной эпохи (1912 – 1922 ). М.: Гнозис, 2008. С. 57.39«…настоящее время растягивается до размеров бесконечности, сочетает в себе различныетемпоральные характеристики». Михаленко Н.В. Временная характеристика образа НебесногоГрада в библейских поэмах Есенина // Поэтика и проблематика творчества С.А. Есенина вконтексте Есенинской энциклопедии. С.
77.17происходящего; утопически-крестьянский взгляд на преображениеРоссии; значительная авангардистская тропеизация. Источникомряда концептов могло послужить творчество «скифа» Н. Клюева40.Несомненным источником есенинской утопии является мифологемаГрада Китежа. Однако Китеж подменяется Есениным Инонией,которая в определенной степени представляет тот же китежскийидеал гармонии и жизнеутверждения, но с другим, некарающим,Саваофом и нестрадающим Христом.
«Маленькие поэмы» содержати противоположные друг другу идеи. Особенно остро и неразрешимопрозвучала проблема разрушения, насилия – и ненасилия («Товарищ»[1917], которую мы соотносим с духовным стихом «Милосливаяжена, милосердная»; «Певущий зов» [1917]; «Отчарь» [1917];«Сельский часослов» [1918], «Небесный барабанщик» [1918] и др.);христианским идеям любви и братства большинства поэмпротивоположны сентенции «Пантократора» (1919) («Не молитьсятебе, а лаяться / Научил ты меня, Господь» [198] и др.); утопиипротивопоставлена антиутопия «Кобыльи корабли» (1919).Мифологизация реальности проявилась в экспрессивной лексикеи интонации, гротескности, многочисленных метафорах.
Усилениеавангардистских тенденций в поэтике привело Есенина кимажинизму, в основу теории и поэтической практики которого былоположено выявление образно-семантических возможностей слова,его экспрессивных потенций. Для Есенина того времени симажинизмом были связаны пути дальнейшего развития поэзии.Однако влияние имажинизма на художественное сознание Есенинане является абсолютным. Во-первых, интерес к авангарду – результатего собственного эстетического пути, его пристрастия к поискуновых тропов, проявившегося до знакомства с имажинизмом («Туда,где льётся по равнинам / Берёзовое молоко»; «Рассвет рукойпрохлады росной / Сшибает яблоки зари» [66], «Осень – рыжаякобыла – чешет гриву» [67], «Вяжут кружево над лесом / В желтойпене облака» [71], «Лижут сумерки золото солнца» [73], «Рухнулигнезда / Облачных риз» [169], «Пролей ведро лазури / На ветхое40Например: революция – синоним Преображения, путь к раю на земле: на месте городов,царства зверя из бездны, будут «поля “благоуханны и росны”, на “счастливые пашни” с небесбудут слетать стаи белых птиц, колосья будут “полны медом”», «братья-серафимы» будут«обходить людские кущи», а жнецы выйдут «на вселенскую ниву» («Пленники города», 1911).Утопия земного рая сопутствовала вере во всемирное братство, также горячо воспринятоеЕсениным и составившее в «маленьких поэмах» сквозную тему.
Клюев Н. Словесное древо /Вступ.ст. А.И. Михайлова; сост., примеч. В.П. Гарнина. СПб.: Росток, 2003. С. 104, 113, 114.18деньми! // И дай дочерпать волю / Медведицей и сном, / Чтобвытекшей душою / Удобрить чернозем» [170] и др.). Во-вторых, егопонимание имажинизма далеко не во всем совпадает с концепциямиВ.
Шершеневича, А. Мариенгофа и в ряде позиций противоположноимажинистским принципам того и другого.Имажинизм был притягателен для Есенина апологиейобразотворчества, густотой метафор. Кроме того, Шершеневич («2х 2 = 5. Листы имажиниста», 1920) актуализировал принципнетрадиционных, неожиданных и в целом случайных связей слов, чтонашло широкое применение в поэтической практике, порождалоновые и экспрессивные образы с установкой на чрезвычайность ивизуальность41. В образном словаре Есенина появились: «Пролей, какмасло, / Власа луны» (173), «Я сегодня снесся, как курица, / Золотымсловесным яйцом» (179), «Лай колоколов» (180), «Ты огня золотогозалежи / Разрыхлял киркою воды» (180), «И вспашу я черные щеки /Нив твоих новой сохой» (182), «О солнце, солнце / Золотое,опущенное в мир ведро, / Зачерпни мою душу!» (184), «Бубенцом мыземлю / К радуге подвесим» (195), «Волны белыми когтями / Золотойскребут песок» (196), «Я понял, что солнце из выси / В колодезьзлатое ведро» (199), «Облетает под ржанье бурь / Череповзлатохвойных сад» (201), «На дорогах голодным ртом / Сосут крайзари собаки» (202), «В чашки рук моих злобу выплакать» (202) и др.Авангардисты подчеркивали материальную сущность слова,которую можно изменять, – тогда слово самоценно и действительноживое.
Есениным введено в художественный язык около 300неологизмов («заунывным карком» [31], «пряжа выснежного льна»[79], «колдόвная» от «колдовство» [50], «на кивливом языке» [71] идр.). Контекстом для неологизмов Есенина служили не тольколексические эксперименты Хлебникова, Маяковского, Северянина,ноиодносложныеидвусложныебезаффиксальные41В. Шершеневич: «Тучи расселись чинно в небесные кресла и стулья / И облачковые тюли, какпрограммы, развернули» (66); А.
Мариенгоф: «Бьют зеленые льдины / Дни о гранитныенабережные» (209), «Опять трехдюймовки хохотали до коликов» (213); Р. Ивнев: «Раскрыла колениАстрахань, / Глядит, смуглый горб обнимая» (299), «Красная влага веры и крови / падает вкоченеющий чан рта» (301); И. Грузинов: «Неба сочная полудыня. / Звезды – семечки синие» (308),«На травы клонит солнцелень» (310); А. Кусиков: «Мои мысли повисли на коромысле – / Два ведрасо словами молитв» (328), «Дырявый шатер моих дум / Штопают спицы луны» (343); М. Ройзман:«Вбиты в ладони осени / Наглухо ржавые гвозди» (372), «над фонарями безрукими» (372) и др. Здесьи далее тексты имажинистов цит.по: Поэты-имажинисты / Сост., подгот. текста, примеч. Э.М.Шнейдермана.
СПб.: Пб.писатель; М.: Аграф, 1997. В скобках указаны страницы.19существительные, соответствующие архаичной, фольклорной,традиции42.В образной экспрессии имажинистов явно проступает иэстетический, и этический вызов; он проявился в броскойкреативности собственного «я», в теме своих сверхвозможностей.Есенин в «Инонии» этический разрушитель: «Как овцу от поганойшерсти, я / Остригу голубую твердь.
/ Подыму свои руки к месяцу, /Раскушу его, как орех <…> / Я сегодня рукой упругою / Готовповернуть весь мир» (179) 43 . Эпатажность достигала предела врелигиозном вызове 44 . Вызов выразился и в принципе равенстваэтических и неэтических образов, о чем было сказано в работеМариенгофа «Буян-остров. Имажинизм» (1920); физиологическийобраз приравнивался к нормативному. Об этом же идет речь в «2 х 2= 5» Шершеневича. В поэтической практике Шершеневичавстречается: «Сам себе напоминаю бумажку я, / Брошенную вклозет» (97) и др. Создание физиологических образов – черта лирикиМариенгофа; например: «Скоро / К сосцам твоим присосутся, / какбратья, / Новые своры народов» (199), «Словно навозные кучикабана, / Разворачивает души отчаяние» (205).
Подобные образывстречаются у Есенина: «Даже солнце мерзнет, как лужа, / Которуюнапрудил мерин» (202), «Дождик мокрыми метлами чистит /Ивняковый помет по лугам» (203) и др.42По наблюдению Е.М. Галкиной-Федорук, в поэзии Есенина «чаще, чем у других поэтов,употребляютсясуществительныеособогофонетико-морфологическогообразованиябезаффиксального характера. Эти краткие слова обладают особой ритмичностью из-за корневогоударения и потому бесценны для поэтизации речи <…> Безаффиксальные слова образуются отсуществительных и прилагательных (путем отбрасывания окончаний), но чаще всего от глаголов(в этом случае удаляется суффикс.
Этот вид словообразования присущ народному языку и лишьиногда используется поэтами)». Галкина-Федорук Е.М. О стиле поэзии Есенина. М., 1965. С. 20 –22.43Мекш Э.Б. Традиции Ницше в поэзии имажинистов // Русский имажинизм // Русскийимажинизм / Под ред. В.А. Дроздкова, А.Н. Захарова, Т.К. Савченко.
М.: ЛИНОР, 2003. С.260.44Шершеневич («2 х 2 = 5») декларировал религию как систему образов («Религия – это некачество. Не свойство, не наука. Это искусство готовых форм». [23]), что объясняетимажинистскую вседозволенность по отношению к религиозным идеям и символам. Например, уМариенгофа: «Кричу: “Мария, Мария, кого вынашивала! – / Пыль бы у ног твоих целовал зааборт!..” / Зато теперь: на распеленутой земле нашей / Только Я – человек горд» (202); у Есенинав «Инонии»: «Даже Богу я выщиплю бороду / Оскалом моих зубов» (180), «Проклинаю я дыханиеКитежа / И все лощины его дорог» (180) и др. Если у Мариенгофа: «Кто-то Бога схватил за локти»(203), то у Есенин: «Ухвачу Его за гриву белую» (180).20Однако экспрессивность для Есенина не была чертой лишьимажинистской поэтики, а скорее являлась признаком фольклорнойархаики: в «Ключах Марии» (1918) речь идет о фольклоре ДревнейРуси как о предельно экспрессивном.
В потоке образовстихотворений («Я покинул родимый дом…», 1918); «Душа грустит онебесах…», 1919 и др.) и «маленьких поэм» эпатажность – фрагмент вконтексте привычной для него тропеизации, что отличает егопроизведенияотмногихстихотворенийМариенгофаиШершеневича. Имажинизм был ориентирован на цивилизациюсовременного города, что не могло быть принято безоговорочно нетолько Есениным, но и Кусиковым, Грузиновым. В поэзии Есенинадеревня – «светлый храм» (187), отечество («голубая» Русь [192]),«родимый дом» (192), микрокосм, включенный в космическийуниверсум. От взглядов Шершеневича и Мариенгофа Есенинаотличало осознание, во-первых, национальной «почвы» как основыискусства, а во-вторых, связи образа и космоса («Отчее слово»,«Ключи Марии», «Быт и искусство», «О себе» [1925] и др.).Посвящение «Ключей Марии» Мариенгофу дает поводрассматривать статью Есенина как имажинистский трактат45. Однакоесть основания говорить о сосуществовании двух концепцийимажинизма.
Предпосылки к дальнейшему расколу имажинизма надва крыла содержались уже в «Ключах Марии». Для Есенинаискусство никогда не сводилось к форме. Образ он рассматривал каквыражение мировоззрения, нравственности, семейной или бытовойкультуры.В есенинской интерпретации сути образа насущны следующиепозиции: ценен образ органический; в образе синтезированыхарактерные для народного сознания космизм и почвенность;принцип орнамента; тропеическая неоднозначность; «текучесть»как основа композиции образов.Если имажинисты провозгласили головное искусство, неподчиняющееся сердцу («Декларация», 1919), то в «Ключах Марии»,в «Быте и искусстве» Есенин развил идею органического образа. В«Автобиографии» (1924) он писал: «Прежде всего я люблювыявление органического.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
