Диссертация (1101896), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Кроме того, переводы,осуществленные К.Н. Батюшковым, В.А. Жуковским, Н.И. Гнедичем, сталипоказательными для дальнейшего развития литературы.Для В.А. Жуковского перевод являлся одной из составляющихтворчества. Его поэтические взгляды были сформулированы в статьях «Обасне и баснях Крылова» (1809) и «Радамист и Зенобия, трагедия…Кребильйона.
Перевел с французского С. Висковатов» (1810). Так, в первойиз названных статей Жуковский приходит к следующей мысли: «переводчикв прозе есть раб; переводчик в стихах – соперник»66, а в «Радамисте иЗенобии…» развивает ее: «<…> подражатель-стихотворец может бытьавтором оригинальным, хотя бы он не написал и ничего собственного»67 и«<…> переводчик стихотворца есть в некотором смысле сам творецоригинальный. Конечно, первая мысль, на которой основано зданиестихотворное и план этого здания принадлежат не ему <…> но уступив этопочетноепреимуществооригинальному автору,переводчик остаетсятворцом выражения <…> Их [выражения автора оригинального.
– Д.Я.] ненайдет он в собственном своем языке; их должен он сотворить. А сотворитьих может только тогда, когда, наполнившись идеалом, представляющимсяему в творении переводимого им поэта, преобразит его, так сказать, в66Цит. по: Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принципов перевода (К истории переводческой мысли вРоссии). С. 20.67Там же.38создание собственного воображения; когда руководствуемый автороморигинальным, повторит с начала до конца работу его гения…»68.Суммируя эти высказывания, можно сделать вывод о том, что дляраннего Жуковского, как и для многих его предшественников, было нестольковажноточноеследованиеоригинальномутексту,сколькореконструкция переводчиком того «идеала», который имеется в подлиннике.В творчестве Жуковского эти взгляды нашли отражение в такихпроизведениях, как «Людмила», «Сельское кладбище», «Ундина» и многихдругих, ставших жемчужинами нашей литературы.
В них иноязычный текстсо своим колоритом и образностью прошел сквозь призму творческогомировидения переводчика и перестал быть «чужим» под его пером. Но,безусловно, Жуковский, как чуткий писатель, понимал односторонностьтакого подхода к переводческой деятельности и в дальнейшем пыталсяэволюционировать в сторону точного перевода.Проблема выбора «правильного» подхода к переводу, действительно,былаживотрепещущей.Впредисловиикпереводу«Нравственныхрассуждений» Ларошфуко Б.В. Голицын писал, что всякому переводчику«должно хорошо узнать своего автора, познакомиться с его мыслями иоборотами и уметь перенести их на свой отечественный язык, удерживая всекрасоты подлинника»69.Продолжателями голицынской линии становятся позже А.С.
Грибоедов(например, статья «О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады“Ленора”»), П.А. Катенин (например, полемическое «Письмо к издателю“Сына отечества”», в котором он впервые настоял на необходимостипередачи просодической формы), декабрист В.К. Кюхельбекер.Исследователь Ю.Д. Левин выделяет конец 20-х гг. как конец«приятного» перевода и начало нового периода в истории переводческоймысли в России. Действительно, к этому времени уже были осуществлены6869Там же.Там же. С. 23.39переводыН.И. Гнедичем«Илиады»(1829),П.А.
ВяземскимроманаБ. Констана «Адольф» (1829), В.К. Кюхельбекером шекспировских трагедий«Ричард II», «Макбет», «Генрих IV» и т. д., основным принципиальнымотличием которых сталостремление максимально сохранить «дух»оригинала со всеми присущими ему стилистическими и композиционнымиособенностями. Так, Кюхельбекер в предисловии к переводу «Макбета»признавался: «Все то, что представляло нам отличительные чертыособенного, личного, так сказать, слога нашего поэта, как-то: его любимыеобороты, иносказания, картины – мы старались передать по возможностиблизко; а игру слов такою же или равносильною игрою. Сверх того обращаливнимание на то, чтобы каждому стиху английскому у нас соответствовалстих русский <…>.
Самые перерывы стихов и рифмические вольностиШекспира мы часто выражали, если не теми же, по крайней мере подобными.Стихам рифмованным у нас соответствуют рифмованные же <…>. Вотправила, которые мы соблюдали свято»70.Но подобная позиция тоже не лишена некоторой уязвимости,связанной с уклонением в другую крайность буквализм.
ОднакоЮ.Д. Левинсчитает,чтодляпереводческойкультурыпроблема«переводческого буквализма – явление кризисное», которое предшествует«переходу к более высокому ее этапу»71.Велика и своеобразна была заслуга А.С. Пушкина в развитиипереводческой мысли. Анализируя эволюцию перевода в XVIII – началеXIX в. в незаконченной статье «О Мильтоне и Шатобриановом переводе“Потерянного рая”» (1837), он писал: «Стараясь передать Мильтона слово вслово, Шатобриан, однако, не мог соблюсти в своем переложении верностисмысла и выражения. Подстрочный перевод никогда не может быть верен»72.Но перевод как вид творческой деятельности выполнял для Пушкинанесколько иную функцию – с помощью переводческой практики он обогащал70Там же. С. 29.Там же.
С. 30.72Цит. по: Чуковский К.И. Высокое искусство. С. 61.7140и использовал возможности родного языка и литературы. Поэтому в этихпоисках поэт часто «превосходил» оригинал и создавал некие особыепромежуточные формы, которые нельзя отнести исключительно к переводуили считать собственно авторскими.Размышления В.Г. Белинского о переводе и его роли в жизни народов,претерпевая некоторую эволюцию, также сыграли важную роль в историиперевода.
Первая статья, посвященная данной теме, появилась в 1838 г. (о«Гамлете» Шекспира в переводе Н. Полевого). Если попытаться выразитькратко идеи Белинского, то их можно свести к следующим рассуждениям:поскольку литература является отражением духовной жизни народа, то,соответственно, «поэтический»73 перевод – средство для духовного общениямежду различными народами и культурами. Для осуществления такого«поэтического» перевода необходимо прекрасно владеть не только языкоморигинала, но и языком перевода, являясь одновременно и литератором,способнымопоэтизироватьиноязычныйтекствсоответствииспотребностями своей страны, и ученым.Позже Белинский, склонявшийся в статьях конца 30-40-х гг.
кпереводческойвольности,занялдругуюпозицию:впереводномпроизведении должен чувствоваться автор с его особенностями, а несвоеобразие переводчика. Таким образом, формулировалась важная идея отом, что «творцом» должен оставаться автор, переводчик же должензанимать скромную позицию и отступать в тень. Как следствие, знаковымстановится появление с 40-х гг. критических разборов переводов, которыеоценивались с точки зрения правильного истолкования и передачиоригинальных идей автора. Сторонниками взглядов Белинского явилисьА.В.
Дружинин, И. Введенский, М.Л. Михайлов и др.Продолжил и развил идеи Белинского Н.А. Добролюбов, считавший,что «переводчик должен быть не только поэтом, но и ученым, он должен73Цит. по: Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принципов перевода (К истории переводческой мысли вРоссии).
С. 34.41изучить переводимое произведение и с т о р и ч е с к и как выражениеопределенной эпохи, исторически сложившихся быта и нравов, каксоставной элемент данной национальной литературы» 74.Михайлов же конкретизировал мысль Белинского о таком явлении,которое мы могли бы назвать «художественный перевод». В 1856 г.Дружинин писал, что «слить оба условия в одном труде, в одно времяпередать и поэзию, и букву подлинника есть труд, едва ли доступный силамчеловеческим»75, а Михайлов в 1859 г.
утверждал: благодаря тому пути,который уже прошла переводческая мысль и сам русский язык, «буквальнаяверность не исключает возможности поэтической верности»76 (то есть он и вформе видел определенный элемент содержания, хотя позже все-таки отдастпредпочтение «поэтическому» переводу перед точным).Вторая половина XIX столетия не была уже столь богата натеоретические размышления в области перевода и собственно талантливыепереводы. Охладела к этой проблеме и журнальная критика. Пожалуй, толькостатья П.И. Вейнберга, посвященная байроновскому «Дон Жуану» впереводе П.А.
Козлова, может считаться серьезной теоретической работойпоследней трети XIX в., в которой он сводит разрозненные теории своихпредшественников, отдавая предпочтение передаче содержания передвнешней формой. Утрате явной заинтересованности в переводной литературеспособствовало также мощное развитие русской литературы.ОсобуюпозициюзанималА.А. Фет,бывшийсторонникомпереводческого буквализма, не разделяемого его современниками.
Наблюдаянебрежность по отношению к формальным особенностям оригинала припереводе на русский язык и «рыночный успех»77 таких произведений, Феттолько укреплялся в своих взглядах. Но его стремление переводитьбуквальночастооборачивалосьнехудожественностьюрезультата.Всередине XX в. К.И. Чуковский, анализируя переводы Фета, утверждал, что74Там же. С. 45.Цит. по: Там же.
С. 46.76Там же.77Там же. С. 54.7542«искусство перевода никогда не давалось ему»78. Однако Н.С. Пятковаопровергает подобную одностороннюю позицию по отношению к егопереводческой деятельности. Анализируя переводы Секста Проперция,исследовательница замечает: «Создав очень близкий, практически точныйперевод элегий Проперция, сохранив формальное сходство, Фет, тем неменее, допускает значительные расхождения с оригиналом, что служитдополнительным опровержением теории о “Фете-буквалисте”»79. Частьрасхождений Пяткова объясняет естественной разницей между русским илатинским языками, но другие связаны с тем, что поэт, «почувствовавособую контаминацию элегического и эпического начал в творчествеПроперция и передав ее на русской почве, внес в перевод характерные чертыромантическойтрадиции»80(христианскиерелигиозныеобразы,фольклорные черты, усиленная поэтизация образов и т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
