Диссертация (1099123), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Таким образом, исследования мышления в школе О.К. Тихомирова убедительно свидетельствуют о возможности одновременного опосредствования мыслительной деятельности разными видами предвосхищений (невербализованные операциональные смылы, эмоциональные предвосхищения, цели). Демонстрируется, что в основе осознанных вербализованных предвосхищений лежит развитие невербализованных операциональных смылов, в которых фиксируется неосознанное выделение значимых для субъекта аспектов проблемной ситуации. Указывается на роль эмоций как механизма внутренней сигнализации в мыслительной деятельности, посредством которого субъект узнает, например, о правильности того или иного действия для решения задачи. В то же время, открытым остается вопрос об оправданности прямого переноса выявленных закономерностей формирования предвосхищений в мыслительной деятельности при решении открытых задач на порождение интуитивных предвосхищений, которые включаются в подготовку предрешения как информационной основы выбора из заданного числа альтернатив.
О том, что подобный перенос не всегда оправдан, свидетельствует, в частности, работа Т. В. Корниловой и О. К. Тихомирова (1990), в которой было показано, что при принятии интеллектуальных решений в диалоге с компьютером наблюдаются доцелевые формы предвосхищений (гипотезы о будущих результатах интеллектуальных решений с неполным осознанием принципов их обоснования и возможности реализации), специфичные именно для принятия интеллектуальных решений. В исследовании интеллектуальных решений выявилось, что преодоление неопределенности, разрешение субъектом проблемной ситуации в условиях диалога с компьютером возможно, только если субъект осуществляет
мысленную ориентировку в таких свойствах ситуации, для которых нет средств формального анализа, выдвигая предвосхищения о возможных изменениях направленности собственных решений в зависимости от ответов компьютера. Как подчеркивают Корнилова и Тихомиров, опережающий контроль в виде формирования субъектом доцелевых предвосхищений может наблюдаться и в дискурсивно обосновываемых, и в интуитивно сформированных решениях.
В работах Л.Л. Гуровой (1976) предвосхищение в мышлении изучается в контексте выдвижения и верификации гипотез. Предполагается, что процесс выдвижения гипотезы направляет мысль в то звено, где возникает основная трудность, и позволяет очертить область поиска. Согласно Гуровой, субъективная неопределенность, возникающая при решении задачи в результате недостатка информации, преодолевается посредством формирования гипотез, позволяющих очертить направление поиска решения. На протяжении решения задачи человек осуществляет переходы от общих к частным и от частных к общим гипотезам. Причины, лежащие в основе смены гипотез и приводящие к изменению направления решения задачи, зачастую не осознается субъектом, поэтому процесс смены гипотез носит интуитивный характер. На заключительных стадиях решения происходит переход от интуитивных гипотез к дискурсивно-логическим механизмам верификации конечной гипотезы, в результате чего определяется истинное решение задачи. Тем самым в работах Гуровой также подчеркивается, что решение задачи происходит благодаря взаимодействию осознанных и неосознанных, интуитивных и дискурсивных процессов.
Л.А. Регуш (2003) реализует иной подход при изучении предвосхищения в мышлении. Ее интересует предвосхищение не как промежуточный этап мыслительного процесса, а как конечный результат мыслительной деятельности. При описании прогнозирования в мышлении Регуш предлагает выделять особый вид мыслительной задачи – прогностическую задачу, требованием в которой выступает получение прогноза в различной форме. Прогностические задачи могут быть очень разнообразны по предметному содержанию, однако их объединяет то, что целью решения прогностической задачи является получение знания о будущем. Другой характеристикой, объединяющей прогностические задачи, выступает то, что их условие содержит необходимые, но недостаточные данные как для получения итогового прогноза, так и для направления поиска решения. Поэтому при изучении мышления на материале прогностических задач различного содержания, можно выявить общие психологические закономерности процесса формирования мыслительных предвосхищений. Исследования Регуш направлены на изучение влияния прошлого опыта на успешность решения прогностических задач как со стороны знаний, служащих основанием для построения прогноза (их широта, обобщенность, преобразование под влиянием условий
конкретной задачи), так и со стороны когнитивно-личностных особенностей человека,
решающего задачу построения будущего (например, наблюдательность).
Итак, в данном разделе были рассмотрены различные подходы, сложившиеся в отечественной психологии к пониманию предвосхищения. Как было продемонстрировано, предвосхищение как опережающее отражение пронизывает все уровни человеческой деятельности, выполняя регулирующую и организующую функцию в построении движений и образов, выполняя функцию стабилизации деятельности, включаясь в процесс межличностного познания, а также направляя поиск искомого решения задачи.
1.3. Представления о предвосхищении в зарубежной психологии принятия решений
В зарубежной психологии наблюдается всплеск интереса к интуитивным компонентам принятия решения и интуитивным процессам порождения предвосхищений как основы выбора. Для того, чтобы понять многообразие подходов, сложившихся в данной области, и выделить позитивные и негативные моменты в предлагаемых моделях интуитивных предвосхищений, мы вначале рассмотрим представления о роли и функции предвосхищения и прогнозирования в структуре процесса принятия решения. Затем мы опишем сложившиеся подходы к изучению интуитивных предвосхищений в контексте изменения представлений о критериях рационального выбора.
1.3.1. Предвосхищение как прогнозирование условий, определяющих последствия того или иного решения
Ю. Козелецкий (1979), известный польский психолог, занимавшийся проблемой принятия решений, выделял прогнозирование как один из четырех компонентов процесса принятия решений: 1) создание субъективного представления о задаче; 2) оценка альтернатив и их последствий; 3) прогнозирование условий, определяющих последствия того или иного выбора; 4) выбор альтернативы. Первые три этапа принятия решения, в том числе и прогнозирование, приводят к формированию предрешения, которое является информационно-процессуальной основой выбора.
По сути, прогнозирование в рамках принятия решения понимается как формирование оценки или суждения о возможных вариантах развития ситуации. При этом представления о прогнозировании в контексте принятия решения неразрывно связаны с представлениями о неопределенности ситуации выбора. Прогноз, как субъективное предпочтение какого-либо варианта будущего, в моделях принятия решения несет функцию снижения субъективной неопределенности в ситуации и в критериях выбора альтернатив. Более подробно
взаимосвязи между предвосхищением и неопределенностью будут рассмотрены в отдельном разделе.
Первоначально, в нормативных моделях принятия решения под влиянием теории ожидаемой полезности Дж. фон Неймана и О. Моргенштейна выдвижение прогнозов человеком рассматривалось как ориентировка на аксиомы и правила теории вероятности. Но в дальнейшем пришло понимание (отраженное, в частности, в теории субъективно ожидаемой полезности Л. Сэвиджа, теории проспектов Д. Канемана и А. Тверски), что, прогнозируя условия, определяющие исходы, человек формирует представление о вероятности исходов в опоре на личный опыт, отклоняясь от заданной объективной вероятности. Например, согласно А. Тверски и Д. Канеману (1979), прогнозирование в процессе принятия решения осуществляется в опоре на субъективную вероятность наступления события и на вес решения (мера влияния вероятности события на его желательность для субъекта). В ряде исследований было показано, что лицу, принимающему решение, свойственно смещать оценки вероятности в сторону того, чему он был свидетелем: чем чаще событие встречалось в опыте, тем вероятнее оно кажется (Шумейкер, 1994). Также было продемонстрировано, что люди переоценивают вероятность малоправдоподобных событий и недооценивают вероятность очень правдоподобных событий (Козелецкий, 1979; Tversky, Fox, 1995).
В современных вариантах психологических теорий принятия решений происходит расширение представления о процессе прогнозирования как ориентировки на субъективные вероятности тех или иных исходов и начинает учитываться рефлексия субъектом собственных действий. В каузальной теории решений Дж. Джойса предполагается, что необходимо различать причинные предвосхищения, связанные с прогнозом результатов действий, и вероятностные предвосхищения, связанные с прогнозированием эффективности собственных действий в вызывании желаемых результатов (Joyce, 1999).
В отечественных исследованиях принятия решений также подчеркивается, что интеллектуальные усилия субъекта по формированию предвосхищений имеют двоякую направленность (Корнилова, Каменев, Степаносова, 2001). Во-первых, предполагается, что человек, принимающий решение, осуществляет прогнозирование последствий выбора альтернатив, вовлекаясь в предметную ориентировку в ситуации и формулируя познавательные гипотезы о развитии ситуации. При этом учитывается, что прогнозирование может быть опосредствовано другими, отличными от оценки вероятности исхода каждой из альтернатив, психическими процессами, например, ориентировкой на социальный контекст (Савина, Ванг, 2003). Во-вторых, предполагается, что лицо, принимающее решение,
прогнозирует направление изменения ситуации в зависимости от результата собственных действий, осуществляя тем самым метаконтроль за своими усилиями.
Таким образом, в зарубежных подходах к изучению психологии принятия решений предполагается, что прогноз, предвосхищение выполняет роль информационной основы решения, способствуя определению в критериях выбора и выполняя функцию снижения субъективной неопределенности. Рассматриваются процессы, лежащие в основе прогнозирования, такие как ориентировка на субъективную вероятность наступления события и ориентировка на эффективность собственных действий в вызывании желаемых результатов.
1.3.2. Изменение критериев рационального принятия решений
При обращении к анализу формирования предвосхищений в контексте процесса принятия решений выделяется проблема идентификации когнитивных процессов, стоящих за возникновением прогнозов о развитии ситуации. Наиболее часто встречается противопоставление широко понятых интуитивных (в смысле неосознанных, неформальных) и рациональных (в смысле осознаваемых, аналитических, формализованных) процессов формирования предвосхищений. Традиционно считается, что принятие решения, опосредствованное рациональными процессами прогнозирования, всегда приводит к выбору оптимальных решений, поэтому такой тип процесса принятия решения – это идеал, к которому следует стремиться. В то же время принятие решений, опосредствованное интуицией, понимается как источник ошибочных выборов, демонстрирующих несовершенство человеческого ума, и человеку предписывается отказаться от несовершенных интуитивных процессов в пользу рационально опосредствованного прогнозирования. Однако постепенно произошло изменение традиционного отношения к проблеме интуитивного – рационального за счет расширения представления о том, какие выборы человека являются рациональными, а также за счет признания того, что интуиция может опосредствовать адекватные прогнозы и эффективные выборы.
В психологии принятия решений так сложилось исторически, что человек, с самого начала формулирования моделей в данной области, рассматривался как существо рациональное, которое ищет эффективные, разумные, оптимальные решения. Предполагалось, что рациональный человек принимает решение, просчитывая ожидаемую полезность каждой из альтернатив, ориентируясь на вероятности исходов или на некоторые логические правила. Любое отклонение реальных выборов человека от нормативных моделей принятия решений рассматривалось как проявление нерациональности лица, принимающего решение. У. Эдвардс сформулировал постулаты классической
рациональности, которым должен следовать человек, принимающий решения (Edwards,
1954). Согласно классическому представлению о рациональности, человек, принимающий решение, располагает полной информацией о всех возможных альтернативах, чувствителен к различиям между альтернативами, всегда может упорядочить альтернативы и следует в своем выборе принципу максимизации прагматического выигрыша (Kuhberger, 1994).
Постепенно представление о рациональности человека, осуществляющего выбор, стало меняться. Рациональным стал предполагаться не только расчет и следование правилам, но и формирование предвосхищений, умение вычленять важную для принятия решения информацию, использование интуитивных, невербализуемых критериев выбора. Во многом это связано с переходом к исследованию принятия решений в задачах другого типа, которые более близки к реальной жизни, для которых характерен высокий уровень объективной и субъективной неопределенности, нечеткость критериев выбора. Кроме того, экспериментальные исследования выявили множество нарушений аксиом, постулируемых в модели классической рациональности (Алле, 1994; Плаус, 1998; Шумейкер, 1994) и последовала критика этой модели. В качестве главного упрека к модели указывалось на то, что она не отражает психологические механизмы, лежащие в основе суждений и выбора (Шумейкер, 1994). Также представляется сомнительной ценность модели как эталона для принятия рационального решения (Gigirenzer, 1994). В целом, исследования показали, что хорошие выборы принимают люди, поведение которых не соответствует такому классическому определению рациональности как максимизация ожидаемой полезности, осуществляемая в ориентировке на прогнозы, полученные на основе объективных вероятностей и логических правил.
Г. Саймон (1993, 2002) первым изменил представления о критериях рационального принятия решения. Согласно Саймону, разумные люди приходят к рациональным выводам в обстоятельствах, когда нет возможности применить классические формальные максимизирующие процедуры. Более того, люди не ведут себя в соответствии с расчетами, основанными на теории ожидаемой полезности, даже в том случае, когда им формально предписывается на них опираться. Поведение людей при принятии решений, скорее, соответствует процедурам получения удовлетворительных (т.е. хороших, но не оптимальных) результатов. Саймон говорил об ограниченной рациональности человека, использующего такие процедуры. От человека, следующего ограниченной рациональности, ожидается построение упрощенной модели действительности, которая тем не менее позволяет принять хорошее решение. В рамках концепции ограниченной рациональности также предполагается, что человек способен принять хорошее решение, несмотря на
существующие временные ограничения и собственные несовершенные познавательные возможности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
