Диссертация (1099123), страница 13

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 13)

Дополнительно, не ставя задачи подробно рассмотреть вопрос об истории развития представлений о стилевой регуляции и современном состоянии проблематики стиля (Моросанова, 1998; Холодная, 2002а), необходимо отметить, что если первоначально в когнитивно-стилевых исследованиях основное внимание уделялось анализу индивидуальной специфики способов переработки информации о своем окружении, то в современных работах (в том числе в работах, посвященных исследованию интуитивного когнитивного стиля) преобладает тенденция использовать понятие когнитивного стиля в более широком его значении: как характерные устойчивые предпочтения определенных способов познавательной деятельности (Холодная, 2002а). Поэтому в данной работе, для того, чтобы отразить широкое понимание стилевой регуляции, предлагается говорить не об интуитивном

_{когнитивном стиле, а об интуитивном познавательном стиле.}

риску

1.6.2.2. Интуитивное предвосхищение и личностная регуляция: готовность к

_{Решение следовать интуиции, полагаться на интуитивные процессы (в том числе и на}

интуитивные процессы становления предвосхищений) зачастую связано с готовностью к

риску (Miller, 1995; Rew, 2000; Young, 1987). Рискованность доверия интуиции проявляется особенно ярко, если следование интуитивным предвосхищениям и опора на интуитивные процессы не соответствует общепринятым профессиональным стандартам действия в определенной ситуации, что нашло отражение в работах по использованию интуиции медсестрами и врачами (Abernathy, Hamm, 1995; Benner, Tanner, 1987; Rew, 2000). Как подчеркивается в указанных работах, хотя недоверие интуиции может выразиться в плачевных последствиях для пациента, невозможность логически обосновать интуитивное знание, объяснить основу интуитивно сформированного предвосхищения другому человеку, аргументировать принятое в опоре на интуицию решение может повлечь за собой негативные последствия в плане профессиональной карьеры. Несмотря на то, что рискованность доверия интуиции проявляется особенно ярко в медицинской практике, можно предположить, что готовность к риску включается в регуляцию порождения мыслительных предвосхищений, опосредствованных интуитивными процессами, и в других типах принимаемых решений.

Понятие риска в исследованиях практической направленности, например, в индустриальной психологии, характеризует действия субъекта и выражает оценку им опасности в терминах значимых потерь (Котик, 1989; Солнцева, Корнилова, 1999). В психологии принятия решения с понятием риска связывается как негативный контекст (возможный ущерб в результате выбора или возможное недостижение поставленных целей), так и позитивный контекст (возможные приобретения в результате следования гипотезам при недостаточности информации относительно их обоснованности) (Корнилова, 2003; Корнилова, Тихомиров, 1990; Bruner, Tajfel, 1961).

Готовность к риску как проявление личностной регуляции предполагает личностное самоопределение субъекта, принимающего решение о собственной готовности эффективно действовать в ситуации неопределенности (Корнилова, 2003). Т.В. Корнилова предлагает рассматривать готовность к риску как личностное свойство, выражающееся в готовности полагаться на свой потенциал, как достаточно обобщенная характеристика способов выхода субъекта из ситуации неопределенности. Готовность к риску выражается в готовности к самоконтролю действий при заведомой неполноте необходимых для выбора действий ориентиров. Готовность к риску связана с представлением человека о себе как об источнике преобразований ситуации неопределенности в ту или иную сторону. Важно отметить, что готовность к риску вовсе не означает отказ от развертывания мыслительной ориентировки в ситуации принятия решения. Рациональность, понимаемая как готовность человека обдумывать свои решения и действовать при возможно полной ориентировке в ситуации, может характеризовать разные, в том числе рискованные решения (Корнилова, 1994, 1997,

2003). Тем самым более или менее рациональными могут оказаться субъекты с разной степенью выраженности готовности к риску.

Таким образом, можно предположить, что готовность к риску, выражающаяся, с одной стороны, в принятии субъектом возможных негативных последствий недоказуемости, неверифицируемости собственных интуитивно сформированных предвосхищений, а с другой, в принятии возможных положительных последствий задействования интуитивных предвосхищений как дополнительных ресурсов, позволяющих разрешить ситуацию неопределенности, участвует в регуляции порождения прогнозов на основе которых человек принимает решение.

1.6.2.3. Интуитивное предвосхищение и мотивация

Б.Ф. Ломов (1981) в качестве основного критерия деятельностного подхода к изучению принятия решений отмечал изучение мотивационной регуляции процесса выбора. Однако учет факторов мотивации при исследовании целенаправленных выборов человека не всегда означает реализацию деятельностного подхода.

Теория результирующей валентности, разработанная в русле школы К. Левина (цит. по Хекхаузен, 1986), явилась одной из первых, в которой концептуализировалось влияние мотивации на процесс принятия решений. В теории результирующей валентности формирование уровня притязаний рассматривается как осуществляемый с элементом риска выбор между различными по сложности задачами одного типа или между разными достижениями при решении одной и той же задачи. При выборе степени сложности задания играет роль: 1) ее валентность - позитивная в случае успеха и негативная при неудаче; 2) субъективная вероятность успеха и неудачи. Таким образом, выбор того или иного задания определяется степенью выраженности положительной и отрицательной валентности задачи, которая изменяется в зависимости от субъективной вероятности успеха и неудачи.

В дальнейшем Дж. Аткинсон более детально разработал связи между переменными в этой модели, в результате чего возникла первая модель, включившая мотивационную регуляцию выбора (цит. по Хекхаузен, 1986). Аткинсон выделил в переменной валентность два компонента: личностный и ситуационный. Личностному компоненту соответствует выраженность мотива достижения, включающего в себя мотив достижения успеха и мотив избегания неудачи. Ситуационному - привлекательность достижения успеха и привлекательность избегания неудачи в сложившейся ситуации. Таким образом, результирующая тенденция к выбору той или иной альтернативы зависит, во-первых, от силы мотива достижения, во-вторых, от привлекательности достижения успеха и избегания неудачи и, в-третьих, от субъективной вероятности успеха.

В подходе Т.В. Корниловой (1999, 2002) мотивационную регуляцию процесса принятия решения предлагается понимать в контексте динамических регулятивных систем как новообразований, оказывающих парциальное действие на различных этапах становления предрешений и конечных выборов субъекта. Тем самым подход Корниловой, в отличие от рассмотренных выше моделей, позволяет вычленять мотивационную регуляцию отдельных компонентов и этапов принятия решения. Центральными для данного подхода являются идеи, с одной стороны, о многоуровневости мотивационной регуляции процесса принятия решения. Предполагается, что мотивация как регулятивная система является процессуально развивающейся и открытой для динамически, «здесь и сейчас» складывающихся иерархий отдельных мотивационных компонентов. С другой стороны, подчеркивается, что реализацией деятельностного подхода к изучению мотивационной регуляции принятия решения является изучение вкладов динамических мотивационных систем в актуалгенез микроэтапов подготовки выбора. Следовательно, необходимо изучать специфическую мотивационную регуляцию интуитивных компонентов в преодолении неопределенности при принятии решений.

На то, что необходимо изучать влияние мотивации на соотношение интуитивных и дискурсивных процессов становления мыслительных предвосхищений, которые приводят к возникновению прогноза и, как этап предрешения, включаются в выбор, указывают также работы, выполненные в при изучении мыслительной деятельности в школе О.К. Тихомирова. Одним из направлений изучения предвосхищений в работах Тихомирова (2002) и его коллег выступила проблема влияния мотивации на мыслительную деятельность. Было сформулировано положение о существовании структурирующей функции мотива, которая проявляется, например, в продуктивности процесса образования промежуточных целей, развернутости вербализованного и невербализованного поиска, в соотношении осознанных и неосознанных предвосхищений, а также в особенностях порождения промежуточных целей (Телегина, 1976). Предполагалось, что операции мышления, его продукты и содержание могут менять свое значение в мышлении под влиянием мотивации, то есть мотивы могут включаться в саму структуру мышления.

Исследования, в которых проверялось сформированное предположение, продемонстрировали, что, в действительности, мотивация выступила как фактор, определяющий структуру процессов целеобразования и смыслообразования, то есть в своей структурирующей функции (Богданова, 1978; Телегина, Богданова, 1980). Было выявлено, что в случае более значимой мотивации (тестирование умственной одаренности) для испытуемых характерно наличие длительного неосознанного этапа подготовки осознанных промежуточных целей, промежуточных целей формируется больше, а также большее

количество невербализованных предвосхищений отражается в речевом плане, чем в случае менее значимой мотивации (нейтральная инструкция). Также было обнаружено, что при более сильном мотиве в структуре мыслительной деятельности увеличивается представленность более высоких уровней осознания, что, в частности выражется в большем количестве формируемых вербальных предвосхищений – гипотез или целей, обуславливающих избирательность анализа ситуации. Таким образом, мотивация в мыслительной деятельности выступает в своей структурирующей функции, что выражается, в частности, в соотношении различных типов предвосхищений, опосредствующих мышление. Можно предположить, что влияние мотивации на прогнозирование как этап принятия решения также будет выражаться в мотивационной регуляции соотношения и выраженности интуитивных и дискурсивных процессов становления мыслительных прогнозов.

Итак, рассматривалась проблема регуляции и саморегуляции в формировании прогнозов при определении субъективной приемлемости опоры на интуитивные и дискурсивные процессы становления предвосхищений. Были проанализированы различные выделяемые когнитивные (практический интеллект), личностные (готовность к риску), мотивационные и стилевые (интуитивный познавательный стиль) составляющие регуляции интуитивных процессов при принятии решений.

1.7. Выводы

В заключении теоретического анализа, выделим основные положения, в опоре на которые мы будем выстраивать психологическую модель порождения предвосхищений, опосредствованных интуитивными процессами.

1. При построении психологической модели порождения мыслительных предвосхищений, в опоре на которые человек принимает решение, необходимо, с одной стороны, учитывать специфические особенности интуиции как процесса, опосредствующего порождение предвосхищения, а с другой - когнитивную и личностно-мотивационную регуляцию, включающуюся в процесс прогнозирования, определяя его течение, свойства и результаты.

2. Обращение к понятиям образа мира и проблемной ситуации позволяет предполагать встречное движение от субъекта к объекту, с которого и начинается построение образа ситуации принятия решения. Объективно заданная неопределенность ситуации выбора, связанная с неизвестностью его критериев, а также с неизвестностью будущих событий, благодаря непрерывному активному генерированию субъектом познавательных гипотез выступает для человека в качестве субъективной неопределенности.

3. Мыслительные прогнозы как суждения о будущих событиях, формируемые в ходе принятия решения, неразрывно связаны с неопределенностью наличной ситуации. Прогноз как субъективное предпочтение какого-либо варианта будущего выполняет функцию снижения субъективной неопределенности в ситуации и в критериях выбора альтернатив.

4. Появление вербального прогноза возможно при взаимодействии различных видов предвосхищений, порождаемых в ходе мыслительной деятельности, при взаимодействии осознаваемого и неосознаваемого уровней психического.

5. Можно выделить ряд признаков ситуации принятия решения, которые способствуют повышению эффективности применения интуитивных процессов при прогнозировании: высокий уровень субъективной неопределенности, ограниченность фактического знания и времени на принятие решения, сложность структуры задачи, поведение переменных, от которых зависит прогноз, мало предсказуемо научными методами.

6. Необходимо различать интуицию как метод, как процесс, как знание и как измерение индивидуальных различий.

Характеристики

Список файлов диссертации