Диссертация (1098695), страница 23

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 23)

Из этого вытекает очевидный вывод: «Предположение о возможности возникновения… своеобразного крымско-славянского этноса находит свое подтверждение на практике» ⁴⁸⁵. Киселёв не считает нужным избегать слова

«русский» и заменять его на «славянский» или «русско-украинский» ⁴⁸⁶.

Коллега Киселёва А. Мальгин предпочитает рассматривать крымское региональное сообщество как единое целое. Отдавая себе отчёт в том, что формирование «крымского народа» или даже «крымской нации» находится далеко от завершения, он считает, что основания для обсуждения этого явления

⁴⁸² Там же

⁴⁸³ Там же

⁴⁸⁴ Charron A. Through the National Lens: Nationality, Territory, and the Formation of “Russian-Crimean” Identity”. // Submitted to the graduate degree program in Geography and the Graduate Faculty of the University of Kansas in partial fulfillment of the requirements for the degree of Master of Arts, 2013

⁴⁸⁵ Киселёв С. Крымская русская идентичность – это реальность. – Этнография Крыма XIX-XX вв. и современные этнокультурные процессы. Материалы и исследования. – Симферополь: КЭМ, 2007, с. 74

⁴⁸⁶ Там же, с. 71

как проекта существуют⁴⁸⁷. Мальгин обратился к образу, созданному писателем В. Аксёновым в своём знаменитом романе «Остров Крым». По мнению политолога, написанная в конце 70-х годов книга некоторым образом предвосхитила то, что начало происходить в Крыму пятнадцать лет спустя. Речь идёт о вымышленном молодёжном движении «яки», чьи активисты позиционировали себя как новый, но полностью автохтонный этнос, сформированный из русских, крымских татар и других народов Крыма⁴⁸⁸. А.

Бедрицкий в своей статье⁴⁸⁹, посвященной коллективной работе Никифорова,

Киселёва и Мальгина⁴⁹⁰ и совместному исследованию С. Киселёва и Н. Киселёвой⁴⁹¹, справедливо отмечает, что Мальгин, пытаясь «выстроить щит от ветра над своим маленьким домом», «неосмотрительно» приходит к ложному смешению «имперской идеи» «с общей деградацией центра и столицы» ⁴⁹², которая наблюдалась в 1990-х годах. Очевидно, что Никифоров и Киселёв совершенно по-другому оценивают историческое наследие региона, считая, что имперская идея остаётся актуальной, лишь нуждаясь в трансформации: «через развитие регионов – к Империи» ⁴⁹³. Речь идёт о переходе системообразующих функций от центра к провинциям. Мальгин же негативно оценивал проекты имперской реставрации. Профессор Валерий Сагатовский выразил подобные взгляды так: «Субъектом крымской государственности являются не русские, украинцы или татары, но единый многонациональный народ Крыма» ⁴⁹⁴. Мальгин развивал эту идею, проводя параллели с идеей «плавильного котла» США⁴⁹⁵ и отмечая, что от «аксёновской» идеи «яки» она отличается своей не- культурной, политической направленностью, он игнорировал существование

⁴⁸⁷ Мальгин А. Крымское сообщество: между прошлым и будущим. http://ok.archipelag.ru/part2/krimskoe- soob.htm [Электронный источник]. Дата обращения: 20.06.11

⁴⁸⁸ Аксёнов В. Остров Крым. – М.: Эксмо, 2007, с. 19

⁴⁸⁹ Бедрицкий А. Три проекции крымской идеи. – Русский геополитический сборник, 1997, № 2

⁴⁹⁰ Никифоров А., Киселёв С., Мальгин А. Три проекции крымской идеи. – Симферополь: Крымский архив, 1995

⁴⁹¹ Киселёв С., Киселёва Н. Размышления о Крыме и геополитике – Симферополь: Крымский архив, 1994

⁴⁹² Там же

⁴⁹³ Бедрицкий А. Три проекции крымской идеи. – Русский геополитический сборник, 1997, № 2

⁴⁹⁴ Мальгин А. Крымское сообщество: между прошлым и будущим. http://ok.archipelag.ru/part2/krimskoe- soob.htm [Электронный источник]. Дата обращения: 20.06.11

⁴⁹⁵ Там же

предложенной его коллегами «имперской» модели, которая отнюдь не тождественна этнической. Киселёв писал о «русской идентичности Крыма как реальности», а Мальгин предпочитал использовать термин «русскоязычное население», что специально подчёркивал⁴⁹⁶. Фактор культурной, а не языковой идентичности, которую отмечал сам Мальгин, и позволяет его коллегам справедливо говорить не о «русскоязычном», а «русском» населении полуострова. При этом если Киселёв писал о русских Крыма как об этносе, культурно доминирующем в среде других, Никифоров настаивал на формировании локального крымского русского субэтноса в рамках большого русского этноса, причём включал в этот субэтнос представителей остальных народов, населяющих полуостров – за исключением крымских татар.

Мальгин же – по нашему мнению, преждевременно – говорил о нации (или

«протонации»). Крымчане русского и украинского происхождения, отмечает Мальгин, крайне остро чувствуют свое отличие от своих материковых соплеменников, которое выразилось не только в другом политическом и электоральном поведении, но также отразилось на менталитете. Он увидел три возможных формы, которую может принять идея внеэтнического общества. Первый вариант – «новая русская идентичность», другая «разновидность

«русскости»» (аналогичная другим проектам «русских без России») – уже потерявший актуальность. Второй – «новое национальное самосознание», включающее в себя элементы различных этнических культур. Последний вариант, который предложил Мальгин – «полиэтническое сообщество с общей идеей» ⁴⁹⁷. По сути, это имперский проект «в миниатюре». Однако автор готов рассматривать его только в такой уменьшенной форме, отказывая – без уточнения причин – более широкому имперскому проекту в праве на существование.

⁴⁹⁶ Мальгин А. Новое в самосознании этнических групп Крыма и перспективы крымского регионального сообщества. – Межэтническое согласие в Крыму: пути достижения. – Симферополь: «Доля», 2002, с. 86 ⁴⁹⁷ Там же

Описывая формирование крымского сообщества на неэтнической основе, Мальгин, однако, постоянно подчёркивал, что речь идёт о русских и украинцах. Чисто этнический проект формирования крымского общества предлагала крымскотатарская часть населения, в первую очередь – сторонники

«меджлиса». Причём о вовлечении крымских татар в процесс формирования нового крымского сообщества Мальгин отдельно не говорил (хотя это вовлечение и подразумевалось). Настаивая на том, что традиционные этничности «исчерпали себя», и поиск новой идентичности – «насущная необходимость», исследователь не уточняет – как именно они могут быть преодолены, в частности, самими крымскими татарами.

Как уже отмечалось, ключевую роль в формировании самосознания крымских татар сыграл «миф о коренном народе», сформулированный В. Возгриным. Причём термин «коренной народ» использовался не только

«меджлисом» и его сторонниками, но и его оппонентами – НДКТ. На сайте движения указывается, что «основным принципом Закона о Земле Крымской АССР был принцип навечной неотчуждаемости национальной территории от коренного народа» ⁴⁹⁸. Примечательно, что НДКТ апеллирует к положению крымских татар во время советской власти (в период существования Крымской АССР, когда активно проводилась так называемая политика «коренизации»), а не к предшествовавшему этому короткому периоду Крымской Народной Республики, что свидетельствует о позитивной оценке имперского опыта в противовес сепаратистскому дискурсу. Сегодня наиболее последовательным противником «меджлиса» из числа крымскотатарских организаций является партия «Милли Фирка», которую возглавляет один из экс-лидеров НДКТ Васви Абдураимов⁴⁹⁹.

А. Никифоров рассмотрел процесс становления крымского регионального сообщества, сравнив его с более мощным явлением формирования

⁴⁹⁸ Сайт НДКТ. http://www.ndkt.org/o-nas.html [Электронный источник]. Дата обращения: 29.05.12

⁴⁹⁹ Сайт партии «Милли Фирка». http://www.milli-firka.org/language/russian [Электронный источник]. Дата обращения: 29.05.12

крымскотатарского этноса. Он предложил начать отсчёт времени, в течение которого проходит формирование регионального сообщества на полуострове, с рубежа XVIII-XIX веков, когда началось его освоение Россией, в результате чего возникла вышеописанная социально-культурная ситуация. Процесс был сильно замедлен такими явлениями как депортация ряда народов в середине XX века, демографические катастрофы и быстрое («не всегда оправданное с точки зрения региональных интересов») экономическое развитие, спровоцировавшее новые волны иммиграции⁵⁰⁰. Выпадение крымских татар на довольно длительный отрезок времени из процесса формирования сообщества при этом не означает, что они в этом процессе участвовать не могут или не должны. И это уже происходит – с момента репатриации. Причём для этого

участия вовсе не нужно отказываться от этничности. Следует, однако, понимать, что пока в крымскотатарской политической среде единолично доминирует «меджлис» (если его лидеры не сменят этноцентризм и русофобию на более реалистичную идеологическую платформу), шансов на понимание этой проблемы большинством крымскотатарского населения полуострова остаётся мало. В том случае, если крымскотатарские лидеры не смогут прекратить культурно-политическую изоляцию своего народа, в результате чего она станет окончательной и необратимой реальностью, вероятность того, что крымское сообщество всё-таки возникнет, не уменьшается. А по мнению Никифорова – даже значительно увеличивается. В таком случае крымские татары будут не просто исключены из этого сообщества, но станут ему оппозиционны, что может спровоцировать ещё большую и открытую напряжённость на полуострове и привести к возникновению уже реального конфликта – «между крымскими татарами и крымчанами (тогда уже не

«остальными крымчанами», а именно крымчанами)» ⁵⁰¹.

⁵⁰⁰ Никифоров А. Этнические процессы в современном Крыму. – Этнография Крыма XIX-XX вв. и современные этнокультурные процессы. Материалы и исследования. – Симферополь: КЭМ, 2007, с. 97 ⁵⁰¹ Там же, с. 98

Такой вариант предполагает возможное превращение крымскотатарского этноса в политическую нацию, о котором пишет исследователь Э. Зиятдинова, по мнению которой крымскотатарский этнос обладает всеми признаками нации⁵⁰² (довольно опрометчивое заявление). Описанному выше варианту развития событий Зиятдинова противопоставляет два проекта, которые обозначает как «панисламистский» и «российский» (или «русский» ⁵⁰³), что явно упрощает реальную ситуацию.

Впрочем, как уже отмечалось выше, события февраля и марта 2014 года внушают в отношении включения крымскотатарского сообщества в процесс формирования общекрымской идентичности умеренный оптимизм.

Крымский исследователь Э. Умеров предложил рассмотреть перспективы становления в Крыму регионального консолидированного сообщества через соответствие этнополитической картины полуострова понятию «этносистемы». Это – «форма существования двух и более этнических групп в границах одного государственного образования» ⁵⁰⁴. Существенными критериями, позволяющими говорить о возникновении этносистемы можно считать три фактора: сбалансированность межэтнических отношений; органичность этносистемы (восприятие своего региона представителями разных этносов как неотъемлемой части своей жизни и появление общих элементов мировоззрения у всех членов общества, «формирование понятия «мы», независимое от этнической принадлежности» ⁵⁰⁵); бесконфликтность. Все эти факторы настолько тесно связаны между собой, что в качестве оценочного критерия могут использоваться лишь комплексно. А с учётом того, что ни один из них пока не реализовался в полной мере, о формировании полноценной

⁵⁰² Зiятдинова Е. Нацiотворчи процеси в кримськотатарськiй спильнотi. – Вопросы развития Крыма: Выпуск 16. Крымское региональное сообщество: генезис, современное состояние, перспективы. – Симферополь: «Сонат», 2012, с. 69

⁵⁰³ В украинском языке не разведены понятия «российский» и «русский», оба этих слова переводятся как

«росiйський»

⁵⁰⁴ Умеров Э. Крым: Проблема становления этносистемы. – Межэтническое согласие в Крыму: пути достижения. – Симферополь: «Доля», 2002, с. 58

⁵⁰⁵ Там же, с. 60

этносистемы на полуострове можно говорить лишь в перспективе. Заметим, однако, что перспектива эта просматривается.

К интересному выводу пришла крымский исследователь, профессор кафедры педагогики Таврического национального университета, доктор педагогических наук Светлана Кузьмина. По её мнению, неготовность предыдущих крымских властей к каким-либо изменениям и их желание сохранить любой ценой статус-кво могло сформировать определённый образ культурной идентичности администрации республики. Кузьмина пришла к выводу, что «культурная идентичность крымской власти» представала «не столько как русская, сколько как советская, но с ампутированной

коммунистической идеологией» ⁵⁰⁶. Следует напомнить о том, что среди

представителей всех этносов, проживающих в Крыму (в том числе крымских татар, у которых могут быть особенно острые и обоюдные претензии к советской власти), по данным исследования, проведённого Н. Киселёвой, сохраняется устойчивая и довольно многочисленная группа людей, которые называют себя «советскими людьми» ⁵⁰⁷. При этом нужно учитывать, что выводы Кузьминой сделаны на основе данных, полученных из относительно узких источников (данные об образовательной политике с официальных интернет-сайтов), а «крымская власть» - понятие довольно широкое и отнюдь не статичное.

Изменения были заметны и ранее, однако, носили они деструктивный характер. Администрация Януковича сразу же (как, впрочем, и ожидалось) взяла чёткий курс на жёсткую централизацию. И если в областях унитарной Украины это было принято населением без восторга, но и без яростных протестов, жители и элита единственного автономного образования –

Характеристики

Список файлов диссертации