Кортунов С.В. - Современная внешняя политика России (стратегия избирательной вовлечённости) (1094457), страница 91
Текст из файла (страница 91)
Приведу пример, как принимались решения раньше. Они принимались очень оперативно. Самый последний неразрешённый вопрос по Договору СНВ-1 стоял 17 июня 1991 года, Это было определение нового типа СНВ. Уже Горбачёв полетел в Лондон, а решения не было, хотя он требовал, чтобы мы его приняли. И когда А.Бессмертных за 40 минут до его вылета ему сказал, что решения нет, Горбачёв (я сам слышал), сказал, что это нужно сделать. Собралась «Большая пятёрка», правда с участием представителей «Малой пятёрки» у Зайкова. В течение 4-х часов мы обсуждали этот вопрос, после этого приняли решение и оформили его. В течение двух часов, ночью, я уже получил последние подписи. В два часа ночи - у Крючкова. Это было сделано довольно оперативно. И до встречи Горбачёва с Бушем там стояли подписи всех. И никто не мог от них отказаться».
Рассказывает референт Президента РФ Б.Ельцина К.Никифоров:
«Совершенно дискредитированным оказался у нас и институт Специальных представителей Президента РФ по различным внешнеполитическим проблемам. Это хорошо видно, в частности, по Спецпредставителям Президента РФ по югославскому кризису 90-х годов прошлого века. Они лишь на словах числились Спецпредставителями Президента, его доверенными лицами, а на деле были обычными служащими МИДа и подчинялись непосредственно Министру иностранных дел. Более того, они часто Б.Ельцина даже в глаза не видели, не говоря уж о том, чтобы получить от него какую-либо инструкцию, хотя бы в самом начале своей миссии. И, конечно, у них не было никакой стратегии в деятельности по разрешению югославского кризиса, как не было ее, по сути, и у нашего внешнеполитического ведомства. Кстати, некоторые из этих спецпредставителей обращались за помощью в Администацию Президента, но там не было фактически ни одной структуры, которая могла бы им помочь в содержательном, концептуальном плане.
Теперь мы пытаемся такую структуру создать. Конечно, можно спорить о том, как «разводить» имеющийся в Конституции РФ Совет безопасности и предусмотренную в проекте закона Коллегию. Пока это не совсем ясно, потому что фактически те же люди и там, и там. Но, с другой стороны, Совет безопасности не смог стать координирующим органом как в 90-е годы, так в нынешних условиях. Он фактически не работает. Говоря откровенно, после короткого периода активизации при С.Иванове, он превратился в «отстойник» для бывших функционеров и пока нет никаких признаков его реанимации. А значит, вполне логично пробовать создать что-то другое. И главное, я согласен с Фёдором Ивановичем Ладыгиным, надо, как можно раньше, вносить подготовленный законопроект. Тем самым, мы хотя бы какую-то общественную дискуссию развяжем вокруг этой проблемы и стимулируем работу того же Совета безопасности.
Если немного вернуться к истории вопроса, то надо сказать, что самые первые попытки координации внешнеполитеской деятельности (вне рамок МИДа) были предпригняты еще в 1991 году: Тогда в только что образованной Администрации Президента РФ был создан Госсовет, которым руководил Г. Бурбулис. Он был - Госсекретарь, в его подчинении находились государственные советники по разным направлениям. Вокруг них формировались своего рода координирующие структуры. Но вся эта система быстро развалилась. В 1992 году – был создан Совет безопасности, о котором уже шла речь. В нем в конце того же года была создана Межведомственная комиссия по внешней политике. Но и эта, вторая попытка, быстро зачахла. Наконец, третья попытка состоялась ровно 9 лет назад, в конце 1994 года, когда готовилось второе ежегодное Послание Президента РФ Федеральному Собранию. Тогда уже было совершенно ясно, что на внешнеполитическом направлении у нас все рушится – и расширение НАТО на Восток, и вытеснение из бывшей Югославии, и т.п. Было ясно, что МИД абсолютно не справляется – и как генератор идей, и как координатор усилий во внешней сфере.
В Послании Президента за 1995-й год был написан специальный раздел, посвященный координации внешнеполитической деятельности и созданию для этого специального органа. К сожалению, А.Козырев на самом высоком уровне добился, чтобы этот раздел был полностью вычеркнут. Фактически, в отличие от других министров, которые согласовывали профильные для них разделы Послания со специалистами-спичрайтерами, Козырев просто вычёркивал всё без разбору и заменял текстами, подготовленными в недрах МИДа... И в тот раз в Послании на 95-й год осталась одна только строчка об «улучшении координации внешнеполитической деятельности». Всё остальное было вычеркнуто.
Но при Ельцине система представления Послания была немного иной, чем сейчас. Тогда примерно 100-страничный текст Послания печатался и раздавался депутатам и членам Совета Федерации. Но было ещё и устное выступление Президента, как бы презентация письменного Послания. И поскольку устное выступление доделывалось до последней минуты, и Козырев уже не мог его «отследить», то в нем оказался уже целый абзац о создании в Администрации Президента специального органа по координации внешнеполитической деятельности. И, вроде бы, раз Президент сказал, такой орган должен был быть создан. Это было поручено реализовывать помощнику Президента по международным вопросам Д.Рюрикову. Потом, уже в конце года, в конце 1995 года, был создан Совет по внешней политике Президента РФ. И если до этого у Рюрикова было два помощника, а затем три, то стало около двух десятков, которые и вошли в этот Совет. На этом все «реформирование» и закончилось. Через год Совет стал называться просто «управлением», и его сотрудники уже с чистой совестью продолжили заниматься чисто технической работой. Так что ещё будет большая проблема, кому будет поручено создать этот координирующий орган, даже если такое решение и будет принято. От этого, как показывает опыт, очень много зависит».
Рассказывает заместитель секретаря Совета обороны РФ в 1995-1998 гг., разработчик законопроекта «О порядке подготовки, принятия и выполнения решений в сфере международной деятельности» С.Кортунов:
«Говорят о том, что сейчас, в России, больше субъектов международной деятельности, чем было раньше, во времена СССР. Это тоже учтёно в нашем законопректе. У нас прописана даже не «пятёрка», не «семёрка» и не «десятка», а двенадцать участников разработки и принятия решений в сфере внешней политики. Но там, кстати говоря, бизнес-структур нет. Их экономические интересы там будут учитываться следующим образом: если рассматривается вопрос, связанный с экономической безопасностью, то на заседание Коллегии приглашается, например, министр экономического развития и торговли, или министр промышленности и т.д. Но он не является постоянным членом Коллегии, или другого коллективного органа, который будет создан. Здесь все говорили о том, что СБ должен действовать как конституционный орган, должен, по существу, взять на себя эту роль. Должен сказать, что я тоже так считаю. И если наши усилия приведут к тому, что укрепится роль СБ, и если действительно ему будут даны какие-то дополнительные полномочия, а самое главное, секретарём СБ будет назначен авторитетный человек, то тогда мы будем считать свою задачу выполненной. Потому что одна из проблем состоит именно в этом. Все секретари СБ были малоавторитетными фигурами. У них нередко начинали играть политические амбиции, как, скажем, у Ю.Скокова. И Президенту это не понравилось, и он Скокова уволил. Другие же были и вовсе неавторитетными людьми, которые не были в состоянии координировать деятельность внешнеполитических ведомств. Ну не мог В.Рушайло координировать деятельность Министерства иностранных дел, Службы внешней разведки и ФСБ! По определению не мог! Недостаточным авторитетом обладал и И.Иванов для того, чтобы координировать все эти ведомства. Недостаточным. Может быть, таких людей у нас пока и нет? Не знаю. Если говорить об СБ, то, если, например, аппарат СБ не получает шифротелеграммы из наших загранучреждений, он не может осуществлять координирующие функции. Потому, что аппарат, всё-таки – это основа, опора самого Совета Безопасности.
Не могу пройти мимо замечания: мол, нельзя включать представителей выборной власти в такой орган. Да, согласен. Но на переходный период, может быть, это было бы и полезно. Почему я так считаю? Это нужно для обеспечения государственной дисциплины. Вот, скажем, в Совете национальной безопасности тоже не принимают участие конгрессмены США, но, тем не менее, почему-то, выезжая за рубеж, все конгрессмены, как один, проводят внешнеполитическую линию, выработанную Советом национальной безопасности. Американцы считают неприличным спорить за границей. Считается необходимым создавать впечатление за рубежом, что все американцы, независимо от того, принадлежат ли они к исполнительной или законодательной ветви власти, единым фронтом защищают национальные интересы. Чтобы это обеспечить у нас, может, необходимо, чтобы создаваемый орган был неким «намордником» для всех, в том числе и для наших законодателей. Хотя бы на первое время. Чтобы не было таких случаев, когда, допустим, Председатель Совета Федерации выезжает за рубеж и демонстративно не принимает там Ясира Арафата. Я это к примеру говорю.
Рабочие органы – это МВК, а не управления Аппарата СБ. Но эти МВК, Межведомственные комиссии по своему значению низведены практически до нуля. Я вспоминаю, как я участвовал в одном единственном заседании Межведомственной комиссии по внешней политике, когда Министром иностранных дел был Е.Примаков, а заместителем секретаря СБ был Ю.Дерябин. Казалось бы – свой человек, бывший Посол в Финляндии. Он приехал в Москву и «сел» на зам. Секретаря по международным делам. Проводит Е.Примаков эту Межведомственную комиссию в МИДе. Я тогда занимал должность в Администрации Президента где-то по уровню замминистра. Собирается весь этот «хурал», в Министерстве, в зале коллегии, Ю.Дерябин рядом с Е.Примаковым по правую руку сидит. Поговорили, что неплохо бы СНГ заняться. А потом Е.Примаков и говорит: «Ну что ж, мы, в общем-то, решили. Штаб-квартира – это МИД, а господин Дерябин будет диспетчером». То есть Совет Безопасности МИД Е.Примаков низвёл, так сказать, до положения диспетчера. Другой вопрос, конечно, что тогда Е.Примаков имел большой политический вес. Не чета весу И.Рыбкина, например. Но МИД сколько можно, даже если во главе будет профессиональный дипломат, а не политик, будет «топить» все эти инициативы и деятельность Межведомственной комиссии. Это уж точно. По крайней мере, так происходит сейчас».
Приложение 3.
Историческая Россия: комментарий229
Для понимания подлинной национальной идентичности России полезно помнить о принципиальном различии между категориями «страна» и «государство», которое проводится практически во всех языках мира.
В русском языке государство связано с категорией «власть», так как происходит от понятия «государь», «правитель». Страна – это сторона, т. е. то, что как бы окружает государство, государя. Английское «state» исторически связано с городскими структурами, с категорией города. Страна – «country» – это в ином значении слово «деревня», т. е. то, что окружает город, государство и в какой-то степени находится даже за его пределами.
Государства создаются, формируются, иногда даже учреждаются, откуда и понятие «конституция» – в первоначальном значении «учреждение нового государства». Создание государств – это процесс дискретный, имеющий свои этапы и племенные границы. Вряд ли возможно установить подобные этапы и границы в процессе сложения стран. Страны складываются веками. Сложение страны включает в себя не только сознание ее целостности, целостности своей земли жителями этой страны, но и процесс осознания ее существования в определенных границах жителями других, прежде всего, сопредельных стран.
Границы страны и государства в истории чаще всего не совпадают. Страна может состоять из нескольких государств. Обратное – когда государство включает в себя несколько стран – встречается гораздо реже. Многотысячелетняя история таких стран, как Египет, Китай, Индия, Иран (Персия), Турция и др., включает в себя и периоды распада на различные государства, и периоды существования внутри других государств, но эти страны продолжали существовать и воспринимались как таковые не только своими обитателями, но и соседями. До 1870 года было много германских государств, однако все европейцы воспринимали ее как страну Германию. США формально состоят из 50 государств-штатов (states), но Америка – это страна. Киевская Русь сложилась и в страну, и в государство. В ХII веке на Руси государством являлось каждое княжество. Тем не менее, для всех – и для славян, и для других народов – существовала Русская сторона, Русская земля. Русь как страна продолжала существовать и в последующие века, известные удельной княжеской (т. е. государственной) раздробленностью.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
