Философия учебное пособие (1020142), страница 16

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 16)

Приведем пример: в эпоху средних веков крестьяне и более крупные земельные собственники передавали монастырям и духовным лицам свои земельные наделы. Во многих случаях люди, которые отказывались от права собственности на землю, просили у монахов и церкви разрешения остаться на этих земельных участках, но уже не на правах свободных собственни­ков, а в качестве зависимых от монастыря и обязанных платить ему оброк и исполнять повинности. Такое явление можно истолковать с точки зрения той объективной картины, которая получилась. А именно, происходил процесс складывания зависимого крестьянства. А почему люди добровольно попадали в зависимость? Могут быть материальные причины – нужда, разорение. Эти причины всегда были первичны для материалистически мыслящего исследователя, каким был Маркс. Но дарственные гра­моты, на основании которых зафиксированы эти факты, можно прочитать не с точки зрения конечного результата – отчуждение земли от крестьянина, а с точки зрения мотивов, которыми эти крестьяне руководствовались, совершая сделку. Дело в том, что в средневековье папская власть ввела строгие епитимьи – исправительные наказания за грехи как возможность очищения от них еще здесь, в земной жизни. Это – самобичевания, тяжелые работы, долгосрочные посты. В ХI веке папство постановило, что епитимьи могут заменяться благочестивыми церквоугодными делами. Так прегрешившему крестьянину предлагали добровольно перейти на положение епископского или монастырского крепостного [Cм.: 12. С. 538]. Бесчисленные грамоты крестьян открываются одними и теми же словами: «Я передаю в дар свою землю святому покровителю монастыря для того, чтобы спасти свою душу от вечных мук на том свете и войти в царствие небесное» [См.: 3. С. 17]. Таким образом, факт один «на выходе» и «на входе»: человек отдаёт землю. Но каковы мотивы его поступка? Он хочет спасти свою душу.

В современных условиях исследование этого аспекта приобретает особую актуальность, и об этом уже говорилось: нам надо знать сегодня, как поступать сегодня, определив свои ценностные приоритеты.

Взаимосвязь социальных структур и деятельности индивидов

Что мы видим при первом приближении к обществу как сложному множеству? Взаимодействия людей. Именно в процессе данных взаимодействий и создаются объективные структуры общества, или социальные структуры. Как это происходит? Рассмотрим более подробно данную тему.

Взаимодействия людей состоят из действий, связанных с субъективно подразумеваемым смыслом [2. С. 52]. Именно этот подразумеваемый смысл и высвечивает зазор между обществом как объективно существующей целостностью, состоящей из определенных структур, и обществом как множеством действий людей. Пример: люди вступают в брак не для того, чтобы поддержать институт брака, существующий в данном обществе; люди работают не для того, чтобы производство «не затухало», а для своих собственных намерений и целей; студенты учатся не для того, чтобы в обществе действовала система образования, а следуя своим личным мотивам [9. С. 228]. Человек строит свою жизнь, решая для себя проблему смысла, реализуя свои жизненные установки. С позиций теории научного коммунизма с его пониманием общества как социальной тотальности необходимо было в советский период нашей истории, наоборот, «подстраивать» людей к «незыблемо существующим общественным структурам». Отсюда, например, функционирование системы политического просвещения в нашей стране, отсюда возникновение таких понятий как «социалистическая сознательность», «коммунистическая сознательность».

Если бы не было активно действующего и поступающего индивида со своими смысловыми установками, то не было бы вообще развития общества, истории и, бесконечно повторялась бы социальная жизнь на уровне сообщества муравьев.

Однако нельзя впадать в крайность. Неверно изображать деятельность индивидов как бы парящей в пустом пространстве. Человек не только существо индивидуальное, но и социальное. Объективные структуры общества являются не только конечным продуктом деятельности людей. Государство, экономика, политика, религия и т.п. образуют одновременно каналы, в которых реализуются наши намерения и действия. Например, мы сегодня можем верить в Бога по-мусульмански, по-христиански, по-буддистски и т.д. Культура, экономика, политика – это устойчивые социальные образования, упорядоченные виды практики [9. С. 161]. Мы, появляясь на свет в России, овладевая русским языком, русской культурой, становимся социальными, сформированными тем обществом, в котором нам довелось родиться и расти. Став взрослыми, мы начинаем трудовую жизнь в тех социальных условиях, в которых мы живем. Эти «условия» задают нам те или другие возможности реализовать себя. Таким образом, наши личные намерения, ценности оформляются в объективных социальных обстоятельствах, будь то язык, школа, система воспитания, трудовая деятельность и т.д. И хотя мы вступаем в брак, учимся и работаем, исходя из своих жизненных установок, в то же время, так поступая, мы воспроизводим институт брака, производства, систему образования как структуры нашего общества.

Вместе с тем, социальность индивида не означает, что он –только продукт социальных условий. Такое решение вопроса характерно для всех теоретиков общества как некой социальной тотальности (для Маркса, например), хотя эти теоретики и были правы, считая, что некоторые свойства индивидов можно объяснить свойством «социальных целостностей».

Действительно, индивид как представитель класса, социального слоя, нации обладает отличительными признаками, характерными для данного класса, слоя или национальной культуры. Например, в начале XX столетия рабочий класс России имел свои специфические черты по сравнению с рабочим классом Англии, который, в свою очередь, также обладал рядом особенностей по сравнению с рабочим классом Франции, что определяется особенностями национальной истории этих стран. И индус отличается от европейца в силу различия культур Индии и Европы. Традиции, обычаи, идеологии, системы родства, языки – все это пути, какими люди действуют, думают, говорят [См.: 9. С. 159].

Итак, индивид со своими жизненными установками в то же время социален. Существует более сложная связь субъективных и объективных факторов в жизнедеятельности общества, а не простая субординация. И не верны обе крайности. Общество производит индивидов, которые производят общество [9. С. 226]. Индивид является одновременно объектом и субъектом, причиной и следствием возникновения и развития определен­ной общественной организации [См.: 2. С. 199-200].

А общество? Можно ли представить его как проекцию индивидуальных действий людей? Наверное, нельзя. Общественные структуры представляют собой новое качественное образование по сравнению с индивидуальными действиями. Общество всегда предшествует людям, составляет необходимое условие их деятельности. Если мы попытаемся заглянуть в самые истоки истории, то не сможем там разглядеть первого человека, который «потом» создал общество. «Общество существует только в человеческом действии, но и человеческое действие всегда выражает и использует ту или иную социальную форму» [9. С. 229].

Например, если бы общество было простой суммой действий индивидов, абсолютно свободных от общества, то можно было бы считать, что достаточно устранить воровство и воров у власти, как исчезнет воровство. Так многие рассуждают сегодня. Однако решение этой задачи возможно в обществе как объективном образовании с соответствующими характеристиками. Это, в частности, развитое гражданское самосознание и развитый правовой механизм как регулятор общественно-правового поведения людей. Общество, где отсутствуют эти характеристики, страдает от воровства и коррупции власти. Но это вовсе не означает автоматически, что все люди, живущие в этом обществе – воры.

Вернемся к теме взаимодействия людей в обществе. Взаимодействия людей мы можем назвать «клеточкой» обществен­ного функционирования. Согласно социологу П. Сорокину (1889-1968), в основе взаимодействия людей можно выделить три компонента: 1) люди как субъекты взаимодействия; 2) значения, нормы, ценности как компоненты объективно существующих образований культуры данного общества; 3) и сами действия людей. В таком понимании присутствует намерение показать соотношение объективного и субъективного фактора в общественном механизме: учтены личностные мотивы (1), социальные структуры общества (2), сами действия людей, «заданные» личностными мо­тивами и социальными структурами (3).

Современный философ Ю. Хабермас рассматривает в качестве источника и механизма общественного функционирования эти взаимодействия людей как коммуникативные поступки: «..разговорный язык- средство нашей повседневной практики, с его помощью совершаются наши коммуникативные действия.» В процессе языкового взаимодействия (коммуникации) и конституируется (образуется) социум- общество, если его понимать как совместную деятельность людей. Следовательно, коммуникативные действия имеют смысл только тогда, когда их цель – взаимопонимание. Взаимопонимание предполагает взаимоуважение, терпимость к мнению другого, и только в этом случае возможен консенсус. Такова основа социальной интеграции. В ней находит форму осуществления два главных стремления человека: личное стремление к счастью, а, с другой стороны, стремление к объединению. Об этих интересах как о главных писал еще З. Фрейд. В коммуникативных поступках и осуществляется связь между жизненным миром общества и частным жизненным миром, в них происходит встреча личностных смыслов и объективно существующих проблем. Отдавая дань объективным общественным структурам, можно выявить реальный практический смысл действий людей, хотя и предзаданных этими общественными структурами.

Итак, мы действительно живем в определенной объективно существующей социальной целостности и не свободны от нее, мы действительно «входим» в определенные общественные группы, будь то класс, социальный слой и т.д. Мы действительно живем в государстве и обществе, и Маркс был прав, что человек никогда не может быть свободен от общества. Однако класс можно свести к индивидам, но индивидов нельзя сводить к классу. В тоталитарном государстве такая классовая оценка индивида превращается в абсолют, и тогда индивид со своим жизненным миром, биографией, судьбой сплющивается до нуля (В. Маяковский: «Единица – вздор, единица – ноль…»).

Такова сложная диалектика объективных факторов и субъ­ективных действий в социальной жизни. Однако, как уже было сказано, нам важно, анализируя механизмы функционирования общества, удовлетворить свой практический интерес: как можно определить возможности индивидов в этой столь сложной дина­мике. Каковы наши возможности влиять на общество, составить прогноз общественного развития, и насколько он будет точным?

Современные представления об основных параметрах
общественной динамики

Нельзя перечеркнуть все общественные теории, о которых уже шла речь. Объективистский подход к общественной жизни может дать нам достаточно убедительное объяснение прошлого. Теории Маркса, Шпенглера, Тойнби вполне отражают реальность, поскольку речь идет о динамике исторического прошлого, а в ней становятся наиболее выраженными основные тенденции развития тех или иных обществ. Эти исследователи интересны как аналитики истории.

Но, с другой стороны, можно ли исторические века «уплотнить» в один или два вектора общественного развития, будь то экономика или духовная культура. Такая масштабность исследования неизбежно страдает схематизмом, а реальная жизнь при этом не учитывается, да и не может быть учтена с помощью такого метода. Однако в таком методе есть соблазн: понять «всю» историю и «сразу». В результате, когда история «загнана» в схему, в ней все становится как бы понятней и проще. Но такая «простота» существует «только в мозгу адептов монизма, – отмечает П. Сорокин, – и ее нет в действительности» [8. С. 534]. Теория общества, социологическая теория не может охватить все общества «вообще» и на все времена. Сегодня нам важна социология конкретных обществ в их конкретной истории. Как писал П. Сорокин, чтобы понять современное общество, факты следует брать из текущей, окружающей нас жизни, «а не из времен «первобытных», о которых мало кто знает точно» [8. С. 534].

Сегодня мы можем сказать, что общество как объективную целостность можно рассматривать в качестве предмета изучения подобно природе, хотя оно обладает специфическими особенностями, связанными с жизненными установками и поступками людей (о чем выше). Социальные структуры в отличие от природных связаны с видами деятельности, и они не существуют независимо от идей и представлений субъектов о сути своей деятельности. Поэтому социальные теории в отличие от естественных носят более открытый, незаконченный характер, т.к. социальные структуры в отличие от природных могут быть лишь относительно устойчивыми по сравнению с механизмами природы [См.: 9. С. 231]. Отсюда следует важ­ный для нас вывод: в обществе нельзя все предсказать так, как можно предсказать движение планет.

При предсказании будущего мы должны быть застрахованы еще от одной ошибки: прогнозы будущего основаны на опыте настоящего, значит, настоящий опыт переносится в будущее, при этом опыт будущего никогда не может быть изначально учтен, а теория без соответствующего опыта теряет свой смысл, а поэтому и прогностическую ценность. Такая теория превращается в пророчество. Этот недостаток присущ всем упоминаемым нами абстрактным теориям истории.

Развитая Марксом прогностическая функция его философии истории как исторического материализма была обоснована концепцией поступательного развития истории по пути общественного прогресса. Тут обнаруживается определенная преемственность представления об истории, возникшего в иудейско-христианском осмыслении мира: мир начался в акте творения, и история развивается по мере осуществления заранее предусмотренного божественного плана (провиденциализм Августина). Концепция линейного развития общества и социального прогресса основана на убеждении, что в истории нет и не может быть ничего случайного, в ней царит историческая необходимость. Поэтому все можно просчитать заранее.

Характеристики

Список файлов книги