Стилистика и культура речи (1006151), страница 12

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 12)

5.

Схема 1. Смена норм современного русского

литературного языка

Вначале явление X₁  норма, явление Х₂ находится за пределами КЛЯ (употребляется в разговорной речи, в про­сторечии, в профессиональной речи). На втором этапе происходит постепенное сближение этих двух явлений, уже начинает употребляться и в КЛЯ, в устной его разновидно­сти. Третий этап характеризуется тем, что два явления употребляются наравне, сосуществуя как варианты нормы. Затем на четвертом этапе происходит «сдвиг» нормы: вариант Х₂ постепенно вытесняет вариант X₁, последний упот­ребляется только в письменной речи КЛЯ. И на конечном этапе мы наблюдаем смену норм: явление Х₂ ¾ единствен­ная форма КЛЯ, а X₁ находится уже за пределами нормы. По этой схеме происходило, например, изменение оконча­ний именительного падежа множественного числа у слов лектора ¾ лекторы, фактора ¾ факторы, смотрителя ¾ смотрители, циркуля ¾ циркули, ефрейтора ¾ ефрейторы и др. В 70-х гг. XIX в. нормативными были формы с оконча­нием -а(-я), потом постепенно они заменились формами с окончанием -ы(-и). Интересным является то, что у этих и подобных существительных норма изменялась дважды: ис­конное окончание -ы(-и) заменилось на -а(-я), а потом снова вытеснило собой эту, новую тогда, норму. Данная нами схема показывает наиболее обычный процесс смены норм. Но так бывает не всегда.

В развитии вариантности выделяется еще несколько тенденций (см. работы Л.К. Граудиной, В.А. Ицковича и других исследователей).

Первая ¾ тенденция к стилистическому размежеванию вариантов (дифференциация по стилистической окрашенности, маркированности). Такое стилистическое расслоение произошло, например, в 70¾80-е гг. XIX в. с большинством неполногласных и полногласных вариантов (хладеющий ¾ холодеющий, позлатить ¾ позолотить, средина ¾ середина и пр.). Еще в начале XIX в. они (и им подобные) считались стилистически нейтральными. Позже эти пары резко разошлись, размежевались: неполногласные варианты стали употребляться в поэтической речи и приобрели черты возвышенной поэтической лексики. Усиление контраста в стилистической окрашенности видим мы также и у произносительных вариантов на заднеязычные согласные. В XVIII ¾ начале XIX в. нормой считалось «твердое» произношение согласных, часто это находило и орфографическое отражение. У К.Н. Батюшкова, например, наблюдаем такую рифму:

В сей хижине убогой

Стоит перед окном

Стол ветхий и треногий

С изорванным сукном.

И далее:

Но ты, о мой убогой

Калека и слепой,

Идя путем-дорогой...

Накинь мой плащ широкой,

Мечом вооружись

И в полночи глубокой

Внезапно постучись...

(«Мои пенаты» )

Несколько позже П.А. Вяземский уже употреблял дру­гие формы на заднеязычные согласные, которые получили широкое распространение сегодня:

Север бледный, север плоский,

Степь, родные облака ¾

Все сливалось в отголоску

Где слышна была тоска...

...А теперь, где эти тройки?

Где их ухарский побег?

Где ты, колокольчик бойкий,

Ты, поэзия телег?

(«Памяти живописца Орловского» )

В наши дни «твердое» произношение заднеязычных согласных наблюдается лишь в сценической речи (и то непо­следовательно, чаще у актеров МХАТа старшего поколе­ния): действует устойчивая тенденция сближения написа­ния и произношения. Таким образом, во второй половине XX в. соотношение форм с «твердым» и «мягким» произно­шением заднеязычных согласных иное по сравнению с тем, что было в XVIII ¾ начале XIX в.⁰

Наряду с такой стилистической дифференциацией языковых средств наблюдается и противоположная тенденция ¾ нейтрализация книжной и разговорной окраски. Например, еще в XIX в. у единиц измерения физических величин в ро­дительном падеже множественного числа было обычным окончание -ов (амперов, вольтов, ваттов). Затем (очевид­но, под действием закона экономии) произошел сдвиг нор­мы: нейтрализовалась форма с нулевой флексией (ампер, ватт, вольт), в современном языке у большинства техни­ческих единиц измерения она стала господствующей: ом, ватт, кулон, ампер, эрг, герц. Начался этот этап, по мне­нию Л.К. Граудиной, в 80-е гг. XIX в. и закончился в первом десятилетии XX в., т.е. со сменой одного поколения физиков другим. У таких же единиц измерения, как грамм, килограмм, в родительном падеже множественного числа Нулевая флексия распространена в устной форме в разговорном стиле, а в письменной, вследствие жесткой редактор­ской правки, до сих пор нормированными считаются фор­мы на -ов: граммов, килограммов. Таким образом, процесс "сдвигов" в соотношении вариантов не бывает прямолиней­ным, он часто проходит неравномерно и неодинаково.

Классифицируются варианты в зависимости от разных признаков. По принадлежности к языковым типам единиц выделяются варианты:

1) произносительные (було[ч']ная ¾ було[ш]ная, же[н']щи-на ¾ же[н]щина, до[жд]м ¾ до[ж’]м и под.);

2) словоизменительные (тракторы ¾ трактора, в цехе ¾ в цеху, гектар ¾ гектаров и под.);

3) словообразовательные (резание ¾ резка, прошивание ¾ прошивка, набивание ¾ набивка и т.д.);

4) синтаксические: а) предложного управления (ехать на трамвае ¾ ехать трамваем, высота в 10 метров ¾ высота 10 метров, замечания по адресу кого-либо ¾ замечания по адресу кого-либо); б) беспредложного управления (ждать самолema ¾ ждать самолет, не могут прочесть книгу ¾ не могут прочесть книги, два основные вопроса ¾два основ­ные вопроса и др.);

5) лексические (кинофильм ¾ кинокартина ¾ кинолента, интернациональный ¾ международный, экспорт ¾ вывоз, импорт ¾ ввоз и т.д.)⁰.

Необходимо отметить, что фонетические, словообразовательные и грамматические варианты, по существу, пред­ставляют собой семантические дублеты, лексические же ва­рианты стоят несколько обособленно. Как отмечает Л.К. Граудина, классификация вариантов по их принадлежности к| языковым типам единиц вряд ли целесообразна; она интересна только с точки зрения относительной частоты вари­антов одних типов сравнительно с другими. P.M. Цейтлин классифицирует варианты по видам стилистических соотношений между членами пар, выделяя, с одной стороны, группы пар вариантов, в которых один из членов резко стилистически окрашен (блато ¾ болото, брещи ¾ беречь, шлем¾ шелом), а с другой ¾ пары, в которых варианты наиболее близки друг к другу в стилистическом отношении (краткий ¾ короткий, беспрестанный ¾ бесперестанный и под.).

Такой подход к вариантам большинством исследователей признается плодотворным. К примеру, М.В. Панов счи­тает, что в основу классификации вариантов должны быть положены типы стилистической оппозиции. При этом не важно, варьируются ли синтаксемы, лексемы, морфемы фонемы. Главными являются стилистические закономерности, управляющие их функционированием в речи.

В процессе языкового развития число вариантов, по мнению большинства исследователей, заметно и непрерывно сокращается. Это происходит вследствие повышения все общей грамотности населения, усиления влияния на культуру речи средств массовой информации и пропаганды, нормализаторской деятельности языковедов, постоянной унификации в области орфографии и орфоэпии, усиления книжных стилей языка ¾ речи и т.п.

§3. Типы норм. Понятие речевой ошибки

В лингвистической литературе последних лет различа­ют два типа норм: императивные и диспозитивные.

Императивные (т.е. строго обязательные) ¾ это та­кие нормы, нарушение которых расценивается как слабое владение русским языком (например, нарушение норм скло­нения, спряжения или принадлежности к грамматическому роду). Эти нормы не допускают вариантов (невариативные), любые другие их реализации рассматриваются как неправильные: встретился с Ваней (не с Ванем), звонят (не звонят), квартал (не квартал), моя мозоль (не мой мозоль), мыть голову шампунем (не шампунью).

Диспозитивные (восполнительные, не строго обя­зательные) нормы допускают стилистически различающие­ся или нейтральные варианты: иначе ¾ иначе, скирд ¾ скир­да, гренки ¾ гренки (разг.), мышление ¾ мышление (устаре­вающее), вихриться ¾ вихриться (допустимо), коричневый ¾ коришневый, кусок сыра ¾ кусок сыру, зачетная книжка ¾ зачетка, поехало трое студентов ¾ поехали трое студен­тов. Оценки вариантов в этом случае не имеют категориче­ского (запретительного) характера, они являются более "мяг­кими": "так сказать лучше или хуже, уместнее, стилистиче­ски более оправданно" и под. Например, в устной речи ак­теров фраза Я работаю на театре получила широкое распространение (как и наречие волнительно: Все это очень волнительно). В письменной речи уместнее употребить фразy Я работаю в театре. Моряки говорят компас, рапорт, в то время как общелитературная норма компас, рапорт.

Следует помнить, что наряду с вариантами, допускае­мыми диспозитивными нормами литературного языка, су­ществует и множество отклонений от норм, т.е. речевых ошибок. Такие отступления от языковых норм могут объясняться несколькими причинами: плохим знанием са­мих норм (Мы хочем читать; С двадцать двумя ребятами мы ходили в кино; Оденьте на себя пальто); непоследовательностями и противоречиями во внутренней системе языка (так, причиной распространенности неправильных ударений типа звала, рвала, очевидно, является литературное ударе­ние на корне в формах звал, звало, звали; рвал, рвало, рвали. Ненормативная форма лектора существует, наверное, по­тому, что в системе языка есть нормативные формы док­тора, лагеря и т.д.); воздействием внешних факторов ¾ тер­риториальных или социальных диалектов, иной языковой системы в условиях билингвизма (Мы живем под мирным небом, не слышно в ы б у х о в орудий, залпов снарядов).

Еще несколько лет назад все отступления от нормы ли­тературного языка (кроме орфографических и пунктуаци­онных) считались "стилистическими ошибками", без вся­кой дальнейшей их дифференциации. Такая практика при­знана порочной. Ошибки необходимо дифференцировать в зависимости от того, на каком речевом уровне они допущены. Хотя единой оптимальной классификации речевых ошибок нет, но большинство исследователей выделяют ре­чевые ошибки на фонетическом, лексическом и граммати­ческом уровнях (с дальнейшей их дифференциацией, на­пример, "ошибка в произношении согласных звуков", "сме­шение паронимов", "контаминация", "ошибки в склонении числительных" и т.д.)⁰. Собственно "стилистическими" счи­таются такие ошибки, которые связаны с нарушением тре­бования единства стиля (одностильности), т.е. стилистические ошибки рассматриваются как разновидность речевых: Туристы жили в палатках, к у ш а т ь варили на костре; Настя с б е с и л а с ь, а Актер повесился; В начале романа мы видим Павла обыкновенным рабочим парнем, который увлекается г у л я н к а м и; О т в е т с т в е н н о с т ь за млад­шего братишку была в о з л о ж е н а на меня.

§4. Нормализация и кодификация

С вопросами норм, их вариантности тесно связаны по­нятия нормализации и кодификации. Часто термины "нормализация" и "кодификация" употребляются как синони­мы⁰. Однако в исследованиях последних лет эти термины и понятия разграничиваются.

В.А. Ицкович предлагает считать нормализацией не простое описание нормы, или ее кодификацию в строгом смысле слова, а лишь "активное вмешательство в языковой процесс, например, введение определенных терминов и от­каз от других, как нежелательных по каким-нибудь причинам"⁰. Однако при таком подходе к нормализации и коди­фикации несколько теряется разграничение этих двух яв­лений. Более четкое решение этого вопроса находим у Л.И. Скворцова: "Противополагаясь по степени активности (или "осознанности") друг другу, понятия "кодификация" и "нормализация" оказываются в отношении соподчиненности: последняя является частью первой. На практике "нор­мализация"... называется обычно "стандартизацией" (в ши­роком смысле слова: установление ГОСТа, упорядочение терминосистемы, официальное переименование и т.п.)"⁰.

По мнению Л.К. Граудиной, термином "нормализация" обозначается комплекс проблем, предполагающих освеще­ние следующих аспектов: "1) изучение проблемы определения и установления нормы литературного языка; 2) исследование в нормативных целях языковой практики в ее отношении к теории; 3) приведение в систему, дальнейшее совершенствование и упорядочение правил употребления в случаях расхождения теории и практики, когда появляется необходимость укрепления норм литературного языка"⁰. Термин "кодификация" Л.К. Граудина считает более узким и специализированным по сравнению с термином "нормализация" и использует его в тех случаях, когда речь идет о регистрации правил в нормативных трудах.

В новом учебнике для вузов "Культура русской речи" (под ред. Л.К. Граудиной и Е.Н. Ширяева) указывается сле­дующее: "Кодифицированные нормы литературного языка ¾ это такие нормы, которым должны следовать все носители литературного языка. Любая грамматика современного русского литературного языка, любой его словарь есть не что иное, как его кодифицирование"⁰.

Наиболее оптимальным является определение нормали­зации как процесса становления, утверждения нормы, ее описания, упорядочения языковедами. Нормализация пред­ставляет собой исторически длительный отбор из языковых вариантов единых, наиболее употребительных единиц. Нормализаторская деятельность находит свое выражение в ко­дификации литературной нормы ¾ ее официальном призна­нии и описании в виде правил (предписаний) в авторитет­ных лингвистических изданиях (словарях, справочниках, грамматиках). Следовательно, кодификация ¾ это выработанный свод правил, который приводит в систему норми­рованные варианты, "узаконивает" их.

Таким образом, то или иное явление, прежде чем стать в КЛЯ нормой, переживает процесс нормализации, а в слу­чае благоприятного исхода (широкого распространения, об­щественного одобрения и т.п.) закрепляется, кодифициру­ется в правилах, фиксируется в словарях с рекомендатель­ными пометами.

Становление нормы КЛЯ ¾ это многомерное явление, часто противоречивое. К.С. Горбачевич по этому поводу за­мечает: "...объективный, динамический и противоречивый характер норм русского литературного языка диктует необ­ходимость сознательного и осторожного под­хода к оценке спорных фактов современ­ной речи... К сожалению, не во всех научно-популярных книгах и массовых пособиях по культуре речи обнаружи­вается научно-обоснованное и в достаточной мере дели­катное решение сложных проблем литературной нормы.

Наблюдаются факты и субъективно-любительской оценки, и случаи предвзятого отношения к новообразованиям, и даже проявления администрирования в вопросах языка. Действительно, язык принадлежит к числу тех феноменов общественной жизни, относительно которых многие счи­тают возможным иметь свое особое мнение. Причем эти личные мнения о правильном и неправильном в языке вы­сказываются нередко в самой безапелляционной и темпе­раментной форме. Однако самостоятельность и категорич­ность суждений не всегда означает их истинность"⁰.

С явлением нормализации тесно связано так называе­мое антинормализаторство ¾ отрицание научной нормали­зации и кодификации языка. В основе взглядов убежден­ных антинормализаторов лежит поклонение стихийности в развитии языка. Писатель А. Югов, например, выдвинул те­ше о том, что "русский язык сам собой правит", ему не нужны нормы, нормативные словари. В книге "Думы о русском слове" он писал: "Нормативная лексикография ¾ пережиток". И далее: "Считаю неоспоримым следующее ис­торическое обстоятельство: так называемые литературные нормы русского языка, и ныне действующие (вернее, злодействующие), ¾ они установлены "сверху", в император­ской России. Это ¾ классовые нормы"⁰.

Характеристики

Список файлов учебной работы