Рубинштейн (1000003), страница 124
Текст из файла (страница 124)
сигналами, а гнозисом, сложным познавательным синтезом.
2. Движение, так называемое произвольное движение человека,
осуществляет в конце концов не орган сам по себе, а человек, и результатом
его является не только функциональное изменение состояния органа, а тот или
иной предметный результат, произведенное в результате движения изменение
жизненной ситуации, решение той или иной задачи, которое не может не
вызвать того или иного личностного отношения. Поэтому движение,
посредством которого у человека обычно осуществляется то или иное
действие, связано с личностными установками, с осмыслением разрешаемой
движением задачи, с отношением к ней. Когда меняется личностная
установка, меняется и двигательная сфера. Поэтому изучение двигательной
сферы неизбежно должно быть предметом психофизиологического, а не
только физиологического исследования. Это, конечно, не исключает, а
предполагает изучение анатомо-физиологических механизмов движения.
Учение об анатомо-физиологических механизмах движения получило в
последнее время углубленную разработку в работах советских авторов (П. К.
Анохин, Э. А. Асратян, Н. А. Бернштейн). Их работы, посвященные процессу
перестройки нервных импульсов и образованию функциональных систем,
показали, что всякий моторный акт является результатом работы не раз и
навсегда фиксированной группы мышц и совокупностью всегда одних и тех
же импульсов, а очень подвижной, легко перестраивающейся функциональной
системой, включающей импульсы, связанные иногда с территориально
различными участками. В построении действий этих функциональных систем
центр и периферия взаимодействуют так, что выполнение моторного акта в
значительной мере зависит от афферентации, которая корригирует и уточняет
нервный импульс, сам по себе еще не определяющий однозначно моторного
акта. Благодаря этому воздействию афферентации моторный акт может
пластично приспособляться к изменяющимся внешним условиям.
Учение о построении движений, разработанное Н. А. Бернштейном,
исходит из того факта, что конечный результат активности мышц (или
мышечной группы) определяется не только ее возбуждением, но также и
действием других факторов, независимых от нервных импульсов, посылаемых
из эффекторных центров. Биомеханически эти факторы, определяющие
реально происходящее движение, выступают двояко: 1) в форме внешних сил
(например, величина поднимаемой тяжести, сопротивление отталкиваемого
предмета ит.п.)и2)в форме реактивных сил (например, сила отдачи при
действии мышечной силы, приложенной к одному из звеньев конечности, в
других ее звеньях). Следовательно, для достижения определенного
двигательного результата необходимо, чтобы посылаемые в каждый данный
момент эффекторные нервные импульсы корректировались в соответствии с
изменением этих динамических факторов.
Бернштейн убедительно показал, что в силу самого устройства
двигательного прибора человека, обладающего большим числом степеней
свободы, управление им посредством одних лишь эффекторных импульсов в
силу уже чисто механических условий принципиально невозможно.
Осуществление движений в этих условиях требует управления движением,
необходимого в этих целях.
Корректирование эффекторных импульсов возможно лишь благодаря,
с одной стороны, непрерывно поступающей в ходе осуществления движения
сенсорной сигнализации, а с другой стороны, благодаря специальным
центральным механизмам, имеющим определенную анатомическую
локализацию и как бы перешифровывающим эффекторные импульсы на
основе сложной переработки сигналов, поступающих с периферии. Эта
переработка состоит в том, что сигналы, идущие от различных точек тела и от
различных сенсорных органов (зрение, осязание, суставно-мышечное
ощущение и др.), объединяются, синтезируются в единой системе
пространственных координат и обобщаются в зависимости от двигательной
задачи и прошлого опыта. Эти сенсорные синтезы (координации) и делают
движения предметными, адаптированными к объективной предметности
мира.
В своих исследованиях Бернштейн исходит из того положения, что
всякое координированное движение является ответом на возникшую задачу,
характеризующуюся определенным смысловым содержанием. Именно
содержание двигательной задачи, а не сами по себе внешние свойства
движения определяют как основную ведущую систему, управляющую
сенсорной координацией (афферентационная система), так тем самым и
соответствующую эффекторную систему. Существенные отличия функций
одних афферентационных и эффекторных центральных аппаратов от других
состоят прежде всего в том, что они реализуют двигательные задачи,
имеющие разное содержание.
Соответственно различным по своему содержанию типам
двигательных задач выделяются и различные неврологические "уровни
построения движения", отличающиеся друг от друга по их ведущей
афферентации. В числе выделяемых уровней построения движения Н. А.
Бернштейн описывает следующие (мы приводим лишь наиболее важные из
них).
Уровень синергий. У человека он локализуется в системе зрительного
бугра (центр сенсорного синтеза) и паллидума (эффекторный центр). Этот
уровень является ведущим для мимических, пластических и т. п. движений,
которые афферентируются проприоцептивной чувствительностью. Он
отвечает, следовательно, задачам, содержание которых не выходит за пределы
управления положением собственного тела и его конечностей (например,
движения при так называемой вольной гимнастике). Как и другие уровни, этот
уровень участвует в осуществлении движений более высоких уровней, в
которые он входит в качестве их "фоновой" составляющей.
Уровень пространственного поля. Этот уровень локализуется в
сенсорных центрах коры и в стриатуме, или пирамидных кортикальных полях.
Он является ведущим для целевых переместительных движений
(направленные ходьба и бег, прыжки, броски, удары и т. п.). Координация
движения осуществляется на этом уровне на основе синтеза ощущений,
отражающих пространство в оценках его протяженности.
Уровень предметных действий. Он локализуется в коре полушарий
головного мозга и особенно тесно связан с ее левой нижнетеменной
областью'. Он осуществляет смысловые
------------------------------
' Кора, надо думать, является высшей контрольной инстанцией для всех
движений человека, но в различных движениях механизмы разных уровней
включаются по-разному, с различным удельным весом.
предметные действия, типическими представителями которых являются
трудовые процессы и вообще процессы, ведущие к активному
преднамеренному изменению предметов. На этом уровне протекает также и
построение (координация) собственно двигательной стороны устной и
письменной речи.
Кроме уровня предметного действия существуют еще более высокие
уровни построения движения, например уровень, осуществляющий
смысловую координацию устной речи и письма'.
Не подлежит сомнению, что свое совершенство и свою действительную
характеристику движения человека приобретают лишь от осмысленного
действия, в которое они включаются. Исследование движений в процессе их
восстановления у раненых бойцов с поражением периферического
двигательного аппарата, проведенное лабораторией Государственного
института психологии на базе восстановительного госпиталя, отчетливо
показало, что с изменением задачи, разрешаемой движением, изменяются как
объем движения (исследования П. Я. Гальперина и Т. О. Гиневской), так и его
координация (исследования А. Г. Комм и В. С. Мерлина). Так, движение -
подъем руки на определенную высоту, - невозможное для больного, когда
ему предлагалось поднять руку до такой-то точки, оказывалось возможным,
как только ему предлагалось взять предмет, находящийся на той же самой
высоте. Таким образом, с изменением задачи, разрешаемой движением, и в
связи с этим его мотивации, составляющей внутреннее психологическое
содержание, изменяются также неврологические механизмы движения, в
частности характер афферентации, управляющей движением. Эти факты
говорят против пропитанных дуализмом традиционных представлений,
согласно которым психологические моменты в человеческой деятельности
являются внешними силами, извне управляющими движением, а движение
рассматривается как чисто физическое образование, для физиологической
характеристики которого будто бы безразличен тот психофизический
контекст, в который оно включено. Вместе с тем этот психофизический
контекст оказывается, как свидетельствуют факты, определяющим для
физиологической природы движения; это последнее выступает, таким
образом, как подлинное психофизическое единство.
Тем самым открываются перспективы и пути для подлинного
психофизического исследования, которое, не сводясь просто к внешнему
суммированию или накладыванию друг на друга внутренне не связанных
психологических и физиологических данных, соотносит их в едином
контексте.
Вышеприведенные и другие факты, установленные в проведенном под
руководством А. Н. Леонтьева2 исследований движений в процессе их
восстановления, ставят и практические проблемы, относящиеся не только к
восстановлению движений у раненых, но и к процессу обучения в нормальных
условиях. В частности, поскольку изменение задачи, которая ставится перед
движением, влечет
--------------------------------------------------------------------
' В своей монографии <Бытие и сознание> (М., 1957) С. Л. Рубинштейн
существенно углубил анализ теории Н. А. Бернштейна, учтя вышедший в 1947
г. и удостоенный Государственной премии труд этого ученого <О построении
движений>. (Примеч. сост.) 2 С. Л. Рубинштейн имеет в виду исследования
движений в процессе их восстановления у раненых бойцов, проведенные по
инициативе и под руководством А. Р. Лурия и А. Н. Леонтьева в
восстановительных госпиталях - в филиале Всесоюзного института
экспериментальной медицины (Челябинская область) и в филиале
Московского государственного института психологии (Свердловская
область). Эти исследования С. Л. Рубинштейн проанализировал более
подробно в своей статье <Советская психология в условиях Великой
Отечественной войны> (Журнал <Под знаменем марксизма>. 1943. №9-10).
(Примеч. сост.)
--------------------------------------------------------------------
за собой изменение его механизмов и его возможностей, включение
движения, которым надлежит овладеть, в разные задачи (обучения в одном
случае движению, в другом - действию, внешне совпадающему с тем же
движением, и т. д.) может стать мощным методом обучения или по крайней
мере общим принципом его. К. С. Станиславский поставил эту проблему
применительно к культуре движений в подготовке актера. Обобщая
сценический опыт, он пришел к выводу, что лишь живая задача и подлинное
действие, втягивая в работу саму природу, умеют в полной мере управлять
нашими мышцами, правильно напрягать или ослаблять их.
Выработавшиеся в результате длинного пути филогенетического и
исторического развития высшие формы моторики проходят и в онтогенезе у
индивида значительный путь развития. <...>
Сложные произвольные движения, которыми человек осуществляет
свои действия, развиваются онтогенетически как процесс овладения - в ходе
обучения - определенными общественно выработанными способами
действия, определенными трудовыми операциями и т. п. Поэтому, как
показала работа психологов в дни Великой Отечественной войны, и в
процессе восстановления двигательных функций руки после ранения
существенную роль играет обучение, которое является при этом не
приспособлением органа к дефекту, а его преодолением, восстановлением, так
что по аналогии с воспитывающим обучением можно говорить и о
восстановительном или восстанавливающем обучении. Оно призвано сыграть
существенную роль в восстановлении трудоспособности раненых воинов,
лишившихся ее в дни Великой Отечественной войны.
ДЕЙСТВИЕ И НАВЫК
Всякое действие человека строится на основе некоторых первичных
автоматизмов, сложившихся в результате предшествующего
филогенетического развития. Вместе с тем всякое сколько-нибудь сложное
человеческое действие в процессе своего выполнения и порождает новые,
более сложные и лабильные автоматизмы.
Эти образующиеся в результате упражнения, тренировки, выучки