Конфессиональная история Беларуси
9. Конфессиональная история Беларуси - Часть 1
Конфессиональная история Беларуси - Часть 1.
Восточнославянское язычество (первые века I тыс. н.э. – XIIIв.).
Распространение и историческая судьба христианства на белорусских землях.
Западнорусские земли в составе Великого княжества Литовского, формирование белорусской народности (2-я половина XIII в. - 1569 г.).
Белорусские земли в составе Речи Посполитой (1569-1795 гг.) и историческая судьба христианства.
Конфессиональная история Беларуси - Часть 2.
Белорусские земли в составе Российской империи. Становление белорусской нации (1795 - 1917 гг.).
Советский период истории Беларуси. Образование и консолидация белорусского национального государства - БССР (1917 - 1991 гг.).
Рекомендуемые материалы
Становление и развитие суверенной Республики Беларусь (с 1991 г.). Религиозная ситуация в современной Беларуси.
Конфессиональная история Беларуси еще нуждается в осмыслении, поскольку Беларусь до образования БССР (1 января 1919г.) не имела четко определенной национальной государственности, а, следовательно, ее конфессиональная история размыта и своеобразна. Самая сложная методологическая трудность связана с определением хронологических рамок религиозной истории белорусского этноса, так как сама белорусская народность как самостоятельная этническая общность сформировалась сравнительно поздно (в рамках полиэтнического государства во главе с литовской династией – Великом княжестве Литовском, впоследствии поглощенном шляхетской Польшей). Славяне на территории будущей Беларуси были населением пришлым. Они стали здесь преобладающим этносом лишь к концу
I тысячелетия нашей эры. До этого территорию населяли племена восточных балтов, впоследствии ассимилированные славянами. Затем сформировалась и существовала до XIII в. включительно единая древнерусская народность.
Собственно историю белорусских земель следует начинать со времени разгрома и расчленения древнерусского государства в ходе татаро-монгольского нашествия, т.е. со 2-й половины XIII в., когда, несмотря на сложную иерархическую субординацию внутренне самостоятельных земель-княжеств, Древняя Русь перестала существовать как относительно целостный социальный организм. Началось обособление ее отдельных частей в самостоятельные структуры. Одной из них и стала в конечном итоге Беларусь.
Учитывая тот факт, что сама история Беларуси представляет сегодня недостаточно изученное явление, в нашей лекции при рассмотрении указанной темы мы примем в качестве методологических ориентиров периодизацию истории Беларуси, предложенную белорусским историком Я.И.Трещенком в его учебном пособии, а также будем привлекать наиболее значимый материал данного пособия в целях нашей лекции. Религиозная история Беларуси будет рассмотрена с учетом следующей периодизации истории Беларуси:
I. Предыстория Беларуси: со времени славянской колонизации Восточноевропейской равнины и до расчленения общевосточнославянского древнерусского государства Киевская Русь (первые века
I тыс. н.э. - XIII в.);
II. Западнорусские земли в составе Великого княжества Литовского, формирование белорусской народности (2-я половина XIII в. - 1569 г.);
III. Белорусские земли в составе Речи Посполитой
(1569 -1795 гг.);
IV. Белорусские земли в составе Российской империи. Становление белорусской нации (1795- 1917 гг.);
V. Советский период истории Беларуси. Образование и консолидация белорусского национального государства – БССР
(1917 - 1991 гг.).
Восточнославянское язычество (первые века I тыс. н.э. – XIII в.)
Важнейшей культурной предпосылкой истории белорусского этноса являются верования восточных славян. Они были связаны с преимущественно аграрным, сельскохозяйственным характером производства в VI—IX вв. и родоплеменным характером общества, разделенного по принципу родства и соседства.
Язычество принадлежит к архаическому типу культуры, сильно отличающемуся от традиционного и современного ее типов. Издревле люди представляли себе мир населенным добрыми и злыми силами, помогавшими человеку или мешавшими ему в достижении его целей. От мировых религий эти представления отличались тем, что несовершенство человека не связывалось с его отпадением от божественного идеала (грехопадением). Несовершенство считалось качеством, внутренне присущим всему миру, как земному, так и небесному, как миру повседневности, так и миру таинственных сил природы. В сущности, человек сам был одной из таких сил. Чтобы добиться выполнения своей воли, он мог напугать и заставить подчиниться себе домового или лешего, а люди, обладающие колдовской силой, как, например, жрецы-волхвы или вожди племен, могли управлять силами природы: насылать и предотвращать дождь, болезнь, неурожай и голод, обеспечить победу в войне.
Это мировоззрение создавало довольно уютный образ мира, в котором не было неразрешимых противоречий, не было того разрыва между повседневностью и идеалом, человеком и Богом, появление которого в великих культурах Востока и Греции в VIII—II вв. до н.э. позволило философу К.Ясперсу назвать это время «осевым», разделяющим историю человечества. Духовная революция «осевого времени» вызвала у людей потребность стремиться к идеалу, искать «спасения» от своего несовершенства. С ней связано появление великих религий и философских учений.
Всего этого восточные славяне до X в. не знали. Их мир был населен множеством странных существ, олицетворявших силы природы, с которыми они старались найти общий язык, умилостивить или напугать их. Боги жили везде: в дожде и солнце, в ближайшем лесу и под порогом дома. Это были местные божества, насчитывавшиеся десятками и сотнями. Как и люди, они были добрыми или злыми, простодушными или хитрыми. В них не было ничего от всемогущества и совершенства христианского Бога. Для того чтобы общаться с ними, не нужно было бороться за духовную чистоту, как это делали христианские монахи, а нужно было лишь знать определенные технические приемы: обряды, молитвы, заговоры.
Наиболее поздними племенными и государственными языческими богами были Перун — бог грозы, войны и оружия, являвшийся покровителем князя и дружины; Хорс и Даждьбог — божества Солнца; Велес — бог-защитник домашнего скота и торговли; Стрибог — бог ветра; Семаргл — божество подземного мира, связанное с культом предков и плодородием природы, а также Мокошь — единственное женское божество в пантеоне богов этого патриархального времени, олицетворяющее женское начало в природе и обязанности женщин (стрижку овец и прядение шерсти).
Клятва оружием, Перуном и Белесом известна уже из рассказа о договоре 911 г. между киевским князем Олегом (882—912) и византийцами. С именем князя Владимира (980—1015) связана попытка утвердить языческую религию в качестве государственной идеологии. Придя к власти в Киеве, он водрузил рядом со своими теремами на холме деревянные идолы шести богов: Перуна, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Мокоши. Однако языческие боги были, прежде всего, местными божествами и насаждение их культа в других племенных землях (например, культа Перуна в Новгороде) удавалось не всегда. На этой основе было невозможно достичь духовного единства населения страны, без которого немыслимо создание прочного государства. Языческие верования не пользовались авторитетом в ближайших к Руси странах: христианской Византии, иудейской Хазарии и принявшем ислам Булгаре. Для того чтобы иметь с ними равноправные отношения, нужно было примкнуть к одной из великих, мировых религий.
Как известно, Киевская Русь приняла христианство. Но и потом на сотни лет в стране сохранилась ситуация «двоеверия», когда христианские верования сосуществовали с языческими, обряды совершались одновременно и христианским святым, и языческим богам, праздники воплощали и веру в Христа, и веру в местных богов. О силе этой традиции говорит то, что до сих пор в культуре славянских народов сохранились языческие праздники и поверья, истребить которые пытались государство и церковь в течение тысячи лет.
Типичным языческим праздником является Новый год. Этот праздник отсутствовал в традиционном христианском календаре и неоднократно подвергался преследованиям вплоть до 1700 г., когда Петр I сделал его государственным (до этого приход Нового года отмечали 1 марта или 1 сентября).
Другим известным языческим праздником является Масленица, праздник встречи Солнца в конце февраля. Долгая борьба с ним церкви завершилась, в конце концов, лишь его выведением за сроки Великого поста перед Пасхой. Однако языческий характер праздника сохранился. По поверьям одних славянских племен, в масленичные дни божество зимы Морана уступает свою власть божеству весны Ладе. По другим поверьям, это праздник смерти и воскрешения богини плодородия Масленицы, или Костромы, соломенное изображение которой сжигали в конце праздника, а образовавшиеся угли разбрасывали по озимым посевам. Особое значение имело приготовление блинов на Масленицу. В данном случае они имели одновременно значение и поминальной пищи, и символа Солнца.
Важным было значение игр и смеха во время Святок и Масленицы. Особенно характерны в этом смысле игры в свадьбы, взятие снежных городков. Смех при этом носил ритуальный характер. Он должен был обеспечить веселье и удовольствия на весь следующий год. Сложнее было отношение к сожжению Масленицы. По обычаю, часть людей в это время должна плакать, а часть — смеяться. Этот обряд выражает идею бессмертия творческих сил природы, отсутствия смерти. Надо отметить, что древние люди не верили в абсолютный характер смерти.
Сейчас с христианским праздником Пасхи связан обычай посещать могилы покойных родственников. Однако это пережитки языческого праздника, приходившегося на время перед пахотой. Он был связан со стремлением крестьян добиться поддержки со стороны мертвых предков в пробуждении плодоносных сил земли, обеспечении урожая. Время после Пасхи в XIV в. было известно как навий праздник, т.е. праздник мертвых. В это время на могилах катали вареные яйца, лили на них масло, вино, пиво. Все это были жертвы, которые должны были напомнить мертвым об их родственных связях и долге перед живыми. Церковь превратила их в празднование родительских суббот, посещение кладбища, сопровождаемое христианским поминовением усопших.
Самым известным и колдовским из языческих праздников был сохранившийся и по сей день праздник Ивана Купалы — 24 июня (7 июля по новому стилю). В это время лекарственные и колдовские травы набирали силу. Их собирали знахари. А молодежь отмечала этот день как очередной праздник богини Лады. Ее фигуру делали из соломы. При помощи трения добывали огонь, и юноша с девушкой прыгали через костер, взяв в руки соломенную куклу Лады. По прыжку судили об удаче в супружестве. Затем до зари водили хороводы, а куклу сжигали или топили. По значению этот обряд напоминает ритуал чествования и сожжения Масленицы. В других местах день Ивана Купалы является скорее женским праздником, связанным с молением о дожде, необходимом в это время для урожая. Он сопровождается хороводами девушек в уединенных, считающихся священными местах и рощах, жертвоприношениями рекам и родникам, обрядами, посвященными русалкам как богиням воды.
Остатки воспоминаний о языческих праздниках сохранились до сегодняшнего времени.
Языческая культура глубоко вошла в повседневную жизнь людей. Особенно это проявляется на уровне субкультуры — культурных традиций отдельных половозрастных групп населения, таких, как мужчины, женщины, дети. Это связано с делением первобытного общества на «возрастные классы» и по половому признаку. Так, архаичные черты имеют многие детские игры. Текст, сопровождающий игры, часто связан с языческими обрядами. Об этом свидетельствуют, например, слова «чур», «чурики» (призыв на защиту предка, пращура — «щура») и т.п. Эти выражения дошли до нас, будучи повторенными, часто бессознательно, десятками поколений детей.
Многие обычаи языческой культуры сохранились благодаря женской субкультуре. Достаточно сказать, что с ней связаны традиции песен и плясок, которые стремилась истребить христианская церковь. Основным объектом критики христианских поучений были «пляшущие жены». В женской субкультуре остались суеверия, предсказания судьбы, лечение при помощи трав и заговоров. К этим традициям относится народная медицина, которая только теперь становится официально признанной.
В основе представлений славян о жизни лежало понятие судьбы. С ним связывались представления о счастье (доля) и несчастье (недоля), победе и поражении, достатке и недостатке (в хозяйственном смысле). У прибалтийских славян каждое из этих проявлений судьбы имело собственного бога: Белобога, бога счастья, и Чернобога, бога несчастья. Характерно, что в понимании «судьбы» как «доли» отразились коллективистские, общинные взгляды славян, воспринимавших свою индивидуальную судьбу лишь как часть общей судьбы рода, племени. Это близко к восточному представлению о роли индивида (по-японски «я» звучит как «моя часть», доля). В отличие от древних греков, веривших в предопределенность судьбы, славяне считали, что вопрос о судьбе можно перерешить. Бог, наделяющий человека «долей», может быть умилостивлен в результате жертвоприношения. Решая судьбу человека, бог правит свой суд над ним. В мифологии мы сталкиваемся со множеством божеств, обычно в женских образах, определяющих судьбу (Добрая Доля, Несчастная Доля, Лихая Доля, Злая Доля, Горе, Злосчастие, Лихо, Беда, Бессчастие, Злыдни и т.п.).
Столь же важным было противопоставление жизни и смерти, связанное с природными циклами (весна — зима, огонь — влага, солнце — луна, день — ночь). Смерть выступала в виде важнейшей антиценности, объединяющей вокруг себя злые силы, во главе которых стоит Кощей Бессмертный, являющийся одним из воплощений смерти.
Добро и зло были связаны с ориентацией в пространстве. Мир делился на правую и левую части, счастливую и несчастливую. До сих пор принято, чтобы не сглазить, плевать через левое плечо — там стоит дьявол («Не плюй направо, там ангел-хранитель, плюй налево — там дьявол»; примета: «Правая ладонь зудит — получать, левая — отдавать»). В связи с этим возникло представление о правде и кривде, правоте и неправоте, прямом и кривом пути. Правое и левое ассоциировалось также с идеей верха и низа («Правда живет у Бога, а кривда на земле»).
В отличие от христианских представлений, четко отделивших небо как место обитания Бога от греховной земли, в языческих представлениях небесное и земное осознавалось как мужское и женское. Женское божество земли («мать-сыра земля», «святая земля») было не менее важным предметом почитания, чем небесные боги (такие, как Перун). Землей клялись. Зло обитало в подземном или подводном царстве, населенном нежитью и нечистью: умершими не своей смертью русалками, упырями, кикиморами и т.п.
С развитием общественных отношений ценности пространственной ориентации стали применяться для целей социальной ориентации. В связи с этим важно представлять себе священное значение, которое придавалось делению общества на «верхи» и «низы», положению царя «наверху» социальной лестницы. Вместе с тем общественное положение не до конца характеризовало человека. Кроме ряда верх — низ, существовал ряд право — лево, «правда — кривда», определяя, насколько деятельность человека соответствует архаическим, общинным представлениям о справедливости. Сочетание общественного положения «наверху» с «неправдой» поведения воспринималось как кричащее противоречие, нарушение мирового порядка, требующее вмешательства общества. Не менее важным было и долгое сохранение в сознании русских идеи святой матери-земли.
Важным было противопоставление своего и чужого, включавшее также представления о старшем и младшем, посвященном и непосвященном, священном и мирском и т.п. Наиболее остро это противопоставление проявлялось в отделении единоплеменника и захватчика (кочевника, татарина, «поганого»), что впоследствии было осмыслено как противопоставление «христианин — нехристь». Надо отметить, что под «своими» с самого начала имелась в виду общность по вере и, прежде всего «посвященные» в тайны родового культа. «Чужой» же выступает как нечеловек. Неспособность говорить на русском языке рассматривается как немота («немец»). «Чужой» — это обязательно колдун, для которого «русский дух» — неприятность и угроза. На Руси чужеземцев по языческому обряду хоронили как умерших не своей смертью или вообще как нечисть.
Правда, надо отметить, что славяне довольно рано стали усваивать верования других народов. Результатом слияния славянских и иранских верований стали образы богов Хорса и Сварога. По мере роста общественных объединений (племя, племенной союз, государство) границы между «своими» и «несвоими» богами стирались. Однако важно представить, насколько сложно было русским воспринять «чужого» Бога Христа и насколько устойчива была связь населения со старыми, языческими богами.
Важными для восточных славян были родовые ценности, выраженные в противопоставлениях старший — младший, предок — потомок. Старший в роду являлся носителем мудрости, от его знаний зависело благосостояние всех. Не меньшим влиянием пользовались и старые женщины, которые лечили людей и руководили погребальными обрядами. Авторитет старости поднимало наличие у славян культа предков (культа дедов) как заступников перед стихийными силами природы. Однако надо отметить, что высоко ценились и сила и энергия молодости. В русской сказке еще живо первобытное представление об определенных правах и обязанностях каждого возраста, создающих условия для общественного порядка и процветания рода.
Важно отметить цветовые предпочтения восточных славян. Добру, правде в их представлениях соответствовали белый и красный цвета, злу, кривде — черный. Впоследствии это отразилось в выборе цвета княжеских и национальных знамен, других знаков различия и предметов ритуала в России.
Архаическому сознанию славян было свойственно резкое противопоставление ценности и антиценности, в отличие, например, от индийской культуры, где господствует компромисс ценностей, их первичная неразделенность. Впоследствии эта культурная традиция была переосмыслена в христианстве и оказала серьезное влияние на всю историю славян. В русском (в целом славянском) характере — доводить все до крайности, пытаться осуществить невозможное. В случае же неудачи этих попыток следует апатия, нежелание делать что-либо. Отметим, что такая полярная ориентированность деятельности на бурную активность или на полный покой соответствует географическим условиям России, кратковременности сельскохозяйственных работ и долгому «мертвому сезону» зимы. Ценностная ориентация русской культуры закрепляла нормы поведения, отвечающие задаче приспособления к естественной среде.
Способом приспособления к суровой природе до конца XIX в. была коллективная — родовая, общинная или семейная — деятельность, поэтому в славянской культуре как высшая ценность утверждается духовный идеал коллектива, рода, общины, семьи.
С родом, семьей связано сохранение идеала стабильности, который продолжал существовать даже в критические периоды истории. Во все времена к незнакомому человеку обращались матушка, отец, дядюшка, сынок, доченька. Это означало включение его в круг родственных отношений — высших ценностей правды и лада. Это создавало обстановку душевной теплоты, неизвестную, скажем, западноевропейскому обществу, помогало людям выживать при трудностях и испытаниях. Взаимопомощь была незыблемой нормой народной жизни.
В круг коллективистских, родовых и семейных ценностей восточных славян позднее включалась и высшая власть. Князь или Царь был не только властителем, но, прежде всего отцом. Хотя права подданных часто не были зафиксированы в законах, как это делалось на Западе, в народном сознании существовало представление об отеческом отношении царя к народу. Царь-батюшка был воплощением правды и лада в обществе, охраняющим эти высшие ценности.
Народный земледельческий календарь сохранял такой взгляд на природу, взгляд, по сути, языческий, когда все, что окружает человека, одухотворено, наделено жизненной силой, способно помогать или препятствовать, причинять зло или доставлять радость.
Крестьянин поклонялся грому, солнцу и месяцу, почитал камни, водоемы, деревья. Священным деревом у славян считался дуб, много поверий связано также с вербой, рябиной. Но самое почитаемое, любимое дерево — береза.
В начале XX в. в России в кругах творческой интеллигенции резко возрос интерес к дохристианским славянским верованиям как явлению, способному сыграть позитивную роль в современном духовном развитии. На протяжении XIX в. складывались культурные предпосылки такого рода религиозных исканий. Отечественными этнографами и фольклористами был собран и опубликован огромный материал по истории духовной культуры славян, выявивший идейное богатство, этические и эстетические достоинства традиционной народной религиозности. Появились литературные и живописные произведения, поэтизировавшие русскую старину в ее дохристианской или «двоеверной» форме. Романтизм придал национальной старине статус идеального состояния и чистоты народного духа. На основе этих культурных предпосылок значительная часть творческой интеллигенции обратилась к «первозданной» и «подлинной» культуре, не тронутой влиянием христианства. Дохристианские верования представлялись эликсиром молодости, способным вернуть «дряхлеющей» Европе «свежесть» и «ясность» мирочувствования. Дань этому увлечению, смешанному с мистикой, теософией и другими модными в ту пору веяниями, отдали В.Розанов, Д.Мережковский, М.Пришвин и многие другие писатели и художники «серебряного века».
В 80-е гг. XX в. вновь наметилась тенденция к возрождению славянского язычества. Обусловлена она, прежде всего ростом русского и славянского этнического самосознания и усилением интереса к историческому прошлому.
Языческое состояние восточнославянского общества было преодолено в рамках единого раннефеодального древнерусского государства с центром в Киеве. Киевская Русь возникла в 882 г. с захватом северной княжеской династией варяжского происхождения киевского стола. С этого времени процесс складывания единого государства восточных славян стал необратимым и был закреплен принятием в конце X в. (988г.) в качестве государственной религии христианства в его восточной, православной форме.
Принятие восточными славянами христианства имело громадное историческое значение. На протяжении десятков тысяч лет высшей формой человеческих связей, несущим каркасом общества оставались кровнородственные, родовые связи. Родовая принадлежность была высшей ценностью первобытного человека. Она освящалась языческими религиозными системами, в которых каждый род имел свое божество-покровителя, противостоящего всем остальным родовым божествам. Родоплеменной строй противоречиво сочетал в себе родовую солидарность в рамках племен и родовую вражду, сопровождаемую кровной местью. В таком обществе зачаточные формы этнического единства не могли оформиться в единые народы-этносы. Этническая солидарность постоянно подрывалась родоплеменной враждой, освящаемой всей системой языческих верований.
Единая княжеская власть являлась лишь внешней скрепой, опирающейся на насилие, и не могла консолидировать родоплеменные группы в единую народность. Такой консолидирующей силой стало православное христианство, провозглашенное князем Владимиром в качестве государственной религии в 988 г.
Православие было выбрано не случайно. Правящая верхушка Киевской Руси была издавна связана с Византией, являвшейся главным торговым партнером славян. Великие просветители славян братья Кирилл и Мефодий унифицировали славянское письмо и перевели священные христианские тексты на славянский язык, близкий к живому языку восточных славян. Христианство пришло в Киевскую Русь на родном языке новообращенных, и это во многом объясняет сравнительную легкость ее христианизации.
Единая вера в единого Бога стала высшей духовной ценностью, возвысилась над родовым сознанием и постепенно сплотила родоплеменные группы восточных славян в единый древнерусский христианский народ. Территория будущей Беларуси в составе древнерусского государства слагалась из следующих земель-княжеств: северная Беларусь (нынешняя Витебщина и северные части Гродненской и Минской областей) - Полоцкой земли; восточная Беларусь (нынешняя восточная Могилевщина) - Смоленской земли; южная Беларусь (нынешняя западная Гомельщина, восточная часть Брестской и южная часть Минской областей) - Туровской земли; восточная Гомельщина - Черниговской земли; западная часть Брестской и южная часть Гродненской областей - Волынской земли. Все эти земли были органическими составными частями Киевской Руси. Их местные особенности были второстепенны и незначительны по сравнению со связывающей их древнерусской общностью.
В предыстории Беларуси Полоцкая земля занимает особое место. Именно на ее западной окраине зародилось на рубеже XIV – XV вв. ядро консолидации новой восточнославянской народности - будущих белорусов. Этническое обособление белорусов от остальных потомков древнерусской народности началось действительно на Полоцкой земле. Древняя полотчина - органичная составная часть древнерусской этнической общности. Рожденная ею Беларусь - историческое новообразование, ранее не бывшая этническая индивидуальность.
История свидетельствует, что утверждение христианства в Полоцком княжестве проходило мирно и ненасильственно. Именно дата — 992 год — стала началом бытия Полоцкой епархии и Православной церкви в Беларуси.
Как принятие Киевом новой веры из Византии не приковало его политически к этой империи, так и приход христианства из Киева в Полоцк никогда не содействовал подчинению Полоцкого княжества Киевскому князю. Наоборот, именно с принятием христианства начался важнейший этап государственного становления Белой Руси.
Основание Полоцкой епархии одновременно с государственным строительством утверждало в этом княжестве его самостоятельность и постепенно вводило его под именем Белой Руси в семью европейских народов. В 1005 году епископская кафедра была учреждена в городе Турове.
В ряду замечательных людей Полоцкой земли нельзя не назвать св. Ефросинью Полоцкую, дочь князя Георгия Всеславича, в миру носившую имя Предслава и ставшую впоследствии игуменьей Спасского монастыря в Полоцке (род. около 1120 г. - ум. 23 мая 1173 г.). Ефросинья приобрела широкую известность своей просветительской деятельностью. Она собственноручно переписывала книги. С ее именем связаны первые школы в Полоцкой земле. Ефросинья Полоцкая остается одной из самых высокочтимых святых Русской православной церкви. Выдающимся писателем, проповедником этого времени был Кирилл Туровский.
Распространение и историческая судьба христианства на белорусских землях
Приняв православие, Древняя Беларусь, так же как Русь Восточная и Южная, вошла в ойкумену византийской цивилизации, полностью восприняв ее систему культурных ценностей, верований, интеллектуальных, эстетических и духовных достижений.
Вспомним, что христианство никогда не было единым, как не была внутренне единой сама Римская империя, в лоне которой оно возникло, сформировалось и возвысилось до положения государственной религии.
Римская мировая держава изначально делилась на латинский Запад и греческий Восток. Затем она раскололась на Западную империю и Восточную — Византию. В государственно-правовом и военном отношении доминировал Запад, в культурном - Восток. Соответственно западная христианская церковь впитала в себя духовное своеобразие Запада, его холодный рассудочный рационализм, агрессивную авторитарность, индивидуализм, натурализм в искусстве, которое всегда выступало в религиозной форме. Эти особенности породили затем притязания западной церкви на светскую власть, схоластику, торговлю индульгенциями, догмат о папской непогрешимости и т.д.
Восточная церковь впитала в себя утонченную духовность эллинизма, его спиритуализм, доминанту эмоционального начала, интуитивизм и соборность, символизм в искусстве. Она не знала схоластики, и православные богословы никогда не занимались исчислениями количества чертей, которые могут поместиться на кончике иглы, не пытались утверждать веру рациональными доказательствами. Восточная церковь не распространяла духовный свет огнем и мечем, не знала монашеских рыцарских орденов, крестовых походов и инквизиции. Если инквизиционные проявления случались, то они всегда почитались ревнителями православия за уклонение в латинство. При единстве основных догматов западное и восточное восприятие Бога и Мира было существенно различным. Поэтому разделение церквей, которое произошло в 1054 г. было неизбежным. В Европе сформировались две родственные и глубоко различные христианские цивилизации. Западные варвары, кельты и германцы вошли в католический мир, впоследствии расколовшийся на католиков и протестантов, но сохранивший общий духовный архетип. Славяне и народы Закавказья вошли в лоно восточной православной церкви, к сожалению, также впоследствии расколовшейся на ряд течений, сохранивших общую духовную основу.
Христианизация славян прошла органично, без серьезных эксцессов, вследствие удивительной близости к православию их исторически сформировавшегося духовного облика. Славяне никогда не были завоевателями. Их обряды и верования, сформировавшиеся на величественном фоне девственной природы, отличались поэтичностью, высокой эмоциональностью. Все это хорошо корригировалось не с западным, а именно с восточным типом христианской духовности. Православная проповедь нашла в этой среде живой отклик. Тем более, что эта проповедь велась на родном языке славян и часто проповедниками славянского же происхождения, т.к. славяне составляли значительную часть населения Византии.
Западнорусские земли в составе Великого княжества Литовского, формирование белорусской народности (2-я половина XIII в. - 1569 г.)
История Беларуси начинается с вхождения западнорусских земель в состав Великого княжества Литовского. Это вхождение последовало за татаро-монгольским погромом Древней Руси. Татаро-монгольское нашествие и ливонская агрессия принесли на Русь не только разорение и неисчислимые бедствия, но и вызвали глубокие геополитические изменения. Будущая Беларусь, разными путями оказалась под властью языческих литовских князей в Великом княжестве Литовском Возникновение Литовского княжества датируется рубежом XII-XIII вв. Сегодня мы не располагаем достаточными источниками, чтобы проследить этот процесс, но достоверно известно, что первым великим литовским князем был Миндовг.
Первые полтора века, до конца XIV ст., положение Западной Руси было сравнительно благоприятным. Русские земли пользовались широкой автономией, находясь фактически лишь в вассальной зависимости от великого князя, славянская знать доминировала культурно и принимала участие в общегосударственном управлении. Отношения с литовцами-язычниками были в основном мирными, хотя отдельные эксцессы случались. Сама Русь еще помнила языческие времена. В народе бытовало своеобразное «двоеверие», а литовское язычество было очень похоже на славянское, имея общие с ним истоки.
Православие постепенно и ненасильственно распространялось в Литве. Даже члены великокняжеской семьи, получая уделы в русских землях, обыкновенно крестились. Были распространены смешанные браки. Правда, сам великий князь, опиравшийся в военно-политическом отношении на языческую литовскую знать, неизменно оставался язычником. В целом, до конца XIV в. Великое княжество Литовское можно характеризовать как литовско-славянскую неполноправную федерацию.
К концу XIV в. положение изменилось. Стало очевидным, что в христианской Европе языческое государство далее существовать не может, тем более, что большая славянская часть подвластных ему земель была христианской, православной. Литва оказалась перед цивилизационным выбором: на Востоке, постепенно высвобождаясь от татарской зависимости, быстро поднималась православная Московская Русь, втягивая в свою орбиту восточнославянские земли Литвы, на Западе выходила из феодальной раздробленности и быстро набирала силы католическая Польша, более многолюдная и богатая, чем редконаселенная, истощаемая противоборством с татарами Россия.
В середине XIV в. Польша уже поглотила Юго-Западную, Галицко-Волынскую Русь и продолжала лелеять новые экспансионистские планы на востоке. Доминировавшая в Литве языческая знать во главе с великим князем Ягайлой была поставлена перед выбором: православие или католицизм, Москва или Краков? Осенью 1380 г. выбор был сделан, Ягайло с литовской дружиной пошел на Куликово поле на помощь хану Мамаю, а через пять лет в замке Крево близ современной Сморгони был заключен договор об унии Литвы с Польшей. Польская ориентация литовской знати привела Литву к Кревской унии 1385 г., принятой всего через пять лет после Куликовской битвы. Срок для неспешного средневековья необыкновенно быстрый. Уния укреплялась династическим браком Ягайло на наследнице польского престола княжне Ядвиге. Сам Ягайло (в крещении Владислав) и вся языческая Литва принимали христианство в его западной, католической форме. Католицизм становится государственной религией ВКЛ, а православие лишается покровительства государства. По новым условиям Великое княжество сохраняло самостоятельную администрацию и широкую автономию в рамках государственного союза двух стран.
После заключения унии одно из крупнейших европейских государственных образований, полиэтническое Великое княжество Литовское с православным населением на большей части территории, стало католическим государством. Литовские язычники были обращены в католицизм, и только феодалы-католики получили все права. Только они отныне могли занимать все основные государственные посты, только им гарантировалась неприкосновенность земельных владений. На белорусские земли пришли польское право, польская культура, польский язык, которые стали агрессивно вытеснять русскую и литовскую культуру, право и язык. Начались никогда уже не прекращавшиеся гонения на православие, объявленное неистинной, хамской, мужицкой верой. Измена вере отцов, переход в католицизм стал означать разрыв с этносом, поскольку тут на цивилизационной грани религиозная и этническая принадлежность отождествлялись особенно остро.
О Кревской унии сегодня написано много. Это событие имело огромное влияние на исторические судьбы Беларуси и самой Литвы. Хотя западнорусский язык, как символ автономии официально оставался в Литве государственным вплоть до конца XVII в., начался процесс неуклонного вытеснения элементов белорусской государственности из политической жизни Великого княжества. Для того, чтобы избежать унизительной дискриминации, даже крупным русским феодалам отныне оставалось только два пути - или эмиграция в Россию, или ренегатство, разрыв с верой предков, что в условиях средневековья означало неизбежный разрыв с родным языком и культурой, разрыв с родным народом. Большинство феодалов, в конце концов, вступило на второй путь.
Католицизм пришел из Польши. Оттуда прибыл весь католический церковный клир. Практически все священнослужители были поляками или немцами по этнической принадлежности. Поэтому в Литве католицизм был воспринят как «польская вера», противостоящая «русской вере» - православию. А поскольку по условиям унии полноправными были только феодалы-католики, это не могло не внести раскола в еще недавно относительно веротерпимое литовское общество. Фактически окатоличение стало означать ополячивание. Перемена веры неизбежно влекла за собой этнокультурную и языковую ассимиляцию.
Разумеется, это был не одномоментный, а постепенный процесс. Но он развивался неумолимо. На протяжении XV-XVI вв. происходило постепенное превращение политической системы Великого княжества в окраинный вариант польской государственности. Разноэтничная феодальная католическая шляхта сливалась в «единую шляхетскую нацию» с польским языком, культурой и польским этническим самосознанием.
Православная церковь - мать белорусской нации. Если бы она была уничтожена, на этой земле не было бы белорусов. Белорусское крестьянство проявило поразительную стойкость в сохранении своей православной веры, культуры и языка. Оно осталось самим собой и выжило в нечеловечески трудных условиях, покинутое верхними социальными слоями, предавшими его и ушедшими в чужой этнос.
Вся история белорусского этноса и белорусской культуры, возникших на цивилизационной грани между западнохристианским католическим, а после раскола западной церкви и протестантским, миром и восточнохристианским православием, была историей цивилизационного противостояния. Начало белорусского этногенеза совпало с превращением католичества в государственную религию Великого княжества Литовского и происходило на фоне непрекращавшейся агрессивной католической экспансии на православные восточнославянские земли.
Таким образом, именно конфессиональный фактор стал определяющим в этнической и культурной истории белорусов.
Нельзя сказать, чтобы процесс окатоличевания не встречал сопротивления. Подымались восстания, иногда вырывались временные уступки. Самые непримиримые отъезжали на Русь, пограничные феодалы уходили вместе со своими вотчинами, так что восточная граница Великого княжества и без войны стала отступать на запад.
К началу XVI в. почти треть великокняжеского, а потом царского окружения в Москве составляли «литовские выходцы».
Вместе с тем процесс окатоличения шел с нарастающей скоростью. Слишком велик был соблазн социальных привилегий католиков. Ополячивались целыми родами не только русские, но и литовские феодалы-католики. Одни стремились культурно уравнять себя с польскими феодалами. Другие переходили в новую веру под мощным церковным давлением, которое поощрялось Римской курией. Неумолимо шло превращение некогда суверенной Литвы в польскую провинцию. Начинается постепенный переход в католицизм представителей православных кругов высшего сословия ВКЛ, в том числе и Беларуси. В Вильно был возведен кафедральный костел Св. Станислава. Вслед за столицей строительство костелов начинается во всех крупных городах ВКЛ. Первым виленским епископом был назначен поляк Василло. Духовенство большей частью было также польского происхождения. Укрепляя государственные позиции ВКЛ, Витовт (1392—1430) одной из главнейших политических задач считал усиление римо-католичества. По отношению к православной церкви была предпринята попытка отрыва ее не только от митрополии всея Руси, но и от Константинопольского патриархата.
В неравноправное положение было поставлено православное население. Православная знать в ВКЛ не имела права занимать высшие государственные должности; православных мещан не допускали в состав городских магистратов, не принимали в цехи; православные крестьяне должны были платить десятину на содержание католических священников.
Белорусские земли в составе Речи Посполитой (1569-1795 гг.) и историческая судьба христианства
В июне 1569г. в Люблине была подписана уния, согласно условиям которой ВКЛ и Королевство Польское объединялись в одно государство - Речь Посполитую. Начинается эпоха насаждения католицизма в Беларуси. Католическая церковь распространяет свое влияние на белорусских землях, используя свой ударный отряд — орден иезуитов, получивший после Люблинской унии в восточных районах ВКЛ обширные земельные владения. Расширили свою сеть и другие монашеские католические ордена — бернардинцев, кармелитов, доминиканцев, францисканцев и др. Они должны были содействовать распространению католицизма среди местного православного населения, ликвидировать оппозиционные настроения местной православной шляхты, мещан и горожан, которые не раз демонстрировали свои симпатии к России в ходе многочисленных войн.
Люблинская уния завершила процесс фактического политического поглощения Литвы польским королевством. Остатки административной автономии просуществовали до конца Речи Посполитой - в интересах местных магнатов, отнюдь не населения. Но Люблинская уния еще не завершила трагедию. Оставался белорусский народ, православное духовенство, православные городские братства и даже некоторая часть дворянства, которые как отеческий завет, как душу хранили верность православию, упорно отстаивали свою цивилизацию и не поддавались ополячению.
Подъем духовного сопротивления был бы просто невозможен без устойчивых культурных традиций, которыми располагала православная Беларусь. В этой связи достаточно вспомнить деятельность восточнославянского первопечатника, сына полоцкого купца Франциска (Георгия) Скарины (род. около 1490 г.- ум. около 1541 г.). Ф.Скарина в 1504-1506 гг. учился в Краковском университете. В 1512 в Падуанском университете в Италии он получил степень «доктора лекарских наук». В 1517-1520 гг. в Праге Ф.Скарина на западнорусском языке XVI в. издал «Псалтырь» и «Библию русскую» с оригинальными «предисловиями» и замечательными гравюрами на дереве. В ней первопечатник ставил целью просвещение «своей братии Руси». Ф.Скарине посвящена огромная литература. Все его издания на русском языке, издаваемые им «для братии своей Руси», вполне соответствовали православному канону, его русское этническое самосознание и последовательная защита им интересов православного русского народа несомненны.
С Беларусью связана деятельность еще одного первопечатника - Ивана Федорова. От И.Федорова берет начало уже не эпизодическое, а систематическое, никогда не прерывавшееся славянорусское книгопечатание.
Православное население на протяжении всего существования Речи Посполитой тяготело к единоверному русскому государству.
Вместе с тем, историческая справедливость требует отметить, что по сравнению с самодержавной Россией, ее мощной центральной деспотической властью, польские порядки были не в пример вольготнее для господствующего сословия и нередко возбуждали зависть у тянувших тяжелое тягло государевой службы русских дворян. В России, в отличие от Польши, государственные интересы, безусловно, доминировали над личными и узкосословными интересами, нравственный максимализм над релятивизмом.
У польских дворян по сравнению с русскими было более развито личностное начало, культивировалось чувство личной свободы. Иной вопрос, насколько реально были обоснованы эти притязания, но они существовали, по крайней мере, как некий идеал. У польской шляхты были лучше развиты навыки сословной самоорганизации, свободнее было положение женщин. В быту они активно тяготели к общеевропейским нормам, в отличие от русского традиционалистского уклада, где еще долго оставались актуальными средневековые домостроевские порядки.
Особую страницу в истории белорусской культуры составил эпизод с проникновением в ВКЛ и Речь Посполитую в XVI - начале XVII вв. протестантских сект, преимущественно кальвинистского толка. Ряд магнатов, зарившихся на громадные земельные богатства католической церкви и недовольных духовным засильем иезуитов, воспользовались протестантизмом для еще большего укрепления своего могущества. За ними последовала зависимая от них мелкошляхетская свита.
Протестанты стали открывать в Польше и Литве свои школы, типографии, издавали богослужебную и полемическую литературу, в том числе и на старобелорусском («русском») языке. Так, Симон Будный основал в Несвиже под патронатом князя Радзивилла типографию, в которой издал на русском языке протестантский «Катехизис». Василий Тяпинский в собственном имении вблизи Лепеля издал «Евангилие» с предисловием.
Протестантскими идеями особенно увлеклись магнаты (Радзивиллы, Сапеги, Валовичи, Глебовичи и др.) — противники унии с Польшей. С помощью протестантской веры они планировали сохранить обособленность ВКЛ, ослабить в нем влияние католической Польши. Шляхту и зажиточных горожан Реформация привлекала возможностью подорвать могущество церкви, которая ущемляла их права. Но широкие народные массы остались глухими к ней. Поэтому реформационное движение здесь не получило такого размаха, как в странах Европы.
Из всех реформационных течений наибольшее распространение в Великом княжестве Литовском, в том числе и в Белоруссии получил кальвинизм. В 50-е годы XVI в. в него перешло большинство магнатов и значительная часть шляхты. В 60-е годы на территории Белоруссии уже действовали десятки реформационных общин, а при
них — церкви, школы, приюты, типографии. Крупнейшими реформационными центрами в Белоруссии стали Брест, Несвиж, Витебск, Новогрудок, Клецк, Лоск, Ивье, Слуцк, и др. населенные пункты. Вокруг них группировались известные ученые, проповедники, писатели, книгоиздатели. Некоторые из них (С.Будный, В.Тяпинский и др.) поднялись до уровня знаменитых европейских мыслителей.
Реформационное движение содействовало активизации духовной жизни общества, оказало благотворное влияние на развитие книгопечатания, развитие гуманистических и рационалистических тенденций в белорусской культуре, расширению ее международных контактов.
Чтобы спасти католицизм в условия реформационного движения, Ватикан и правящие круги Речи Посполитой сделали ставку на орден иезуитов. Самые опытные миссионеры появились в Великом княжестве Литовском на следующий год после Люблинской унии. Главным идеологом контрреформации стал П.Скарга. Иезуиты взяли в свои руки образование, открыли на территории Белоруссии сеть костелов и монастырей, занялись благотворительной деятельностью. Это дало свои плоды. Обновленный и усиленный католицизм начал вытеснять протестантские общины. В 70-е годы XVI в. социальная база реформационного движения значительно сузилась, а к концу первой половины XVII в. наступил кризис реформационного движения. Во второй половине XVII в. оно под ударами контрреформации вынуждено было сойти с исторической арены.
Справедливости ради необходимо отметить, что при всех гуманистических устремлениях протестантской интеллигенции, у протестантизма в ВКЛ и Речи Посполитой не было будущего. Решающим идеологическим противоречием здесь оставалось противостояние католицизма и православия, неразрывно связанное с противостоянием восточных и западных славян, а также с социальным противостоянием феодальных верхов и народных низов.
Протестантизм остался лишь эпизодом в культурной истории Беларуси. Его значение безмерно преувеличивается некоторыми историками и политиками, но на деле сколько-нибудь глубокого следа на белорусской почве он не оставил. Попытки современных сектантов искать в нем свои исторические корни - несостоятельны. Современные секты, преимущественно американского происхождения и оттуда руководимые, не имеют никакого отношения к гуманистической реформации XVI в.
Подписанная 28 июня 1569 г. и утвержденная на раздельных заседаниях польского и литовского сеймов Люблинская уния завершила начатый в 1385 г. в Крево процесс поглощения Польшей Великого княжества Литовского. По мере распространения среди литовско-белорусской шляхты польской культуры, обычаев и правосознания, у нее непрерывно нарастало стремление уравняться с польской шляхтой юридически, приобрести ее права и привилегии. Вслед за Люблинской унией последовала Брестская религиозная уния.
В конфессиональной истории Беларуси особое место занимает Брестская уния (1596г.). Суть ее заключалась в том, что православная и католическая церкви, объединившись, создавали промежуточную — униатскую церковь (греко-католическую), в которой все обряды, праздники и т.д. должны были оставаться такими, как и в православной, чтобы верующие не встретили для себя ничего непривычного. Единственным добавлением являлось обязательное признание папы римского наместником бога на земле и уплата церковной десятины в пользу Ватикана. Таким образом, униатская церковь являлась своеобразным гибридом двух церквей (православной и католической) с православной формой и католическим содержанием. Она должна была стать своеобразным переходом от православия к католицизму, от белорусского и украинского — к польскому влиянию.
Историческая суть проблемы Брестской религиозной унии сводится к следующему.
В середине XVI в. Люблинская уния завершила процесс фактического политического поглощения Литвы польским королевством. Остатки административной автономии просуществовали до конца Речи Посполитой - в интересах местных магнатов, отнюдь не населения. Но Люблинская уния еще не завершила трагедию. Оставался белорусский народ, православное духовенство, православные городские братства и даже некоторая часть дворянства, которые как отеческий завет, как душу хранили верность православию, упорно отстаивали свою цивилизацию и не поддавались ополячению.
Рекомендуем посмотреть лекцию "36 Неадекватность эмоций".
Поэтому в конце XVI в. была предпринята попытка изнутри взорвать православие и окончательно поставить православную церковь Речи Посполитой вне закона. В Беларуси, в конце концов, была оставлена одна примыкавшая к русской границе Могилевская православная епархия, но и на ее территории правили бал иезуиты. Об этом свидетельствуют архитектурные памятники пограничного Мстиславля - исторической столицы Могилевской земли, где испокон веку не было ни одного католического селения.
Было решено огнем и мечом утвердить здесь унию, чтобы навеки разделить братские восточнославянские народы, подобно тому как это во многом удалось сделать в отношении западных и южных славян.
Речь шла, по существу, об уничтожении православной цивилизации в Речи Посполитой. Объективно это означало духовное убийство украинцев и белорусов. Запрещалось совершать церковные обряды по православному канону, крестить детей, венчать новобрачных, отпевать покойников. Дело доходило до осквернения захоронений, истязаний и убийства священников. Эти факты широко документированы.
С принятием унии православные церкви стали насильственно превращаться в униатские. Строились и униатские храмы. Вместе с католической униатская церковь стала также крупным земельным собственником и эксплуататором народных масс. Народ понимал действительные цели унии и поднялся на борьбу с ней. В результате сопротивления введение унии затянулось на долгие десятилетия. Тех, кто не принимал унию, ожидали большие неприятности: избиения, угрозы, тюремное заключение, отлучение от церкви и даже смертная казнь. Особенно неприкрытое насилие в деле насаждения унии связано с деятельность» полоцкого униатского епископа Исоофата Кунцевича. 12 ноября 1623 года против его жестокостей в Витебске вспыхнуло восстание, в ходе которого епископ был убит. Весть о восстании дошла да Ватикана. Папа римский потребовал от короля Речи Посполитой жестоко расправиться с восставшими. Смертный приговор был вынесен 120 участникам восстания, но казнены были только 20, так как остальные успели скрыться. Но и после этого борьба против национально-религиозного угнетения в Белоруссии не прекратилась. В середине XVII в. она вылилась в освободители войну украинского и белорусского народов, которая длилась с 1648 по 1654 г.
К концу XVIII в. около 80% крестьян Беларуси стали униатами. Вместе с тем были часты случаи унижения униатов со стороны католиков, желание показать, что уния - вера людей невежественных.
Хранителями белорусской культуры остались народные массы и православное духовенство, в том числе низы униатского духовенства. Они на деле никогда с православием не порывали и всегда с надеждой смотрели на Восток.
