Mironov_A.V._Filosofiya_nauki_tehniki_i_tehnologij (Mironov_A.V._Filosofiya_nauki_tehniki_i_tehnologij.pdf), страница 35

Повторяю, что нетехнологическая система предписывает свое дальнейшее развитие, апринявший ее и поклоняющейся ей человек.190ной мобильности101. Благими намерениями мостится однаединственная дорога, все остальные строятся на основеразума и иных строительных материалов.Проект города-столицы Бразилиа (Бразилия), созданныйЛ. Коста и О. Нимейером для южноамериканской страны,был создан для утверждения общества социальной справедливости. Городская планировка, широкие проспекты,жилище для всех слоев населения, правительственные задания — все было пронизано заботой о людях. Город спустянекоторое время оказался «безупречно структурированнымпространством для идеальных воображаемых жителей, отождествляющих счастье с беспроблемной жизнью, поскольку вней отсутствуют неоднозначные ситуации, нет необходимости делать выбор, не существует риска и шанса на приключение.

Для всех остальных (за исключением политических функционеров и государственных служащих — А.М.),город оказался пространством, лишенным подлинной человечности — всего, что наполняет жизнь смыслом и ради чегостоит жить» [10, c. 67]. Наполняя ватманы линиями будущих проспектов, архитекторы исходили из того, что, еслигород будет пригоден для машины, то он будет удобен и длячеловека. В результате оказалось, что большинство жителейэтой утопии живет в нищенских пригородах, в условиях более ужасных, чем в старых городах. Насыщенная маскарадами южноамериканская жизнь не бьет ключом на огромныхпространствах площадей и проспектов.«Концентрация людских масс создавала массовое общество с его специфической ментальностью.

В городах раз101Несистематизированное безумие, охватившее Москву и проявляющееся в искривлении поверхности тротуаров, якобы делает ее привлекательной для инвалидов-колясочников. Однако создание подъемниковна тех станциях метро и подземных выходах из него, которые были припроектировании лишены эскалаторов, облегчило бы жизнь большомучислу пожилых горожан и инвалидов. Но забота о налогоплательщикахникогда не входит в число первоочередных задач.191растались массивы искусственного и преобразованноготрудом окружения. И если по отношению к естественнойприроде человек оставался свободен, то «вторая природа»,созданная им самим, заставляла подчиняться заложеннымв ее структуру программам поведения и деятельности.Следствием технизации жизни стало утверждение рационалистического мышления (это, конечно, на мой взглядтехнократическое мышление — А.М.), в котором анализпреобладал над синтезом, осязаемая объективность ипрактическая целесообразность стали универсальнымикритериями, ставящими под сомнение правомерностьсубъективного и иррационального.

Разумность и четкоефункционирование техники позволяли надеяться, чтоиспользуемые ею методы управления могут обеспечить иэффективное функционирование общества. В повседневном труде, рассчитанном на производственные операциии циклы, конечная цель становилась неосязаемой» [51, c.8], — описал академик А.В. Иконников сложившуюся вградостроительстве и архитектуре ситуацию. В приведенной выше цитате необходимо уточнить еще раз, чтотехнократизм в мышлении — это доведенный до абсурдарационализм. Именно поэтому совершаются ошибки впланировании, подвергается мелочной регламентации повседневная жизнь, а потребности человека подменяютсясписком функций или техническими устройствами, например автомобилями. Облагодетельствовать городскоенаселение архитектурным проектированием не удается.Это не рационализм, а его пародия.Американская исследовательница проблем урбанизмаДж.

Джекобс считает, что наилучшие результаты достигаются населением, отстаивающим свои интересы передлицом агрессивного архитектурного и планировочногодавления [43]. Именно попытка предписать горожанамоднозначные условия бытия, игнорируя при этом их потребности, является технократизмом.

Учет потребностей192и нахождение баланса между разнообразными и частопротиворечивыми требованиями и есть рационализм.В Средние века готика воплощала в камне идеалы высокой схоластики [121], и таким образом духовная сфераопределяла направление технического развития, архитекторы планировали все более высокие шпили соборов. Всвою очередь, здания (техника) устремляли дух к небесам,формируя образ Божьего храма.

В готике прослеживаетсяпервоначально рациональная тенденция к созданию пространства, способного объединить всех верующих данногогорода. Но по мере увеличения численности жителей готические соборы начинают обрастать аркбутанами и контрфорсами. Прежняя рациональность переходит в технократизм: здания получаются неустойчивыми и возводятсяв течение неопределенно долгого времени.В России Средние века отмечены шатровыми церквями:развивается национальная архитектура.

На севере возникает оригинальная архитектура каменных крепостей. В ихстроительстве зодчие умело используют ландшафт. Крепостные стены изгибаются, не вступая в противоречия сприродой и обеспечивая максимальный оборонительныйэффект. И в светской, и в церковной архитектуре созданыобразцы национальных символов: Псковский и Казанскийкремли, Изборская крепость, Собор Покрова ПресвятойБогородицы на рву (более известный как Храм ВасилияБлаженного), Церковь Вознесения в селе Коломенском имногие другие сооружения. Технократизм проявляется вслепом копировании западных образцов, необоснованныхформах крепостных стен, возведенных итальянскими архитекторами по логике чертежа, но не по логике местности.Кремли в Москве, Туле, Коломне — образцы чуждого технократизма, а финансирование их строительства — проявление технократизма отечественного, власть имущего.Итальянское Возрождение наряду с традицией Среднихвеков, направленной на подчинение техники духу человеку,создает альтернативное направление.

Если в рамках первогосоздаются шедевры Брунеллески и Микеланджело, то второе направление представлено Антонио Филарете и другими подчинившими свой дух геометрии, а потом и технике.В их творчестве геометрия представляла красоту вне потребностей человека. Если для одних архитекторов (К. Рен)инженерия и математика помогала решать архитектурныепроблемы, то для других (Ж. Эйфель) возможности техникипредставляли самостоятельную ценность.В XIX веке технократизм наиболее ярко проявился всоздании Г. Эйфелем башни, прославившей его имя.

Неимея практического назначения, его творение позволяло наглядно ощутить возможности нового строительногоматериала (железа) и способности передовой инженерноймысли. Но связи с человеком в этом творении не было. Былгимн математике, даже духу ученого и инженера, вновьбросавшего вызов небесам, но не человеку. Инженерияради демонстрации самой возможности инженерии обретает сакральный смысл.В России такого технократизма не получилось. Былапопытка В.Е.

Татлина создать Башню Третьего Интернационала, но при своей утопичности она несла в себе помещения для библиотеки, т.е. имела практический смысл.Другая башня, воздвигнутая великим В.Г. Шуховым наШаболовке в Москве, изначально возводилась как радиоантенна. Технократизм проявился чуть позже, в эпоху безудержной индустриализации, когда заводы строились, аканалы прорывались вопреки необходимости и функциональной целесообразности.Яркими примерами воздействия технической реальности на дух в архитектуре прошедшего XX века стали направления футуризма, конструктивизма, функционализмаи Hi-Tech.

Не техническое ли ради себя самого начало доминировать? Похоже, что в области архитектуры, но и нетолько в ней, техническое развитие стало определять ду194ховное, а духовное, в свою очередь, усиливать техническое.От небес дух устремился к технике.Давным-давно строители Вавилонской башни бросиливызов небесам. Необходимые знания были, а технологиидостигли совершенства, техника (рабы, веревки и рычаги)присутствовала в должном количестве. По мере возведения множились сопутствующие эффекты.

Из-за грандиозности осуществляемых работ проектировщики отдельныхучастков перестали понимать друг друга. Выдвигаемыеими требования к зданию были несовместимы, но каждое было здравым и осмысленным в локальном масштабе.Один ратовал за инсоляцию помещений и проектировалленточное остекление, другой, не зная об этом, считал,что этажом ниже расположена несущая стена, третий…Впрочем, и этого достаточно, если учесть, что и прорабына стройке также перестали понимать друг друга. Одинвозводил стены, другой их ломал ради прокладки коммуникаций… Каменщики отличились мастерством и проворностью: на одном участке клали северный аккадскийкирпич, а на другом южный шумерский, отличавшийся погабаритам. Кладка получалась неоднородной, зияли пустоты, образовывались нахлесты, часть бригад перевыполняла план, другая не выполняла.

Недостатки оправдывалисьтем, что дело новое, неизведанное. Итог был закономерени сохранен в архивах.Ошибки были повторены спустя тысячелетия. «Вместес промышленной революцией возникло и стало развиваться мировоззрение, ориентированное на технику, ее возможности и человеческую деятельность, связанную с ее использованием. Обращенное, прежде всего на производство, оновосприняло программно-рационалистический характерпринципов эффективной организации труда. По мере развития промышленной революции от организации производства во все большей степени зависела жизнедеятельностьобщества во всех его проявлениях.

Расширяло круг своих195притязаний и технократическое мировоззрение — послетого как оно сформировалось в мечтах — сначала медленно и фрагментарно — создавались научные предпосылки, вXIX в. была осуществлена их реализация, далеко оставившая за собой все самые смелые мечты» [196, c. 119], — писалК. Ясперс. Формировался и особый слой людей, управляющих техномиром. Сложность и разнообразие решаемых всвязи с этим проблем порождали убеждение в универсальности используемых рациональных методов.В архитектуре также происходили серьезные изменения.