Диссертация (Феномен материнства как духовная ценность современного российского общества), страница 9

Архетип материнства в древнеязыческих и христианской культурахи религиях (нарративный аспект): теория и история культуры: авторефер. дис….канд.культур. наук: 24.00.01. - Москва, 2007.139к благу.1 Все материнские образы так или иначе боролись со злом, котороепонималосьпо-разному.Преимуществохристианскогомировоззрениясостоит в огромном облегчении в созерцании мира, где смерть как главноезло побеждена. Она (смерть) мыслится теперь как уже однажды искупленнаяжертва, на которую согласилась Великая Матерь Божья, осознаваянемыслимую для простого человека необходимость пожертвовать своимСыном. Наградой же стало состоявшееся обретение надежды каждогочеловека на личное бессмертие, которое возможно лишь после смерти ивоскресения Иисуса Христа, взявшего на себя все грехи человеческие: «Она –начало, источник, корень нашего упования на небе, достичь которого дабудет нам дано Ее молитвами о нас, во славу прежде всего от Отцарожденного и в последние времена от Нее воплотившегося Ииуса Христа,Господа нашего, которому подобает всякая честь и поклонение, ныне, приснои во веки веков»2.Средневековая философия постулирует: истина, любовь, добро,красота, справедливость не должны противоречить устройству мира.

Этипостулаты итальянский мыслитель Фома Аквинский облек в тезис о том, чтоистины разума не могут противоречить истинам веры. Но границу разума иверы мы проводим, скорее фантазируя о ее возможности. Позднееидеалистическая философия обнаруживает «вещь-в-себе», интерпретируя еекак принципиальную непознаваемость бытия.

В концептуальном планенашего исследования такая непознаваемость будет не олицетворениемБогородицы, полностью отождествляемой с истиной, а выражениемпоследующего (в постхристианскую эпоху) конфликта между ее языческойпредтечей - недостижимой, непознаваемой праматерью, хтонией, матерьюприродой,ипреодолениемэтойнеопределенностивистолкованииОриген А. О началах. Книга I / Перевод Н. Петрова.

// Казань, 1899 [отд. оттиск из ПС за1899 г.] / Переизд.: Рига, 1936; Самара, 1993; Новосибирск, 1993 [Электронный ресурс]Режим доступа: http://www.mystudies.narod.ru/library/o/origen/princip1.htm (дата обращения12.10.2018 г.)2Цитата Паламы Г. из книги О тебе радуется. Чудотворные иконы Божией матери / Сост.Н. Дмитриева. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007. – С.6.140материнского, когда мы сопоставим его с той близостью и пониманиемсокровенных струн души человека, которые дает нам образ Богородицы.В эпоху Возрождения появляется пространство особого рода, вкотором буквально рождается новый человек, осознающий себя сначалапервооткрывателем, а потом и создателем миров, где царствуют красота идобро.

Это становится возможным благодаря возрождающимся античнымидеалам, новому пониманию небывалой свободы и ответственностичеловека, желанию устроить мир как можно лучше. Вся эпоха выражаеткульминацию соединения природы и истины, которые мыслятся в категорияхкрасоты, воплощенной в любви. Эпоха, словно заботливая мать, стремящаясяк осуществлению гармонии, содержащейся в природе и отражающейдуховную красоту самого человека – сына природы, холит и лелеет своечадо, взращивая его в любви.

Идея единства телесной и духовной красотыутверждалановыенравственно-этическиекосмологии,способныеоплодотворитьконцепциионтологиюгуманизмамрачныхидейионикчемности либо опасности плоти. Преданности земной жизни становитсявраждебна идея презрения или ханжеской стыдливости по отношению к телу.Мудрость природы – лучшая мать, сущность которой составляет счастливаяжизнь.Итальянский неоплатоник Марсилио Фичино, комментируя диалогПлатона «Пир», демонстрирует идеал возвышенной, целостной человеческойличности, устремленной к прекрасному. Душа человека рождает истину, атело его - красоту, все вещи стремятся к такому выражению своей сущности,так как «и душа и тело всех людей беременны»1 и должны разрешиться отбремени. Стремление к продолжению рода мыслители Возрождения считаютпрекрасным выражением человеческой потребности любить красоту, красотужизни, что позволит людям стать богами: «Рождение потомства, обеспечиваяпродолжение рода, уподобляет смертных божествам и есть потому вполнебожественный дар.

Вещам же божественным, поскольку они прекрасны,1Эстетика Ренессанса в двух томах. Том I. - М.: Издательство «Искусство», 1981. – С.207.41враждебно все безобразное, а все красивое – дружественно и подобно…Вследствие этого стремление к продолжению рода ищет красоты и бежитбезобразия. Вы спросите, что такое любовь у людей? Страсть к продолжениюрода в прекрасном, для сохранения вечной жизни в смертных вещах»1.От Ф.

Петрарки до М. Монтеня не умолкает этот мощный импульссвежей жизненной энергии, как бы отождествляемой со здоровой молодойматерью, полной разнообразных светлых надежд на будущее своего ребенка.Материнский образ в эпоху Возрождения прекрасен как никогда, посколькучасто персонифицируется с Венерой, являющейся самой красотой и матерьюлюбви. Пико Делла Мирандола вслед за Марсилио Фичино еще разоткрывает философию Платона, называя красоту причиной любви, а любовьжеланием красоты: «Итак, Венера не какая-либо способность души илиразума, но красота, которая рождает любовь.

Красота есть причина любви, ноне в смысле производительного начала, а как объект любви, поэтому Венерупосправедливостиназываютматерьюлюбви» 2.Духвременисамолицетворяет материнское, устремленное к дерзновению человечества узнатьсебя в прекрасном, природном, человеческом. Новое время сменит этупарадигму и введет каноны строгих отцов, преследующих практическийинтерес, а не воспевающих жизнь. Начнется период «техне» или«искусственных» людей3.А пока в этой точке отсчета можно бы было отметить удивительнуюпобеду человеческого духа над темными, веками ассоциирующимися сбездной, непреодолимыми природными силами, порабощающими его,парализующимиеговолюидоводящимидочеловеческихжертвоприношений ритуалами языческой эпохи, если бы не настоящее.Следуя этой логике, становятся понятны источники силы, питающиеЭстетика Ренессанса в двух томах.

Том I. - М.: Издательство «Искусство», 1981. – С. 206.Там же. С. 282.3Пожалуй, только философия Ж.Ж.Руссо в Новое время протестует против рационализма,защищая все природное, чувственное, естественное и считая чувства нашим истиннымвеличием в противоположность разуму, этому источнику технического прогресса,уничтожающему естественную целостность и гармоничность природы.1242ницшеанскую «волю к власти». Ведь что-то обязательно происходит из чегото, а не из ничто. Они отсылают нас как раз к образу первобытной стихии,обладающей мистическим, восточным колоритом Кали-юги, декаданса иконцавсехвремен,стремлениянекпониманиюочистительногохристианства, воплотившемуся, прежде всего, в Богородице, а в стремлениивырасти из хаоса первоматерии, взять ее силу, превратиться в гиганта, насовременном языке – в мутанта, присвоить себе перворождение как некоедуховное перерождение, но не после явленных миру милосердных илюбящих образов Христа и Богородицы, а после земного воскрешения –инициации, подобной древним языческим заклинаниям: «Да, есть во мненечто неранимое, незахоронимое, взрывающее скалы: моей волей называетсяоно.Молчаливо и, не изменяясь, проходит оно через годы.

Своей поступьюхочет идти моими стопами моя закадычная воля; ее чувство безжалостно инеуязвимо. Неуязвима во мне только моя пята. Ты жива еще и верна себе,самая терпеливая! Все еще прорываешься ты сквозь все могилы! В тебеживет еще все неразрешенное моей юности; и как жизнь и юность, сидишьты здесь, надеясь, на желтых обломках могил. Да, ты еще для меняразрушительница всех могил; здравствуй же, моя воля! И только там, гдеесть могилы, есть и воскресение. – Так пел Заратустра»1.Однако есть и существенное отличие от чистого мифологическоговосприятия, пусть даже и яростного, древнего представления о матери–природе и ницшеанским стремлением «воли к мощи», потому что явственноощущается порыв «взирать на все с командной высоты» 2, продолжаятрадицию Нового времени: не ждать милостей от природы, не быть уже всогласии с ней; а видеть в проявлениях последней враждебную иамбивалентно настроенную против самого человека стихию, где ему только иНицше, Ф.

Так говорил Заратустра / Ф. Ницше. – М.: Изд-во «Фолио», 2003. – С. 91.Слотердайк, П. Критика цинического разума / П. Слотердайк. - М.: Изд-во «АСТ», 2008.- С. 756.1243остается употребить власть, которую он распространит со временем на всесвое окружение, включая единоутробных братьев и сестер.Новое мышление с его акцентом на социальной, а не сакральной, какпрежде, сущности материнства окончательно запутало уже и без тогоактуализировавшиесяпротиворечиямеждуматримониальнымиипатриархальными ценностями культуры. Материнству никогда не нужнабыла власть, поскольку она априори дана и наличествует вместе сматеринством, ее не нужно «добывать».