Диссертация (Фронтовая повседневность российских солдат, август 1914 – февраль 1917 г), страница 53

С. 393–401; Почепцов Г. Психологические войны. М., Киев, 2002. С. 18, 31; МосковичиС. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. М., 1996. С. 180, 229–240; БоревВ.Ю., Коваленко А.В. Указ. соч. С. 300.842843235было в других воевавших странах845. Так военные власти и отдел печатиМИД пытались организовать сотрудничество со сторонниками националлиберального проекта «Великая Россия» П.Б. Струве, С.А.

Котляревским идр. Однако осуществлению этого проекта в жизнь помешало неприятие длявластейсотрудничестваслибераламидажестольумеренногопатриотического направления846.Кроме печати военные власти попытались использовать привычные вармии способы влияния на солдатские массы через брошюры, листовки,беседы с солдатами847. Использовались также необычные формы пропаганды,характерные скорее для обработки противника. Так, с января 1915 г. военноцензурные отделения стали распространять листовки против ухода в плен ввиде фиктивных писем, якобы полученных от русских пленных иобращенных к солдатам русской армии848.

Но такая конспиративнаяпропагандаврядахсобственнойармейскогоначальства.Чтобыармии«поднятьвстретиладухпротиводействиеармии»,пробудить«сознательное отношение к войне и к ее целям»849, планировалосьпривлечение издательств патриотического инаправления:Скобелевскогокомитета,религиозно-нравственногокомитетаФесенко,Комитетанародных изданий, Трофейной комиссии, Чрезвычайной следственнойкомиссии и др. Намечалось также организовать книжный склад при Ставке,возобновить работу 8-го отделения ГУГШ по воспитанию и образованиювойск850. Единственным результатом этих мер стало распространениемногочисленных брошюр по пути на фронт 851.АВПРИ.

Ф. 323. Оп. 617. Д. 65. Л. 24–25об.АВПРИ. Ф. 323. Оп. 617. Д. 65. Л. 15–17; Пайпс Р. Струве: правый либерал 1905–1944.М., 2001. С. 278–279.847РГВИА. Ф. 2122. Оп. 1. Д. 956. Л. 32.; Ф. 2122. Оп. 1. Д. 957. Л. 5, 6.848РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д.

6452. Л. 37–49; Ф. 2019. Л. 1. Д. 557. Л. 40, 47; Ф. 2106. Оп.1. Д. 832. Л. 3, 5–6.849РГВИА. Ф. 2139. Оп. 1. Д. 1673. Л. 382об.– 383.850РГВИА. Ф. 2139. Оп. 1. Д. 1673. Л. 129–129об.; Ф. 2000. Оп. 1. Д. 6435. Л. 25–26об.851РГВИА. Ф. 2134. Оп. 1. Д. 1311. Л. 25, 97, 98, 102об., 103об.; Ф. 2031. Оп. Д. 1227. Л.175–175об.845846236Большинствопропагандистскихброшюрбылипредназначенывкачестве материала для бесед офицеров и священников с личным составом.Но и здесь было много проблем: не хватало офицеров, способных быстроразбираться «в известных вопросах», для чего пришлось даже получатьинструкции у командующих армий. Офицерам ставилась задача при беседахс солдатами не углубляться на «скользкий путь» внутренней политики, атакже осторожно трактовать вопросы о мире.

Но главное начальствозапрещало вообще не давать сами брошюры солдатам, боясь неправильноготолкования поднимаемых в пропаганде вопросов 852.Были попытки использовать в пропаганде и кинематограф. Однакоэтомупрепятствовалиорганизационныесложностивсогласованииотвечавших за это дело ведомств и частных кинофирм, не пользовавшихсядоверием у властей. Из-за технических проблем кончилось неудачей дажепопытка распространения открытых писем с изображениями георгиевскихкавалеров853. Существовавшая же на фронте развлекательная массоваякультуранебесплатныйносилаполитическогокинематограф,домашниехарактера.Солдатыпостановки,чтоустраивалиначальствомразрешалось, но «без ущерба для боевой готовности частей» 854.Принимаемые меры по пропаганде через печать, брошюры, листовкибеседы не могли остановить сломить сопротивление настроений солдатскоймассы, в основе которых были традиционалистские ценности и социальныечаяния.Призывы«держать позицию» наталкивались нажалобы одороговизне, нехватке хлеба, на требования социального равенства 855.Призывы газетных пропагандистов дальше воевать солдаты отвергали,считая, что «это все аристократия делает» 856.

Солдаты противопоставлялиРГВИА. Ф. 2134. Оп. 1. Д. 965. Л. 1–2, 20–20об.; Ф. 2031. Оп. 1. Д. 1227. Л. 273, 181; Д.369. Л. 28.853РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 6447. Л. 1–61; Д. 6452. Л. 1–84; Ф. 2019. Оп. 1. Д. 716. Л. 27,35.854РГВИА. Ф. 2031. Оп. 1. Д. 1184. Л. 554.855РГВИА. Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2936. Л. 55об., 63об., 66.856РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1486. Л. 12б.852237газетной пропаганде естественный язык устной речи 857. По их мнению, вгазете писали «голую ложь да глупости», и «хоть и русскими буквами, но нанемецком языке»858. Это несоответствие языка пропаганды ожиданиямсолдат-крестьян проявлялось и в приказах с их казенно-бюрократическимстилем859.Невосприимчивысолдатыбылиипередкампаниейшпиономании860, что явилось следствием отсутствия вообще ненависти квнешнему врагу.Неудача пропаганды силами военного ведомства стала очевидной зимой1916–1917 гг.

Об этом ясно говорится в переписке представителей военногои гражданского ведомств, пытавшихся предпринять отчаянные усилия поактивизации антиреволюционной пропаганды путем бесед командировчастей с младшими офицерами,унтер-офицерами и наиболее развитымирядовыми. На совещаниях в декабре 1916 г. в Совете министров срочновырабатывался план снабженияармии книгами и газетами, организациисоответствующих библиотек, были выделены средства на сумму в 1 млн. руб.Однако такая деятельность была распылена между гражданскими ивоенными структурами, а в ГУГШе даже не знали о существовании плановСовета министров. На апрель 1917 г.

средства оказались неосвоенными, адоставленные книги и газеты уже не соответствовали новым настроениям вармии, в результате чего с фронта поступилопредложение уничтожитьтиражи литературы861. Такой финал пропаганды на солдатские массыобъяснялся тем, что на фронте нарастала совсем другие, антивоенные иреволюционные настроения 862.Почепцов Г. Психологические войны. М.; Киев, 2002. С. 17.РГВИА. Ф. 2067. Оп. 1. Д. 2936. Л. 54, 66об.859Жишов Э.Б. Язык военно-революционных документов эпохи Великого октября (Всопоставлении с языком дореволюционной военной документации 1914–1917 гг.).Автореферат кандидата филологических наук.

М., 1974. С. 12, 15–17.860Войтоловский Л. Указ. соч. С. 65.861РГВИА. Ф. 2067. Оп. 1. Д. 4211. Л. 15–20об., 45–46; Ф. 2000. Оп. 1. Д. 6434. Л. 18–18об.862Подробно о пропаганде в русской армии в годы войны см.: Асташов А.Б. Массоваякультура на фронте в годы Первой мировой войны // Массовая культура и массовоесознание: История и современность. Сборник статей. М., 2004. С. 53–74; Асташов А.Б.8578582382.

Морально-религиозные аспекты антивоенных настроений вармииОдним из способов поддержания морально-политического контроля надвоеннослужащими были религиозно-патриотические практики. В литературена основе анализа небольшого круга источников говорится об ослаблениирелигиозности солдатских масс в ходе войны 863. Проблема изучениярелигиозности на войне упирается и в неразработанность истории Русскойправославной церкви в 1914–1918 гг., за исключением нескольких статей 864,отсутствие или трудная доступность к массовым источникам, мемуарам поэтой теме.

В работе Дж. Санборна проблема религиозности рассматриваетсяв свете концепции мобилизации общества для «массового убийства» какспособа сплочения нации, «отправляющейся на войну» 865. В настоящемисследовании главное внимание сосредоточено на деятельности такназываемых отказников, как показателе антивоенных настроений в армии.В годы войны обострилась проблема согласования усилий государства иобщества по идеологическому обеспечению военных действий.

В России этапроблема существовала острее, чем где бы то ни было, посколькурелигиозно-православная доктрина составляла сердцевину государственнойидеологии. Эта проблема обнаружилась еще до войны при разработке законао всеобщей воинской повинности в 1912 г.866 Ее корень состоял впротиворечивостисамойгосударственно-христианскойконцепцииПропаганда на Русском фронте в годы Первой мировой войны. М.: «Спецкига», 2012.

С.65–86.863Поршнева О.С. Указ. соч. С. 182–185.864Костриков А.А. Военное духовенство и развал армии в 1917 году // Церковь и время.2005. № 2. С. 145–198 .865Sanborn J. A. Op. cit. P. 4.866Нелипович С.Г. Альтернативная служба в России во время Первой мировой войны //Российская государственность ХХ века. Материалы межвузовской конференции,посвященной 80-летию со дня рождения профессора Н.П. Ерошкина, 16 декабря 2000 г.М., 2001. С. 133–141.239оправдания войны с помощью религии, против чего выступили рядрелигиозных христианских конфессий (духоборы, евангельские христиане,баптисты и др.), а также религиозно-анархистские группы (толстовцы,малеванцы и др.).

Вопрос о несовместимостивоинской повинности ирелигиозных убеждений обострился в ситуации нарастания отказов отвоенной службы, был поддержан рядом думских фракций, стоявших напозиции гражданского пацифизма и выступавших против милитаризацииобщества, проводившейся царской властью 867.Власти категорически отказывали требованиям пацифистов, а самыхрадикальных из них, отказников, ссылали в Восточную Сибирь на 18 лет, тоесть на весь срок службы, включая запас. Вследствие принятия закона оверотерпимости в 1905 г.

наказание для отказников сократили до 4–6 леткаторжных работ868. Разработанный деятелями гражданского и религиозногопацифизма думский проект закона о замене призыва на альтернативнуюслужбу869 вызвал бурные дебаты в Государственной думе. В ходе егообсуждения не удалось примирить аргументы сторонников свободысовести870 с требованиями мобилизации общества в современной войне871.Принятый в результате компромисса между Государственной думой 872,Военным министерством 873 и Особой междуведомственной комиссией приГУГШ законопроект об альтернативной службе (на срок в 8 лет в рабочихСм.

подробную справку об отказах, составленную К.С. Шохор-Троцким: ОР РГБ. Ф.345. Картон 41. Д. 11. Л. 10–17; Sanborn Joshua A. Op. cit. P. 183–184.868ОР РГБ. Ф. 345. Картон 41. Д. 21. Л. 41–42.869ОР РГБ. Ф. 345. Картон 41. Д. 11. Л. 17; Д. 21. Л. 50.870Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты. 1912 г.