Диссертация (Проблема соотношения морали и религии в философии немецкого просвещения), страница 8

The Enlightenment inAmerica. New York, 1976. P. XVI). У нидерландских исследователей можно встретить упоминание еще одного типа Просвещения – реформаторского Просвещения (см.: Bunge W. Radikalaufklärung neu definiert: eineholländische Perspektive. S. 129). П. Кондилис предпочитает говорить о Просвещении в широком смысле (негативное, антитеологическое) и узком смысле (позитивное, нормативное) (см.: Kondylis P. Die Aufklärung imRahmen des neuzeitlichen Rationalismus. S.

22-23). М. Коссок предлагает на основании критерия освобожде-27ев, по которым следует проводить это различение, исследователи расходятсяво мнении. Наибольшее число расхождений касается вопроса о роли не только политических и социальных, но также философских и религиозных идей впроцессе зарождения и развития радикального Просвещения60.

Наиболее радикальным взглядом на природу радикального Просвещения отличается Дж.Израэль, предлагающий относить собственно к радикальным лишь тех просветителей, которые не просто критиковали церковные институты и призывали к значительному ограничению их влияния в жизни общества, но такжевыступали за устранение порабощающих человека политических и социальных институтов61. При таком подходе объем понятия «радикальное Просвещение» существенно сужается, так как большая часть просветителей попадает в число умеренных, что признает и сам Израэль62.

М. Мульсов, напротив,полагает, что даже одной лишь острой критики традиционных религиозныхинститутов вполне достаточно для отнесения мыслителя к числу радикальных просветителей63, что позволяет ему существенно расширить объем понятия «радикальное Просвещение» и характеризовать, как радикального, в частности такого просветителя, как Г.С. Реймарий64, в трудах которого политическая и социальная проблематика вовсе не представлена. Предлагая сравне-ния граждан из-под гнета феодальной системы выделять следующие основные типы Просвещения – сопровождающее революцию и послереволюционное (английское), предшествующее и подготавливающее революцию (французское), не связанное с революцией, но нацеленное на реформирование имеющейся системы(абсолютизм Иосифа II, императора Священной Римской империи, а также абсолютизм в Пруссии и России)и колониальное Просвещение (Южная и Северная Америка) (см.: Kossok M. Historische Bedingungen der europäischen Aufklärung(en).

S. 46-53).60См.: Israel J.I., Mulsow M. Was ist Radikalaufklärung? – Eine aktuelle Debatte. S. 12.61«Радикальное Просвещение – это набор основных принципов, которые могут быть вкратце сведены к следующему: демократия; расовое и половое равенство; личная свобода стиля жизни; полная свобода мысли,выражения и прессы; искоренение религиозного авторитета из законодательного процесса и образования иполное отделение церкви от государства» (Israel J. A Revolution of the Mind. Radical Enlightenment and theIntellectual Origins of Modern Democracy.

P. VII-VIII). Ср.: Israel J.I. Radikalaufklärung: Entstehung und Bedeutung einer fundamentalen Idee // Radikalaufklärung / Hrsg. von J.I. Israel, M. Mulsow. Berlin, 2014. S. 253. Сходной точки зрения придерживается и Райнальтер, связывающий радикализацию Просвещения с развитиемсоциальных и политических идей освобождения и датирующий начало этого процесса второй третью XVIIIв. (см.: Reinalter H. Der aufgeklärte Mensch.

S. 12-14).62См.: Israel J. Enlightenment Contested. Philosophy, Modernity and the Emancipation of Man 1670-1752. P. 11.Интересно отметить, что «интеллектуальным хребтом» радикального Просвещения в Европе Израэль считалСпинозу и спинозизм, представляющий собой в истории Европы «драматический шаг в направлении секуляризации» (Israel J. Radical Enlightenment: Philosophy and the Making of Modernity 1650-1750. P.

VI).63См.: Mulsow M. Radikalaufklärung, moderate Aufklärung und die Dynamik der Moderne. Eine ideengeschichtliche Ökologie // Radikalaufklärung / Hrsg. von J.I. Israel, M. Mulsow. Berlin, 2014. S. 211-216, 233.64См.: Mulsow M. Preface // Between Philology and Radical Enlightenment. Hermann Samuel Reimarus (1694–1768) / Ed. by M. Mulsow. Leiden, 2011. P. VIII; Mulsow M.

Radikalaufklärung, moderate Aufklärung und die Dynamik der Moderne. S. 217-220.28ние с экосистемой65, этот исследователь склонен релятивизировать понятиерадикального, утверждая, что многие просветители могли быть радикальными в одних аспектах и умеренными в других, в силу чего для характеристикимыслителя как радикального нам нужно смотреть не только и не столько насамо содержание его работ, сколько на контекст его творчества, на восприятие его работ его современниками и на то влияние, которое его работы оказывали66. При таком подходе к радикальным могут быть отнесены не толькоРеймарий, но также и такие мыслители, как Вольтер, Хр.

Томазий и Г.Шульце67. Стоит отметить, что для рассмотрения феномена немецкого Просвещения именно этот последний подход является наиболее перспективным.Таким образом, можно заключить, что разнородность и противоречивость феномена Просвещения сегодня в целом не ставится под сомнение. Темне менее, в исследовательской литературе и сегодня можно встретить попытки выделения некоторых основополагающих черт, характерных для эпохиПросвещения. Так, А.

Бойтель выделяет в качестве таковых следующие основные тенденции: 1) критику, понимаемую им широко, как критическое отношение к легитимации обязательного характера норм всякого рода авторитетных традиций68; 2) антропоцентризм, проявляющийся в удивлении и в тоже время оптимистической уверенности в способностях человека, который,65См.: op.cit.

S. 211-216, 233.См.: Mulsow M. Moderne aus dem Untergrund. Radikale Frühaufklärung in Deutschland. 1680-1720. Hamburg,2002; Mulsow M. Radikalaufklärung, moderate Aufklärung und die Dynamik der Moderne. S. 220-224. 233. В этомже направлении расширяет понятие радикального Просвещения и В. Шнайдерс, предлагая отличать историко-философское понятие радикального Просвещения от понятия, предложенного Израэлем (см.: SchneidersW. Radikalaufklärung in philosophiehistorischer Perspektive // Radikalaufklärung / Hrsg. von J.I.

Israel, M. Mulsow. Berlin, 2014. S. 192-199, 201-202).67См.: op.cit. S. 217, 221-222. О необходимости расширить объем понятия радикального Просвещения говорят и многие другие исследователи, подчеркивая необходимость признать значимость религиозной основыдля программы Просвещения и не связывать понятие радикального Просвещения с обязательным полнымотрицанием религии Откровения (см.: Robertson J. The Case for the Enlightenment. Scotland and Naples, 16801760.

Cambridge, 2005. P. 31; Bunge W. Radikalaufklärung neu definiert: eine holländische Perspektive. S. 146148; Kley D.K. The Religious Origins of the French Revolution. From Calvin to the Civil Constitution, 1560-1791.New Haven / London, 1996; Mulsow M. Moderne aus dem Untergrund. Radikale Frühaufklärung in Deutschland.1680-1720. S. 439; Haakonssen K. Enlightened Dissent: an introduction.

P. 1-11; Waterman A.M.C. The nexus between theology and political doctrine in Church and Dissent // Enlightenment and Religion. Rational Dissent ineighteenth-century Britain / Ed. by K. Haakonssen. Cambridge, 1996. P. 193-218; Gascoigne J. Anglican latitudinarianism, Rational Dissent and political radicalism in the late eighteenth century // Enlightenment and Religion.Rational Dissent in eighteenth-century Britain.

P. 219-240; Seed J. “A set of men powerful enough in many things”:Rational Dissent and political opposition in England, 1770-1790 // Enlightenment and Religion. Rational Dissent ineighteenth-century Britain. P. 140-168).68Это понимание критики позволяет Бойтелю включить в круг рассмотрения также и активное развитиегерменевтической традиции в эпоху Просвещения, подразумевающей, в первую очередь, развитие текстологической критики (см.: Beutel A. Kirchengeschichte im Zeitalter der Aufklärung. S.

21).6629по мысли Бойтеля, лежит в основе характерного для эпохи Просвещенияпрактического интереса ко всем сферам жизни индивида и общества; 3) верав прогресс и совершенствование69. Б. Штольберг-Рилингер предлагает несколько иной набор: критическое мышление70, особое стремление к рационализации всех сфер человеческой деятельности, изменение в понимании «естественного»71. Х. Райнальтер выделяет в качестве основных идеи предназначения и совершенствования, самостоятельности мышления и зрелости72.Кондилис рассматривает Просвещение сквозь призму реабилитации чувственности и переосмысления отношения между духом и чувственностью, атакже подчеркивает полемичность, имеющую, по его мнению, первостепенную значимость для Просвещения. Реабилитацию чувственности, наравне синституционализацией этики чувств, культивированием сентиментализма(Empfindsamkeit) и критикой предрассудков, выделяет в качестве основнойтемы Просвещения и Л.

Борншойер73. Можно найти и другие попытки общейхарактеристики эпохи Просвещения74. Однако во всех этих случаях указываемые особенности оказываются крайне общими. Попытка же дать болеедетальные характеристики в конечном счете неизменно наталкивается все нату же проблему невозможности рассматривать Просвещение в отрыве отконкретных национальных особенностей.