Диссертация (Проблема соотношения морали и религии в философии немецкого просвещения), страница 11

Christian Thomasius nach seinen Schicksalen und Schriften. Berlin, 1805) и долгое времяоставалась единственной (см: Bernard F. M. The „Practical Philosophy“ of Christian Thomasius // Journal of theHistory of Ideas, 1971. Vol. 2 (32).

P. 221). Со второй половины XX в. ситуация начала меняться, результатом8836Яков Томазий, известный юрист, с ранней юности привил сыну интерес илюбовь к праву. После окончания университета Томазий работал некотороевремя адвокатом в своем родном городе, однако на этом поприще он не былуспешен, что привело его к смене рода деятельности. В 1687 г. он начинаетсвою академическую карьеру, где он добился гораздо больших успехов91.Взгляды Томазия были по-настоящему радикальными для его времени.Нередко Томазия считают первопроходцем в распространении немецкогоязыка в академических кругах Германии92.

Он призывал отказаться от латыничего стал целый ряд работ, как затрагивающих идеи Томазия в контексте анализа эпохи Просвещения, так ипосвященных непосредственно Томазию (перечень этих исследований можно найти в: Bibliographie derThomasius-Literatur (1945-2008) / Hrsg. von F. Grunert. Halle, 2009).

В то же время и сегодня можно встретитьнесколько пренебрежительное отношение как к эклектикам раннего Просвещения в целом, так и к Томазиюв частности, связанное с нашим современным представлением об эклектизме как о простой компиляцииразнородных идей.

И безусловно у Томазия мы находим великое множество мыслей, высказываемых с опорой и под влиянием других мыслителей (как его предшественников, так и современников). Но, как справедливо отмечает И. Берлин, в контексте анализа взглядов другого известного эклектика Гердера: «Если кто-товознамерится показать, что было строго оригинального в индивидуальных учениях Локка или Руссо, Бентама или Маркса, Аквината или даже Гегеля, то без особого труда можно возвести их учения к ранним „источникам“. Тем не менее, оригинальность и гениальность этих мыслителей не умаляется» (см.: Berlin I.

Herder and the Enlightenment // Aspects of the Eighteenth Century / Ed. By E. R. Wassermann. Baltimore, 1965. P. 53).91См.: Landsberg E. Thomasius, Christian // Allgemeine Deutsche Biographie. Leipzig, 1894. Bd. 38. S. 93-102.URL: https://www.deutsche-biographie.de/sfz26825.html#adbcontent . Дата обращения: 21.01.2017 г.92Такой взгляд является крайней распространенным, хотя, на самом деле, не соответствует действительности. Новаторство Томазия принято усматривать в том, что он начал читать лекции на немецком языке и начал издавать журнал на немецком языке. Однако Г. Яуман отмечает, что лекции на немецком языке читались и до Томазия, что было доказано еще в конце XIX в. Журнал, издаваемый Томазием, также не являлсяпервым в истории журналом на немецком языке (см.: Jaumann H.

Vorwort // Thomasius Chr. Monatsgespräche.Januar–Juni 1688. S. XVII). В то же время, хотя Томазий и не был первопроходцем ни в одном из этих двухвидов деятельности, бесспорным остается тот факт, что именно Томазий старался перейти на немецкий языкнастойчиво и последовательно, что органично вписывалось в его общую философскую концепцию. В конечном итоге, эти усилия не пропали даром и именно к Томазию следует возводить начало постепенногоперехода к использованию немецкого языка в академической среде. Однако, в связи с этим стоит также отметить, что мотивы, которыми руководствовался Томазий в данном случае нередко сегодня представляютсяв ложном свете.

Чаще всего, говоря об отказе от латыни и стараниям перейти к использованию немецкогоязыка, мы представляем себе борьбу за просвещение как можно более широких кругов населения и упрощение академической деятельности, сторонников же использования латыни считаем реакционерами и оцениваем негативно. В действительности же такая оценка, как в отношении сторонников немецкого, так и в отношении сторонников латыни, является значительным упрощением. Так, основным аргументом для Томазияв борьбе против латыни было вовсе не плохое знание этого языка большей частью населения, а тот факт, чтоэтот язык являлся испокон веков официальным языком Римско-католической церкви, и как таковой ассоциировался с порабощающим «папизмом».

По мысли Томазия, церковные иерархи специально на протяжении долгого времени изобретали различные уловки для поддержания эксклюзивности положения католического клира и, как следствие, его власти над мирянами. К этим уловкам относилось не только использованиелатыни (как языка, многим непонятного), но также и высокие абстракции схоластической философии, против которой Томазий выступал не с меньшим упорством. Таким образом, основная причина борьбы Томазияс латынью сводится не столько к подлинному стремлению сделать знания более доступными и понятнымидля простых людей, сколько коренится в духовной борьбе католиков и протестантов друг с другом (см.:Grunert F.

Vorwort // Thomasius Chr. Göttliche Rechtsgelahrtheit. S. VI-VII). Дополнительным подтверждениемэтому служит тот факт, что немецкий язык Томазий пытался вводить только в весьма ограниченном объеме– прежде всего, в отношении моральных и богословских предметов, использование же латыни в других сферах не подвергалось серьезной критике. Так, свои собственные сочинения по естественному праву он писална латыни и крайне скептически относился к самой возможности их перевода на немецкий язык (см.: op. cit.S. XI-XVII).

С другой стороны, и мотивы борцов против распространения национальных языков тоже нередко сегодня упрощаются. Безусловно, одной из причин ратования за использование латыни был страх, что37и читал свои лекции на немецком, а также стал выпускать немецкоязычныйжурнал93. Он критиковал немцев за подражание французам во всех сферахжизни, но отдавал должное французской философии, признавая ее первенство по разработанности и большей практической ориентации94. Он выступил соткрытой критикой школьной философии, господствовавшей тогда в университетах Германии, призывая сменить тип философствования на практическийи жизненно ориентированный95, что повлекло за собой возмущения в академических кругах. Также он настаивал на необходимости пересмотра оснований легитимации светской власти, призывая отказаться от ссылок на ее божественное происхождение и выводить ее из естественного разума96.

В результате этого в 1690 г. Томазий был вынужден покинуть Лейпциг и перебраться в Галле, где он продолжил педагогическую деятельность, чем способствовал созданию в Галле университета, став первым его профессором97.В творчестве Томазия принято выделять два периода, рубежом междукоторыми стал его духовный кризис, настигший его вскоре после изгнания изЛейпцига.

Будучи практически на пике своей славы Томазий упрекает себя втщеславии: вместо того чтобы руководствоваться принципами морали, онположения теологии и философии, если излагать их на национальных языках, станут доступны неподготовленным людям, что может привести к распространению атеизма и фатализма (см.: op. cit. S. VI). Однако, мывстречаем и гораздо более прагматичные причины нежелания переходить к использованию национальныхязыков. Так, в частности, современник Томазия Пуфендорф, активно ратовавший за использование латынипри написании научных работ и даже за перевод на латынь уже написанных на немецком текстов, обосновывал свою позицию сугубо прагматическими причинами. Латинскикй язык является универсальным и понятен всем образованным людям во всех уголках Европы.

Если же водворится мода писать работы на национальных языках, то ученым уже будет недостаточно выучить одну латынь, а нужно будет изучать порядка шести различных языков, что значительно усложнит их жизнь (см.: op. cit.).93Thomasius Chr. Lustiger und ernsthaffter Monats-Gespräche. Halle, 1688-1690. Благодаря учреждению этогоежемесячного журнала Томазий считается основателем журналистики (см.: Tomasoni F. Christian Thomasius.Geist und kulturelle Identität an der Schwelle zur europäischen Aufklärung. Münster, 2009. S. 51-55).

Бернард видит в учреждении популярного ежемесячника также и важный шаг на пути создания политики как науки(см.: Bernard F. M. The „Practical Philosophy“ of Christian Thomasius. P. 235-237). Несколько расходится с нимво мнении В. Шнайдерс, также считающий Томазия родоначальником политической философии, однакополагающий, что отправной точкой здесь следует считать раннюю работу Томазия «Introductio ad philosophiam aulicam» (1688): Schneiders W.