Диссертация (Генология А.Ф. Лосева историко-методологический анализ), страница 14

Развертывание системы Абсолюта вантичности Лосев именует тетрактидой А, поскольку данный смысловойпроцесс проходит ряд основных этапов: одно-сущее-становление-ставшее. Этасмысловая тетрактида оказывается онто-гносеологической парадигмой. Иноесформировавшейся и выраженной сущности - это тетактида Б, котораяповторяет на себе все моменты тетрадного первоединого и относится с ним вотношениях иерархийного само-умаления – чем слабее принцип единства ипринцип ноуменальный и сильна материя, меональность – тем сильнее вещь несоответствует своему первоистоку.

Поэтому мир и представляет собой сложнуюиерархию эманации первоединого.1.4 Языческий и христианский неоплатонизм в сравнительногенологической перспективеПроблема христианского неоплатонизма в творчестве Лосева – этоотправной пункт понимания его философской системы представляющий собойсинтезиосмысление«открытогозаново»русскимиимяславцамиисофиологами (нео) платонизма с его рецепциями в христианской мысли.Для начала следует обозначить само значение термина – христианскийнеоплатонизм. Потому что исторически оно охватывает не только периоды62раннехристианской истории, но целые направления мысли155 в эпохуВозрождения, в XIX и XX вв. Для этого обратимся к статье С.В. Шкуро,посвященную проблеме христианского неоплатонизма: «Философия языческогонеоплатонизма не исчезла в глубинах истории вместе с Проклом, Плотином,Ямвлихом и Порфирием.

Она была осознана раннехристианской мыслью какзародившаяся в недрах язычества религиозная интуиция, которая, будучиосвобожденной от языческой оболочки, обнаруживает крепкое философскоеядро – мудрую мысль о Боге»156.Невзирая на имплицитную религиозную направленность творчестваЛосева, как способа философского осмысления православной духовности, егоработы носят характер «эзопова языка»157; религиозные темы приводятся ненапрямую и, порой, с использованием сложнейших пассажей в стиле Гегеля158.Последнее часто приводит к выводам о тожественности лосевской концепциипозициям гегельянцев или феноменологов, хотя сходство это скорее внешнее159.Проблема христианского платонизма и неоплатонизма вообще – этопроблема не одного периода истории философии, но мировоззренческоготечения в рамках религиозной философии.И хотя сам Лосев отрицал вотношении себя те или иные философских ярлыки, одно из определений всетаки принимал – именно христианский неоплатонизм (аналогично ееопределяют и критики творчества мыслителя160).

Это самоименование носит,пожалуй, принципиальный характер как для понимания творчества мыслителя,базировавшеговсюисториюфилософии(илиэстетики)именнонаВ статье «Неоплатонизм», написанной Лосевым для «Философской энциклопедии»,указывается более двадцати модификаций и интерпретаций неоплатонизма в период III–XXвв.156Шкуро С.В. К вопросу о термине христианский неоплатонизм // Ученые запискиКазанского университета, 2012. № 1.

Том 154. С. 222.157Гоготишвили Л. А. «Эйдетический язык» (реконструкция и интерпретация радикальнойфеноменологической новации А. Ф. Лосева) // Л.А. Гоготишвили. Непрямое говорение. М.:Языки славянских культур, 2006. С. 220-415.158А.Ф. Лосев признавался в беседах с В.В. Бибихиным, что был слишком увлечен Гегелем,когда писал «Философию имени».159Гоготишвили Л.А.

«Эйдетический язык» (реконструкция и интерпретация радикальнойфеноменологической новации А. Ф. Лосева). С. 220-415.160Шкуро С.В. К вопросу о термине христианский неоплатонизм. С. 220-225.63155актуализированном антично-диалектическом аппарате. Отсюда и сравнения: «Вхристианской философии сравнимы с Платоном только Дионисий Ареопагит161и Симеон Новый Богослов, причем родство этих двух философских (нерелигиозных)систем–языческойихристианской–совершеннонеоспоримы»162. Неоплатонический метод применительно к христианскойфилософии Лосев считал единственно истинным методом163.

И хотя подобныезаявления среди православных исследователей нередко вызывают критику164,вся сущность этих претензий в общем и к Лосеву в частности сводится копасности привнесения языческих элементов в христианство ценой отказа отдиалектического аппарата Ареопагитского корпуса 165. Лосевым же, напротив,производится работа по изучению и актуализации античного символизма сцелью выработки понятийного аппарата и для православия (и для апологииономатодоксии166 в том числе).В критической литературе можно встретить мнение о том, что философияЛосева делится на два периода: до ссылки и после167.

В связи с переключениемЛосев относит Ареопагитский корпус не ранее чем к V веку в связи с сильнойразвитостью диалектического аппарата не уступающего Проклу, но приписка «псевдо»,принятая в научной литературе в отношении автора корпуса, ему видится непринципиальной.162Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. С. 340.163Лосев А.Ф. Имяславие и платонизм.

С. 105-129.164См. например: Хоружий С.С. Имяславие и культура серебряного века: феноменмосковской школы христианского неоплатонизма // Опыты из русской духовной традиции.Москва: Парад, 2005. С. 287-308, где отвергается неоплатонизм как привнесение язычества вхристианство или статью о триадологии А.Ф. Лосева К.В. Муравьева (Муравьев К.В. Двамодуса триадологии А.

Ф. Лосева // Вестник РХГА, 2012. Том 12. № 1. С. 217-226),высказывающегося сходным образом.165Хоружий С.С. Имяславие и культура серебряного века: феномен московской школыхристианского неоплатонизма. С. 287-308.166Имяславие – религиозно-философское течение к. XIX – нач. XX века, стоящее на позицияхчастичного отождествления Бога с Его Именем в акте молитвы, которое охватило вначалеафонское монашество, а затем уже в русле научных штудий образовало своеобразное течениев русской философии.167«В научной литературе стало прочной традицией делить творчество А.Ф. Лосева на двапериода – ранний и поздний.

К раннему обычно относят 20-е годы… К позднему – печатныеработы, выходящие в свет после смерти Сталина, однако стоит скорее говорить о том, что сгодов гимназических и университетских, ни ранний, ни поздний, а всегда единый» (ТахоГоди А.А. Алексей Федорович Лосев – на рубеже двух эпох (1910-1920-е годы) // А.Ф. Лосев.На рубеже эпох. Работы 1910-х – начала 1920-х годов. М.: Прогресс-Традиция, 2015.

С. 12).64161с онто-гносеологической и эпистемологической проблематики на историкофилософский материал античности, возникает такое предположение. Однако,занятия античностью преследовали не просто интересы ученого-антиковеда. Всвете сказанного «История античной эстетики» Лосева выступает какполноценный корпус введения в область анти-рационалистической, мистикомифологической и символической мысли, необходимой как начальная школадля восприятия восточнохристианского религиозного наследия.Так, в отношении христианского неоплатонизма у Лосева уже наработанполный арсенал методов, поэтому он только очерчивает основные тенденциисредневековой философии.

Кроме того, формально она и не должна входить вобласть античной эстетики, но фактически является ее жизнью уже в иноммировоззренческом измерении. Как подчеркивал русский философ, платонизм –идеальная понятийно-методологическая система для христианства, но немировоззренческий базис.Универсальность философского языка Платона и его последователейпоражала не одного мыслителя, а его интеллектуальные находки и структурыпрочно вошли в культуру и науку всей западноевропейской философскойистории. Именно поэтому о.

Павел Флоренский восхищался Платоном,олицетворяя его с самим идеализмом168.Ведь универсум платоновскойэйдетики обосновывает не только категориальные структуры собственногомиропредставления, но способен осмыслить и мифологические схемы, ирелигиозныйопыти,чтосамоеважное,мирживой,наполненныйбожественным светом становится осмысленным именно благодаря егодоказательствам причастности мира Благу.Неудивительно, что именно эта система была взята за основухристианской философии и именно ею, существенно измененной в своемсмысловом наполнении, пользовались первые апологеты против языческоймысли.

Но формообразующие основы православной философии, сотканные вФлоренский П.А., священник. Смысл идеализма // свящ. П.А. Флоренский. Сочинения в 4т. Т. 3(2). М.: Мысль, 2000. С. 68-144.65168том числе из языческих интеллектуальных исканий в области методологии,требуют своего смыслового очищения, чем и был занят Лосев, повторившийвслед за постановлениями поместных соборов, что языческому платонизму –анафема169.УникальнуюплатоничностьЛосеваподчеркиваетиЛ.А. Гоготишвили, отмечающая, что вся история христианской, да и вообщефилософской мысли, оказывается борьбой разных типов платонизма170 (его«История античной эстетики» показывает, что платонизм был не чужд нисредневековым, ни возрожденческим мыслителям).Более того, его «История античной эстетики» и, в частности, платонизм,который является критериальной основой для описания, пожалуй, всегомноготомного текста, выступает и как своеобразный материал для определенияграницивозможностейсовременнойемуфеноменологическойилитрансцендентальной философии.

В частности, античность в видении Лосеваприобретает подчеркнуто методологический окрас местами там, где, егофактически не было. Например, досократиков он понимает сугубо математично,даже Фалеса или Анаксагора, у которых, казалось бы, нет ничего кроменаивного интуитивного элементного материализма. Неоплатонизм понимает какэстетическую теорию скорее в духе немецких классиков, а Платона иАристотеля – в духе феноменолого-неокантианских штудий. Эта изощреннаяфилософская игра в конечном итоге доказывает тезис Уайтхеда о том, что всяфилософия есть заметки на полях Платона, поскольку везде платонизм, припопытке его вмещения в рамки современных Лосеву философских методов,одерживает победу, поскольку выходит за их рамки.