8.Глава 6. Власть и выбор (З. Бауман - Мыслить социологически)

Глава 6Власть и выборПочему я делаю то, что я делаю? Этот вопрос кажется слишком простым,чтобы ломать над ним голову, если вы не настроены мыслить философски. Развеответ на него не очевиден? По крайней мере, он таким кажется. Конечно, я делаю этопотому, что... (Я бегу на семинар потому, что преподаватель сделал мне выговор запредыдущий пропуск; я останавливаюсь перед светофором потому, что здесь оченьбольшое движение; я готовлю обед потому, что голоден; я ношу джинсы потому, чтосейчас все их носят.) Такими простыми (действительно, очевидными) моиобъяснения кажутся потому, что соответствуют общей привычке объяснять события,указывая на то, что они являются следствием какой-то причины.Чаще всего, когда дело доходит до объяснения того, что мы делаем, или того,что с нами происходит, наше любопытство бывает в основном удовлетворено, или,говоря иначе, мы довольствуемся очень простым рассуждением вроде такого: дажеесли случилось нечто другое, все равно то событие, которое мы хотим объяснить,должно было бы произойти; другими словами, оно неизбежно или, по крайней мере,весьма вероятно.

Почему взрыв произошел в том доме неподалеку? — Потому чтотам была утечка газа, а газ — очень огнеопасное вещество, достаточно искры длявозгорания... Почему никто не услышал звона разбитого оконного стекла? — Потомучто все спали. Люди, когда спят, обычно не слышат звуков... И так далее. Нашипоиски объяснений иссякают, как только мы находим такое событие или положениевещей, за которыми всегда следует именно то событие, которое мы объясняем (тогдамы говорим о законе, т.е.

связи без исключений), или, по крайней мере, следует вбольшинстве случаев (тогда мы говорим о норме — связи, проявляющейся вбольшинстве случаев, а не во всех). Таким образом, объяснение сводится к тому,чтобы представить объясняемое нами событие в виде суждения, выводимого издругого, более общего суждения или из совокупности суждений. А коль скоро мыможем представить его в таком виде, то рассматриваем его как принципиальнопредсказуемое: при наличии общего закона или нормы должно произойти именно этособытие, и никакое другое событие не может случиться вместо него.

Объяснение недопускает возможности выбора, волюнтаристского отбора, произвольнойпоследовательности событий.Однако что касается человеческого поведения, то такое привычноеобъяснение оставляет недосказанным кое-что очень важное. Оно не учитывает тогофакта, что объясняемое нами событие — это чье-то действие и что у человека, чьедействие мы объясняем, был выбор.

Он мог повести себя, как угодно. Из многихспособов поведения он выбрал один, и именно это подлежало объяснению, но небыло объяснено. Это событие ни в коей мере не было неизбежным. Не существуеттакой совокупности общих суждений, из которой оно может быть выведено сопределенной уверенностью. А значит, оно не было предсказуемо. Мы можемпостараться понять это событие только после того, как оно произошло,ретроспективно; “задним числом” мы можем интерпретировать это событиедействие как следствие определенного рода правил, которым действующие лицадолжны были бы следовать, чтобы совершить то, что они совершили. Однако этиправила должны были бы предполагать более чем один тип поведения.

Идействующему лицу не было необходимости строго следовать им.В случае с человеческим поведением объяснения подобного рода неудовлетворяют нас, поскольку раскрывают не все, что можно узнать. Пособственному опыту мы знаем, что люди совершают поступки с определеннойцелью. И у мужчин, и у женщин есть мотивы; подобно мне, они делают что-либо стем, чтобы создать ситуацию, которая по той или иной причине представляется импредпочтительной (я, например, регулярно хожу на занятия, чтобы избежатьнареканий со стороны преподавателя или чтобы полностью прослушать курс; явнимательно смотрю на дорогу, чтобы не попасть в аварию и остаться живым; яготовлю обед, чтобы удовлетворить чувство голода или ублажить своего гостя; яношу джинсы, которые носит большинство людей вокруг, чтобы не выделяться и невызывать подозрения).Таким образом, нет ничего неизбежного в том, что я сижу на занятиях вусловленное время просто потому, что посещения занятий требуют университетскиевласти; я сижу там потому, что подчиняюсь правилам — так или иначе, я считаю этоправильным.

Нет ничего неизбежного в том, что я останавливаюсь и жду зеленогосвета, даже если я вполне разумно хочу избежать аварии; я, очевидно, также полагаю,что светофор имеет смысл как средство предотвращения аварий и мне полагаетсяподчиняться изменению света на нем именно с этой целью. Что бы я ни делал, всегдасуществует выбор. Проще говоря, я мог бы поступить и иначе.Человеческие действия могли бы быть отличными от тех, какими они были,даже если бы обстоятельства действия и мотивы действующих оставалисьнеизменными.

Обстоятельствами можно пренебречь, от мотивов можно отказаться,из обоих случаев можно сделать разные выводы. Вот почему ссылка на внешниеобстоятельства или на более общие законы не удовлетворяет нас полностью, как вслучае с событиями, не связанными с человеческими действиями. Мы хорошо знаем,что вот тот мужчина или та женщина поступили бы иначе в объективно такой жеситуации (которая не представлялась бы такой же для них субъективно, посколькузначение, которое они приписывают этой ситуации в соответствии с их восприятием,различно).

Если мы хотим узнать, почему была выбрана именно эта, а не другаяформа действия, то нам следует лучше подумать о решении, которое было принятодействующим лицом. Мы не можем не представлять себе действующего какпринимающего решение, а само действие — как результат процесса принятиярешения.Разумеется, мы можем представить себе человеческое поведение, в которомпринятие решений не играет заметной роли.

Некоторые действия фактическинерефлективны. т.е. их альтернативы не осознаются и не становятся темой дляразмышления. Можно указать на два типа такого неосознанного поведения.Привычное (иногда менее удачно называемое традиционным) поведение —одно из них. Каждый день я просыпаюсь примерно в одно и то же время, как будто вмое тело встроен будильник...

Еще полусонный я совершаю мой обычный утренниймоцион: моюсь, чищу зубы, бреюсь. Не припомню случая, чтобы я когда-тоспециально принимал решение по поводу этих привычных процедур; по правдеговоря, я, наверное, думаю совсем о других вещах, совершая подобные процедуры (янередко заглядываю в зеркало еще и еще раз, чтобы проверить, хорошо ли япобрился, поскольку делал это без всякого интереса). Каждый день мне хочется естьпримерно в одни и те же часы — тогда, когда я обычно принимаю пищу. Когда явозвращаюсь вечером домой, я включаю свет, так сказать, автоматически. Я незамечаю специально, что уже темно, не размышляю о преимуществах освещенностиперед темнотой и не отдаю предпочтения одному перед другим; едва ли я вообщедумаю о сущности и цели моего действия.

Но я начинаю размышлять, если вижу повозвращении, что свет в моей комнате горит, тогда как обычно этого не бывает... Язамечаю свет потому, что он нарушает обычный ход вещей: должно быть, случилосьнечто необычное, возможно, неожиданно нагрянули гости или хуже того — залезливоры... Нормальная последовательность событий, о которой можно было бы незадумываться, нарушена. Привычные действия в такой ситуации не подошли бы, ипоэтому я вынужден обдумывать мой следующий шаг — я должен принять решение.Или возьмем другой случай: мне понадобилась книга, которую я оставил на столе вдругой комнате. Я прихожу за ней и вижу, что в комнате темно. Конечно же, нужновключить свет, но тут я замечаю, что кто-то спит на диване.

Здесь следованияпривычке тоже недостаточно. Если я включу свет, то могу разбудить спящего. Ноесли, пробираясь за книгой в темноте, я нечаянно толкну стул или разобью вазу, тоопять же разбужу его. Обстоятельства необычны, и тут привычка — плохойсоветчик. Совершенно ясно, что ситуация требует выбора, и я вновь запускаюпроцесс принятия решения.Привычное поведение — это “отложение” прошлого знания. Когда-то впрошлом я приобрел привычку, и с тех пор, благодаря регулярному повторению, онаизбавила меня от необходимости каждый раз вновь думать, подсчитывать ипринимать решения; одно движение следует за другим в обычной и монотоннойпоследовательности до тех пор, пока не изменяются, остаются привычнымиобстоятельства.