Диссертация (Трансформация медицинского дискурса в современной европейской культуре), страница 14

Таким противоречивым явлением можно считать феноменевропейского гуманизма, вместившего в себя переплетение «гуманистических»целей с неизбежным отказом от «гуманности» в процессе их достижения. Вперспективе рассмотрения противоречивого феномена европейского гуманизмамедицина представляет особенный интерес.

Она настолько «близко» подходит кчеловеку, касаясь столь интимных сторон человеческой жизни, что культурныеметаморфозы в понимании человека и его места в мире на примере изменениймедицинского дискурса можно наблюдать наиболее отчетливо.Существует множество определений гуманизма и понимания «гуманности»по отношению к человеку, настолько разнообразных, насколько разнообразнопонимание «человечности» или «человеческого». XIX век являет направлениенаучных изысканий в целом, и в области медицины в частности, в стремлении кпродлению человеческой жизни и повышению уровня комфорта существования,то есть истолковывается «по человеку». Все объекты, которыми можетоперировать наука или «весь мир», расцениваются как ресурс для достиженияутилитарных целей.Согласно Хайдеггеру, гуманизм становится возможным тогда, когда мир«становится картиной», то есть в эпоху Нового времени, когда зарождается наука,69эту картину создавшая, через его наблюдение и исследование.

При этом,отношения между человеком и миром, «понимаемым как картина» не следуетистолковывать как противопоставление наблюдателя и объекта, отражающегоприроду: «Где мир становится картиной, там к сущему в целом приступают как ктому, на что человек нацелен и что он поэтому хочет соответственно преднестисебе, иметь перед собой и тем самым в решительном смысле поставить передсобой. Картина мира, сущностно понятая, означает, таким образом, не картину,изображающую мир, а мир, понятый как картина.

Сущее в целом берется теперьтак, что оно только тогда становится сущим, когда поставлено представляющим иустанавливающим его человеком» 111. Таким образом, человек в представлении«творит» мир как картину сам в своей нацеленности на «мир». Отношение междутворцом и творением не исчерпывается изображением картины, которое несло быв себе характер завершенности, замкнутости, а, напротив, обнаруживает «впредставленности сущего» глубокую генеалогическую связь с субъектом, вкаком-то смысле связывая их онтологически.Картину мира формирует наука, - вне системности научного знания картинамира не получит целостности, оформленности. Субъектно-объектные отношенияв их строгом противостоянии, как подмечает Хайдеггер, можно наблюдать вотносительно непродолжительное время, во время Декарта.

Стиль мышленияэтого периода указывает на отстраненность субъекта от объекта исследования,выделение субъекта из мира. Без этого акта невозможно, чтобы мир сталкартиной, но одновременно отношения между субъектом и «картиной мира»постепенно усложняются и не исчерпываются противостоянием, что видно изклассической философии и позже – из иррациональной философии. Уже Кантговорит о мире как о явлении в представлении субъекта, перенося «картину мира»в творческое активное сознание, а в философии более позднего периодаобъединяются субъект с объектом в единстве сил иррационального порядка,присущим всем живым и растительным организмам. Так, XIX век предлагает двеветви111Там же.размышления:рациональную,представленнуюзарождающимся70позитивизмом, и иррациональную – Артуром Шопенгауэром, Ницше ивпоследствии Фрейдом.

При всей несхожести методологического подхода этиучения оказывают большое влияние на сближение медицины и биологии,одновременно фиксируя утверждение культурно-исторического типа сознания,совмещающего в себе гносеологический оптимизм и начало новоевропейскогонигилизма, показывающего зыбкость и беззащитность или «безопорностьновоевропейского субъекта» 112.Позитивизм, которому европейская культура обязана гносеологическимоптимизмом XIX века, в лице О.

Конта и его последователей, провозгласившихотказ от метафизики в пользу чистого, «позитивного знания», вдохновляетразвитиеестественныхнаук.Религиозныеиметафизическиеизысканияобъявляются пройденным этапом человеческого мышления. Наука, которая «самасебе философия», тщательно отбирает методику научного исследования, оставляяза своими пределами философскую рефлексию, и ограничивает областьисследования теми объектами, которые можно подвергнуть верификации.Другими словами - имеет «претензию… зашнуровать реальность в убогие исмешные сети» 113. Медицина, согласно настроениям времени, также постепенноотказывается от философских умозрительных представлений и ищет опору врезультатах лабораторных исследований. Результаты опытов подвергаютсятщательной верификации, очищению от метафизических «наслоений» (в данномслучае – от теорий «прошлого») и выводят на заключения о гармоничнойсвязанности всего живого и возможности сопоставления всех биологических идаже социальных процессов с животным миром.Медицина развивается в общей временной перспективе с другимикультурными формами, через которые эпоха «проговаривает» себя с одинаковойсилой разными голосами – голосом науки, музыки, художественного творчества.С середины XIX века происходят явления в искусстве, которые Ортега-и-Гассетназывает «дегуманизацией».

С этого времени, века Мелларме и Дебюсси,См. Соколов Б.Г. Генезис истории. СПб, Алтейя, СПб, 2004. С. 164-168.Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней. Впереводе С. А. Мальцевой. СПб: ТОО ТК«Петрополис», 1997. С.

271.11211371согласно автору концепции, искусством творится новая, «живая» реальность впротивовес старой, «человеческой» реальности, к которой апеллируют классики.Под «реальностью» Ортега-и-Гассет понимает видимые и «схватываемые» намина поверхностном уровне восприятия вещи и события. Старое искусство нацеленона воспроизведение этой реальности, но она неподлинна в том смысле, чтостимулирует наши человеческие переживания «подобно алкоголю» и скрываетподлинный смысл происходящего 114. В качестве новой функции искусствапредлагается «новая реальность» в противовес старой, «человеческой», подлинно«живая» и проступающая как Идея, выйти к которой можно только покинув«реальность», которая «постоянно караулит художника»115.В данной концепции проступают идеи Шопенгауэра и Ницше о познаниимира через искусство 116.

Как инструмент познавательной деятельности, искусствостремиться к «объективности» в своем роде, оно старается избавиться от«человеческих» проявлений как от ненужного балласта, чтобы выйти на новыйуровень отображения действительности, практически явить нам сущность вещей.Высокие притязания искусства поддерживает наука в стремлении к позитивности.Продукты человеческой мысли и деятельности не только «проникают» в «новуюреальность», но и создают ее, через каналы коммуникации, им же самимсозданные,оказываютвлияниеначеловекаинавыстраиваниеего,«человеческой», как называет ее Ортега-и-Гассет, «старой реальности».

Хорошоизвестный феномен отчуждения от продуктов собственного труда как разуказывает на проблему «стирания» человеческого в негативном смысле.Созданная реальность оказывается сильнее: но в XIX веке – это еще тенденция,которая век спустя будет рассматриваться как проблема дегуманизации культурывследствие отчуждения человека от продуктов своего творчества.Бунт против «человечности», в Ницшеанском понимании, в искусствепроисходит путем выработки новых форм выражения, но у науки – свои методыСм. Ортега-и-Гассет Х.

Дегуманизация искусства // Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства. - М.: «АСТ»,2008. С. 26 - 33.115Там же. С. 33.116См.: Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. Пер. с нем. - СПб.: Издательство «Азбука-классика», 2005. 208 с.11472постижения истины, заданные классической эпохой. Темнее менее, здесь важенобщий лейтмотив движения: при общей гуманистической направленности –изгнание «человеческого» для конечного общего блага, для блага абстрактного,усредненногочеловека.Вэтовремя,медицинастановитсяподлинноантропологией, согласно предсказанию Хайдеггера относительно науки в целом,но теряет человека в его индивидуальном измерении.Помимо бурного развития наук и появления иррационалистических,позитивистских и эволюционных теорий XIX век известен как век медицинскихоткрытий, век, «срастивший» медицинскую и биологическую лабораторию,утвердивший эмпирический подход к изучению болезни и давший новый витокразвитию патологической анатомии.

Как пишет Фуко, «равновесие опытатребовало, чтобы взгляд, устремленный на индивида, покоился на устойчивом,видимом и разборчивом основании смерти» 117. Жизнь с ее многообразием,темпоральностью, непредсказуемостью исхода болезни, этим равновесиемобеспечить не могла. Сбор данных о состоянии больного на основе визуальногоконтакта и анамнеза, признается слишком сложным, отягощенным излишнимичастностями и тонкостями субъективных переживаний и нуждается в упрощении.В анатомическом зале параметры исследования и статичность, необходимые дляобъективного анализа определяет смерть, фокусируя взгляд исследователя на«здесь и сейчас», упрощая и проясняя картину. «Человеческое, слишкомчеловеческое» мешает процессу познания в силу изначальной субъективности,которая внедряется в процесс диагностики.