Диссертация (Традиция английского романа воспитания в русской прозе 1840-1860-х гг), страница 14

Если два последних типа при всей
 «размытости» имеютвсе-таки достаточно постоянное смысловое
 употребление, то третий вид неопределен. Исследователи его называют
 по-разному: роман приключений,роман путешествий, роман взросления.
 Но очевидно, что все эти составляющие присутствуют в любом из подвидов
 жанра.
Вторая проблема, которая обсуждается в данной главе, посвящена
 непосредственно английскому роману воспитанию и его эволюции, которая
 повлияла в свою очередь на русскую рецепцию.

Для английского романа
 воспитания значима немецкая составляющая жанровой родословной,
 поскольку первые русские романы воспитания ориентированы нанемцев.
 К 1824 году два немецких романа, представляющих собой классические
 образцы жанра Bildungsroman, были знакомы британскому читателю, наних
 ориентировались Бульвер-Литтон и Дизраэли. Их литературное влияниена
 русскую литературу в 1830-х годах в целом было заметным, но романы
 воспитания не произвели сколько-нибудь заметного действия и оставили
 скорее отрицательные впечатления. Подобная – пусть ослабленная
 рецепция – рассматривается нами как подготовка русской аудитории к
 встречес викторианским романом воспитания, который десятилетие спустя
 захватитвоображение русской публики.
 "Память" жанра в русском контексте допускает соединение разных
 национальных признаков и учитывает одновременное сосуществование
 немецких, французских и английских романов.

В следующей главе,
 анализируя роман Гончарова "Обыкновенная история", мыпостараемся
 показать,каквегопоэтикепроступаютнеочевид-ные английские
 коннотации.64Глава 2. Роман И.А. Гончарова «Обыкновеннаяистория» и викторианский Bildungsroman.Аспекты рецепции.2.1. «Обыкновенный»сюжетИ.А.ГончаровамеждуЧ.Диккенсом и У. ТеккереемРоман Гончарова «Обыкновенная история», напомним, воспринималсясовременниками двояко:1) с одной стороны, читатели видели в романе его злободневность.

Этобыла история, напрямую обращенная к самым болезненным темам, переживаемым поколением 1840-х годов: книжный романтический опыт 1820-1830-хгодов, теряя свою притягательность, уходил в прошлое, превращался в романтизм бытовой, домашний, но при этом сохранял свою стойкую живучесть,принимая карикатурные формы. Излечение от романтических болезней, препятствующих трезвому и здравому отношению к реальности, становилосьпрограммой журнальной критики (Белинский, Некрасов). «Обыкновенная история», ее персонажи и романные коллизии во многом встраивалась в эту программу как аргументы и живые иллюстрации в спорах;2) с другой стороны, в самой структуре и поэтике романа существовалимеханизмы переключения во вневременное измерение, что сохраняло устойчивость и долгую живучесть романа, который и в последующие десятилетия,несмотря на скепсис критики, оставался эталоном.

Так, к примеру, почти полвека спустя к очередному юбилею выхода романа обозреватель газеты «Новоевремя» напомнил об этом свойстве гончаровского повествования. В. П. Буренин в статье «Романист прежнего времени» хоть и высказывается о том, чтороман «Обыкновенная история» и его содержание уже не актуально для читателей, но все же указывает на одну деталь романа —его героя. В конце 188065х любопытство и отклик аудитории вызывает Адуев-старший, самый «характерный герой обыденности»:«В нашей художественной беллетристике немного найдется фигур,нарисованных с такой отчетливой выработкой их основных, видовых признаков. Уже одно то обстоятельство, что почти через сорок лет после того, какавтором был задуман и воспроизведен этот видовой образ, вы встречаетесь сего разновидностями и узнаете в них знакомые черты…» [Буренин, 1888, c.53].Взросление, утрата иллюзий, переход от одной стадии жизни к другойобыкновенны.

Эта извечная повторяемость, которую показал Гончаров, соседствующая с «злободневной» основой романа, обусловила выбор жанровойформы: роман воспитания.Мы постараемся прояснить некоторые аспекты генезиса этого произведения, на которые повлиял английский роман воспитания, наметить те черты,которые, на наш взгляд, остались недостаточно осмысленными в существующих исследованиях. Как правило, исследователи видят две линии, французскую, преимущественно прочитываемую во влиянии романа «Утраченные иллюзии» Бальзака [ Lyngstad A., Lyngstad S., 1971], и немецкую. Так, Е.Краснощекова последовательно обосновывает параллели «Обыкновенной истории» и«романов школы Вильгельма Мейстера».

Прежде всего они отражаются в «моноцентричности» структуры, когда рядом с главным героем другие выступаюткак персонажи-помощники второго ряда [Краснощекова, 1997, c. 14]; в общем композиционном принципе фазообразности, стадиальности построениясюжета. «Стадиальность», считает исследователь, является главным смысловым фактором организации хронотопа романа [Краснощекова, 1997, c. 16]. Всеостальные компоненты Bildungsroman - испытания любовью, творчеством,«шиллеровская эйфория» - присутствуют в «Обыкновенной истории», что позволяет встроить гончаровский в этот европейский ряд, заданный именнонемецким жанром [Краснощекова, 1997, с.

128 - 129]. Британская традиция66либо не упоминается совсем, либо считается периферийной для «Обыкновенной истории». Мы видим четыре элемента «английского» присутствия в романе «Обыкновенная история». Два из них связаны напрямую с викторианским романом, две расширяют британский контекст. Начнем с первых двух.«Диккенсовы романы обсуждались нами с той же пылкостью, что и самые последние горячие новости… Диккенс вдохновляет наших беллетристови с лукавой улыбкой нашептывает им свои истории, а те поддаются неотразимому обаянию юмора, впитывая его как лекарство. Посмотрим, какие чудесанатворят джентльмены в родных осинах», - так писал В.

А. СолоницынП.А.Вяземскому 15 августа 1843 года [Солоницын, 1843, с. 1].Владимир Андреевич Солоницын (1804-1844) обычно упоминаетсявсеми исследователями раннего творчества Гончарова как его старший друг,собеседник, чьи замечания Гончаров учитывал при работе над «Обыкновенной историей». Выше мы упоминали, насколько существенны были для Гончарова устные комментарии Солоницына к повествовательной манере Вальтера Скотта.Напомним, что Солоницын, чиновник судного отделения, в 1836 годупоступил в канцелярию департамента внешней торговли (помощник руководителя). Автор нескольких повестей, один из первых переводчиков Ч.

Диккенса, был соредактором О.И. Сенковского по журналу «Библиотека для чтения» конца 1830-х – начала 1840-х годов, где публиковал свои переводы и переделки иностранных романов и статей.Летом 1835 года молодой чиновник Гончаров, как известно, был приглашен в дом Майковых готовить старших сыновей академика, Аполлона и Валериана, к поступлению в университет, в качестве домашнего учителя историирусской литературы, риторики, пиитики и латинского языка.

Вполне вероятно,что там же Гончаров познакомился и со своим будущим начальником Солоницыным, который сыграл в дальнейшей судьбе своего сослуживца Гончароваочень большую роль: вероятно, именно ему Иван Александрович был обязан67возможностью публиковать в «Библиотеке для чтения» свои переводы. Мемуаристы обсуждали и то, что Солоницын послужил одним из прототипов главного героя «Обыкновенной истории».Как справедливо считается, В.А. Солоницын почти не известен как самостоятельный публицист, рецензент, переводчик.

Он был помощником Сенковского и редактировал журнал «Библиотека для чтения» до 1842 года. Егоскептическое отношение и программная критика французской словесностибыла известна и обсуждалась в литературном салоне Майковых. В этой связизначима атрибуция публикации в «Библиотеке для чтения»:«Более чем вероятно, что ему принадлежит подписанная инициалами«В.С.» статья «Мнение известного английского журнала «Edinburgh Review»о нынешней французской словесности» (Б-ка для чтения. 1834. Т.1. Отд.111.С.52-78).

Резко негативная оценка О. Бальзака, Э. Сю, В. Гюго выражала в данном случае не только позицию «Библиотеки», но самого Солоницына. В №2рукописного журнала Майковых «Подснежник» за 1835 г. он поместит созвучную опубликованной в «Библиотеке» статью «Виктор Гюго» [Гродецкая,2001, с. 6].Солоницын перевел «Посмертные записки Пиквикского клуба». В «Библиотеке для чтения» в 1840 году этот перевод был опубликован без подписи.Чуть раньше в тот же год анонимно был опубликован перевод романа Диккенса «Жизнь и приключения английского джентльмена мистер НиколаяНикльби, с правдивым и достоверным описанием успехов и неудач, возвышений и падений, словом, полного поприща жены, детей, родственников и всеговообще семейства означенного джентльмена (Библиотека для чтения.