Диссертация (Традиция английского романа воспитания в русской прозе 1840-1860-х гг), страница 12

В предисловии Карлейль пишет о том, что«Вильгельм Мейстер», прежде всего, показывает «развитие человека» и «философию жизни», которые читатель при желании увидит в романе:53«Few among us will disturb themselves about the allegories and typical allusions of thework; will stop to inquire whether it includes a remote emblem of human culture, or includes nosuch matter; whether this is a light airy sketch of the development of a man in all his endowmentsand faculties <…> up to the unfolding <…> the greatest of all arts, the art of life, — or is nothingmore than a bungled piece of patch-work…To those who have formed for themselves a picture of the world, who have drawn out,from the thousand variable circumstances of their being, a philosophy of life, it will be interestingand instructive to see how man and his concerns are represented in the first of Europeanminds…» [Goethe, 1824, c.

viii]Показательно и то, что Карлейль, переводя название романа на английский язык, использует слово apprenticeship при переводе Lehrjahre. Существительное аpprenticeship, как и Lehrjahre в немецком, предполагает описание непросто «обучения», а именно описания процесса «наставничества». Так, вXVIII—XIX веках подмастерьев называли в Англии именно apprentice.

Выборэтого слова для перевода немецкого названия говорит о том, что для Карлейляидея Bildung’а, заложенная в немецком романе, была очевидна. Кроме того,перевод акцентировал семантику фамилии заглавного героя (как и слово, стоящее в оригинале).Итак, к 1824 году два немецких романа, представляющих собой классические образцы жанра Bildungsroman, были знакомы британскому читателю иповлияли на становление романа воспитания викторианской эпохи.Во введении мы старались наметить общую картину взаимодействия английской и русской культуры, обозначить кульминационные эпизоды, как ониосознавались к 1840-1850-м годам русской читающей публикой. Мы намеренно оставили за пределами два эпизода, напрямую связанные с генезисоманглийского романа воспитания в предвикторианскую эпоху.

В данном разделе мы остановимся на этих темах подробнее. Как отмечалось выше, в 18401860-е годы признанными кумирами для российской аудитории были Диккенс54и Теккерей, но образ современного английского романа воспитания, предшествующий викторианскому типу, и его рецепция, - все это закладывалось впредшествующие десятилетия. В данном случае мы можем говорить скорее олакунах в рецепции.

Тем не менее обсуждение этих эпизодов – пусть и «пунктирное», отрывочное – все равно было связующим звеном между двумя периодами 1820-1830-ми годами и 1840-1860-ми, временем, когда английский роман воспитания активно привлекал внимание русской аудитории.Э. Бульвер-Литтон и Бенджамен Дизраэли, работавшие в жанре романавоспитания, этой стороной своего творчества в меньшей степени заинтересовали русских читателей, переводчиков и рецензентов, однако, нередко при обсуждении их сочинений, критики и обозреватели затрагивали темы, имеющиепрямое отношение к рецепции английского романа; их имена неизменно пристуствовали в регулярных заметках о современной английской литературе инередко сравнивались с Диккенсом и Теккереем.

Эта «минус-рецепция» и слабаявостребованность именно романов воспитания Бульвер-Литтона иДизраэлинуждается в упоминании для того, чтобы резче обозначить при-чины успеха Теккерея и Диккенса. Не только и не столько сами тексты романов воспитания этих авторов, сколько обсуждение их приучало аудиторию канглийским воспитательным сюжетам. Бульвер-Литтон и Дизраэли рассматриваются в данном контектсе как косвенные участники процесса освоенияжанра в русской культуре и предвестники предстоящего успеха викторианского романа воспитания, а также значимые звенья в истории генезиса даннойлитературной формы.Мы рассмотрим два романа Э. Бульвера-Литтона (Bulwer-Lytton), атакже два романа Бенджамина Дизраэли.Vivian Grey (1826) и Contarini Fleming (1832) Дизраэли можно считатьпрямыми откликами на роман «Годы учения Вильгельма Мейстера» и его английский перевод.55До начала активной политической карьеры в 1832 году Дизраэли написал романы Vivian Grey (1826) и Contarini Fleming (1832), которые сам признавал во многом автобиографичными и соданнымит под влиянием Гёте и «Вильгельма Мейстера», в частности.

Как указывает Сьюзан Хове, о «ВильгельмеМейстере» и теме apprenticeship Дизраэли узнал из перевода Карлейля [Howe,1930, c. 182].Дизраэли был также знаком и с сочинениями Виланда, которые моглибыть даже более близки ему, чем произведения Гёте.Vivian Grey — роман о становлении юноши, принадлежащем английскому высшему свету. В нем мы находим описания этого общества, типологически близкие физиологическому очерку. Именно на этих описаниях автор делает акцент гораздо больше, чем на изображении Bildung главного героя.

Темне менее, следующий роман Дизраэли, Contarini Fleming, стал более глубокой,психологически более точной попыткой работы в жанре романа воспитания, аточнее его разновидности — Kunstlerroman, романе о становлении художника.Об этом замысле говорит само вступление к роману:«The author proposed to himself, in writing this work, a subject that has ever been heldone of the most difficult and refined, and which is virgin in the imaginative literature of everycountry — namely, the development and formation of the poetic character.

It has indeed beensometimes incidentally treated and partially illustrated by writers of the highest class, as for instance Goethe in his „Wilhelm Meister“ where are expounded, with so much felicity, the mysteriesof predisposition <…> But an ideal and complete picture of the development of the poet had notbeen produced, nor had anyone entirely grappled with the thorough formation of that mysteriouscharacter with which, though unlike all of us, we all of us so strangely sympathize. When theauthor meditated over the entireness of the subject, it appeared to him that the auto-biographicalform was a necessary condition of a successful fulfillment» [Disraeli, 1826, c.

v].В 1845 году в «Отечественных записках» рецензируется роман ДизраэлиConingsby; or The New Generation (1844). Через год после «Конигсби» появляется своеобразное продолжение: Sybil; or The Two Nations. Это острый злободневный роман о политической и социальной жизни Англии. В нем есть эле-56менты исторического романа, плутовского, романа воспитания.

Действие романа охватывает восемь столетий. Битва при Гастингсе и Реформация Генриха VIII, Вильгельм Завоеватель и королева Виктория, разрушенные монастыри и древние замки – все это уживается в одном повествовании. Вымышленные детали соседствуют с реальными событиями.

Рецензии появляютсяпочти одновременно в «Москвитянине» и «Отечественных записках» в1845 году, что ненадолго привлекает внимание аудитории. В 1847 году в «Отечественных записках» В.В. Стасов публикует рецензию на Contarini Fleming(Отечественные записки, 1847, Т.50, №2). В самом начале статьи автор объясняет отсутствие внимания к роману Дизраэли в России до 1847 года: так какроман был издан анонимно, русские критики не обратили на него должноговнимания. Тем не менее, роман активно обсуждался в Англии, в том числе настраницах таких изданий как Edinburgh Review, достаточно известный в России:«В заключение почитаем необходимым сказать несколько слов о двух книгах, пользовавшихся в Англии в последнее время большой известностью, и почти совсем неизвестных на континенте, как англичане называют Европу.

Эти книги — два романа: ContariniFleming, соч. д’Израэли, и The New Timon („Новый Тимон“), роман в стихах неизвестногоавтора. Так как последний роман, взявший себе предметом the highlife — лондонскую жизньбольшого света, преимущественно возбудил всеобщий интерес, то начали отыскивать ипридумывать, кто бы такой был автор: подозрение падало и на Смита, и на лорда Хоудена,и на Больвера, и на д’Израэли. Если автор, скрывший свое имя, и не в самом деле д’Израэли,по крайней мере есть много общего между направлением и недостатками их обоих. В предисловии к „Контарини Флемингу“ д’Израэли говорит, что роман его был издан в 1831 годубез имени автора и никто сначала не обратил на него внимания, но что после, мало-помалу,роман этот „завоевал симпатию людей мыслящих и утонченных, имел редкое счастье бытьстрастно любим людьми великими“.

Надобно заметить, что вне Англии обе книги нигде неимели такого же успеха и нигде не могут понравиться, потому что они слишком приходятсяпо английской мерке романов» [Стасов, 1847, с. 43].57В. В. Стасов далее раскрывает, в чем заключается «английская мерка романов», объясняя, что английские писатели, кроме Диккенса, грешат «художественной бездарностью», «необыкновенной сентиментальностью к природе»и ее «тощими абрисами».Главным же недостатком романа «Контарини Флеминг» автор статьисчитает именно то, что в глазах английских критиков было одним из существенных достоинств автора и то, в чем роман наследует Гёте, — его сюжет.«Контарини Флеминг» часто причисляют к первым английским образцамKunstlerroman.Стасов абсолютно точно улавливает суть романа и его сюжет, но приэтом считает его «дрянной монетой»:«Д’Израэли взял себе такую жизнь поэта, развитие поэтического характера. Вероятно, каждый испытал какое-то неприятное чувство, принимаясь за сочинение, где развивают жизнь поэтических натур; в самом деле, это один из самых негодных, а главное, бесплодных родов сочинений.

Во всяком поэте нам главное, или вообще художнике, нам главное не его жизнь, а то, что он сделал, его произведения <…>. Между тем, какая кому надобность знать жизнь поэта, когда [он] не стоит в связи ни с каким произведением, а об этомпроизведении упоминается только вообще…» [Стасов, 1847, с. 44]Несмотря на то, что критик отвергает всякую возможность романа о становлении художника, он в то же время достаточно благосклонен к самойформе романа о развитии, воспитании человека «обыкновенного»: «Настоящий сюжет романа не исключение, а все обыкновенное — то, что везде есть иделается, что воочию совершается».

[Стасов, 1847, с. 45]. Тема «обыденного»,«обыкновенного», как мы знаем, становится чуть ли не доминирующей в романе воспитания в русской литературе. Заметим, что эта рецензия совпадаетпо времени с первой публикацией «Обыкновенной истории» Гончарова в журнале «Современник».О романе «Новый Тимон»1 Стасов упоминает в самом начале своей статьи, приписывая его Дизраэли, на самом деле автор - Бульвер-Литтон.«Рассказец этот подобен струйке жиденького ручейка, бегущего по лужайке без всякого великолепногогрома и шума: все равно, спите вы или мечтаете под тенью развесистых деревьев, он ничему не158Современник Дизраэли, лорд Эдвард Бульвер-Литтон известен, впервую очередь, тем, что считается создателем ньюгейтских романов, черпающих сюжеты из криминальной жизни Англии. Тем не менее, для нашей работы Бульвер-Литтон важен как автор двух романов, «Пелэм» (1828) и «Годольфин» (1833).В Великобритании с 1830-го по 1870-й гг., как указывает Майкл Сэдлер(Michael Sadleir) в своей книге Bulwer: a Panorama, романы Бульвера-Литтонасохранял свою популярность почти полвека.

Уильям Крэгг (William E. Cragg)объясняет этот факт тем, что Бульвер-Литтон писал, тонко чувствуя потребности публики: «Part of the reason for this popularity is that his novels so perfectlycoincided with the changing attitudes and tastes of his day» [Cragg, 1986, c. 675].Первые работы Бульвера-Литтона, «Пелэм» и «Годольфин», в том числе,отражают моду на дендизм 1820-х годов в английском высшем свете.