Диссертация (Традиция английского романа воспитания в русской прозе 1840-1860-х гг), страница 11

7].Еще раньше, чем Беддоу и Моретти, в 1975 году, германист МоникаШрадер в работе Mimesis und Poiesis. Poetologische Studien zum Bildungsromanотмечает, что при исследовании романа воспитания (в частности, романа Виланда)следуетизучатьразвитиеструктурытекста,AusfaltungderFiktionstruktur, и его нарративную форму, Erzählform [Schrader, 1975, c.16].Рольф Зельбман, поддерживая мысль Шрадер, указывает на то, что главнымпредметом исследования в романе должны быть отношения между рассказчиком, героем и читателем.Выделив существующие в современном литературоведении подходы кисследованию жанра романа воспитания, прокомментируем, какого из них48придерживаемся мы.К примеру, для нас актуальны исследования в фокусе внимания которыхнаходится поэтика сюжетной организации русской женской прозы изучаемогонами периода.В этом ряду ключевыми нам представляются гендерные проектыЕ.

Н. Строгановой, посвященные дамской беллетристике в общем контекстерусской литературы XIX века. Автор справедливо отмечает, что исследованиерусской литературы в гендерном измерении позволяет вывести с перифериилитературного процесса женских авторов, незаслуженно забытых отечественной наукой, а также отказаться от непродуктивной ориентации на «литературных генералов» [Строганова, 2004, c. 5]. Все большее внимание к русскойженской прозе позволит, по мнению Строгановой, откорректировать русскийлитературный канон [Строганова, 2002, c. 6].1.2.

Эволюция жанра европейского романа воспитанияВ данном разделе мы намечаем те случаи генезиса жанра, что были актуальны для развития романа воспитания в целом и активно усваивались русской литературной традицией.Спор о дефинициях романа воспитания сопутствует практически всейистории жанра. К примеру, в исследовании Йакобса, обсуждавшемся в предыдущем параграфе, целый раздел посвящен истории термина.

Как известно, термин Bildungsroman был введен в 1820 году Карлом Моргенштерном для того,чтобы определить процесс развивающегося человека. Дильтей, о классификации которого речь шла во «Введении», разработал шкалу – канонический«список» опорных произведений, эталонов жанра в немецкой культуре. Имистали роман К. М. Виланда «История Агатона» (1766—1767) и «Годы ученияВильгельма Мейстера» (1795—1796) И. В. Гёте.Роман «Годы учения Вильгельма Мейстера» к середине XIX века воспринимался как образец жанра Bildungsroman и точка отсчета во всех дискус-49сиях, но к 1830 годам каноничность его редуцировалась, сокращалась, благодаря появлению французских и английских произведений.Поворот в истории обсуждения Bildungsroman происходит в 1871 году.Объединение Германии требовало национальный канон.

В этом смысле таким«готовым эталоном» - первым национальным писателем Гете был признан ещепри своей жизни. Процесс литературной канонизации потребовал и централизованного контроля над изучением национальной литературы, что привело, всвою очередь, к выделению германистики как отдельной дисциплины и развития немецкой литературной критики в целом.Но вернемся к роману «Годы учения Вильгельма Мейстера». Его значение в движении немецкой словесности (да и «духовной жизни» Германии)конца XVIII – начала XIX вв.

оставалось эталонным. «Французская революция, “Наукоучение” Фихте и “Мейстер” Гете – величайшие тенденции эпохи,»- писал Фр. Шлегель в 1798 г. (<Атенейские> фрагменты, 216). Возвращениек истокам в 1870-е годы стало импульсом в продолжении эпистемологического оформления Bildungsroman и интеллектуальной рефлексии по этому поводу.Показательно, что в истории Bildungsroman и в 1870-е годы роман «Годыучения Вильгельма Мейстера» обретает свою новую актуальность и прочитывается заново многими критиками как национальный и одновременно общеевропейский образец жанра.

Неслучайно, в Генрих Дрисман в эссе Der alte undder neue Erziehungsroman(1904), автор, анализируя этот роман, разрабатываетновый инструментарий и предлагает новый термин для описания трансформации жанра — Erziehungsroman (роман, посвященный вопросам образования).Вернемся, однако, к истоку немецкой традиции - роман К. М. Виланда«Агатон», который был написан почти на тридцать лет раньше «Годов ученияВильгельма Мейстера» Гёте и на полвека раньше его же романа «Годы странствий Вильгельма Мейстера».50Несмотря на то, что немецкий роман воспитания, роман Виланда, в частности, дал толчок к развитию этого жанра в других европейских национальных литературах, часто не учитывается тот факт, что «Агатон» создавался подсильным влиянием Филдинга.М.

М. Бахтин в работе «Роман воспитания и его значение в истории реализма» не только причисляет роман Филдинга «Том Джонс, найденыш» к роману воспитания, но и объясняет связь английского романа с романом Виланда:«С другой стороны, этот роман воспитания [„Агатон“] непосредственно связан сранним биографическим романом становления, именно с „Томом Джонсом“ Филдинга (впервых же словах своего знаменитого „предисловия“ Виланд прямо относит своего „Агатона“ к тому типу романа — точнее, героя, — который был создан „Томом Джонсом“)» [Бахтин, 1986, с. 332].Гай Стерн в своей монографии Fielding, Wieland, Goethe and the Rise ofthe Novel детально рассматривает рецепцию Филдинга в Германии второй половины XVIII века и приходит к выводу, что «Агатон» был задуман как имитация, во многом сатирическая, «Тома Джонса».

Филдинг был очень популярен в Германии; «Том Джонс» был переведен всего спустя три месяца послепубликации в Англии [Stern,2004, c. 29]. Стерн детально прослеживает влияние Филдинга на Виланда, подтверждая свою концепцию анализом виландовской эпистолярии, в которой обнаружено немало реминисценций и цитат из«Тома Джонса»; выявляются и текстуальные заимствования из Филдинга, которые проступают в системе персонажей.Исследователь, таким образом, считает, что роман Виланда — это упущенное из виду звено в развитии романа воспитания между Филдингом и Гёте.Таким образом, два литературных произведения, признаваемые исследователями как первые образцы романа воспитания в английской и немецкойлитературах, неразрывно связаны между собой.51Обратимся к другому немецкому роману воспитания конца XVIII века,ставшему впоследствии практически синонимом Bildungsroman в немецкойлитературе, — роману «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гёте и его влиянию на английский роман воспитания.Анализируя понятие Bildung у Гёте, Брафорд в своей книге The Germantradition of self-cultivation.

«Bildung» from Humboldt to Thomas Mann считаетнеобходимым напомнить о том, что Вильгельм Мейстер является героем трехпроизведений Гёте. Соответственно, его история дана писателем в трех вариантах. Первым появился Wilhelm Meisters Theatralische Sendung («Театральноепризвание Вильгельма Мейстера») (1777—1785). Этот отрывок сохранился вкопии у одного из друзей Гёте в Цюрихе и был обнаружен только в 1910 году.Из отрывка видно, что изначально история Вильгельма представляла собойисторию его театральной карьеры, поэтому многие исследователи присваивают этому произведению статус Kunstlerroman (роман о становлении или карьере художника в самом общем смысле этого слова):«It is true that in the first version of Wilhelm Meister <…> the center of interest is Wilhelm’s own career as a dramatist, actor and theatre-manager in the making» [Bruford,1975, c.30].Следующим этапом в истории описания жизни Вильгельма стал, пожалуй, самый известный из трех романов, «Годы учения Вильгельма Мейстера» (1795—1796).

В конце романа мы не находим того четко выраженногозавершения в учении Вильгельма, которое будет присутствовать в более поздних образцах европейского романа становления.Третье и последние произведение о Вильгельме было начато Гёте в1821-м и закончено в 1829 году. «Годы странствий Вильгельма Мейстера» становятся неким философским заключением к истории Вильгельма, произведением, в котором Гёте подводит итог рассуждениям о самой концепции Bildung.В 1825 году Гёте в одном из своих писем дает портрет молодого поколения, схожий с той характеристикой Вильгельма, которая предложена читателю в последней книге: «практичный», «трезво глядящий на окружающиймир» [Harnack, 1905, c. 260].52По мнению Брафорда, новая книга о Вильгельме должна была сместитьакцент с истории одного человека к описанию современного поколения.

Однако в романе «Годы странствий Вильгельма Мейстера» столько рассужденийи манифестарных деклараций, что они своим обилием разрушают повествовательную структуру романа воспитания.В 1824 году Томас Карлейль впервые переводит на английский язык«Годы учения Вильгельма Мейстера» под названием Wilhelm Meister'sApprenticeship and Travels.Карлейль начинает свое предисловие с описания того, как мало его соотечественники знают о немецкой литературе и ее главном, по мнению автора,представителе, «идоле для соотечественников, но незнакомце» для англичан:«Certain it is, that hitherto our literary intercourse with that nation [German] has been veryslight and precarious.

After a brief period of not too judicious cordiality, the acquaintance on ourpart was altogether dropped: nor, in the few years since we partially resumed it, have our feelingof affection or esteem been materially increased. Our translators are unfortunate in their selectionor execution, or the public is tasteless and absurd in demands; for, with scarcely more than one ortwo exceptions, the best works of Germany are yet utterly unknown to us <…>.

But of all thesepeople there is none that has been more unjustly dealt with than Johann Wolfgang von Goethe.For half a century the admiration, we might almost say the idol of his countrymen, to us he is stilla stranger <…>» [Goethe, 1824, c. v]Карлейль объясняет мотивы, которые побудили его перевести роман наанглийский язык, упоминая, что «Вильгельм Мейстер» — произведение, центральное не только для творчества Гёте, но и для всей немецкой литературы и,как следствие, нации [Goethe, 1824, c. vii].Карлейль всячески подчеркивает «воспитательную» ценность этого романа и если не называет его напрямую Bildungsroman, то только, как нам кажется, потому, что этот термин все равно остался бы непонятен английскомучитателю, для которого это произведение могло оказаться лишь первым знакомством с немецкой литературой.