Диссертация (От эпистемологии власти к онтологии тела - социально-философский анализ), страница 92

Данное обстоятельство позволило обнаружить, что традиционная академическая репрезентация власти как онтологического феномена, относящегося ксфере политологии и управления, или, тем более, метафизики и религии, сама по себе являетсяпродуктом определённых властных отношений и, подобно всякому повествованию, продиктована необходимостью их сохранения и воспроизводства.Произведённая в диссертации рефлексия этой ангажированности создала условие для введения инструментального разделения всех теорий власти на апологетические и критические, гдепервые натурализируют власть, сохраняя нечувствительность к существенной части её процессов,признание которых могло бы дискредитировать как аксиологические установки, так и онтологические основания этих теорий, а вторые, напротив, проблематизируют её, вырабатывая методологическую базу для регистрирования наибольшего количества её проявлений и сомнения в их этической, аксиологической и антропологической правомерности (при этом, ни одна из теорий не является абсолютно нейтральной).

Это обстоятельство указывает на эпистемологический, а не онтологический характер власти, что составляет один из ключевых тезисов настоящего исследования.353Более того, власть как объект исследования сама формируется одной из этих перспектив: то,что будет исследоваться в качестве власти, и то, какие вопросы возникают по поводу этого объектаисследования – определяется тем, из критической или из апологетической перспективы производится исследование. И в этом смысле власти как абстрактного, свободного от интересов субъектаи объекта, явления per se - не существует (что служит главной причиной бесконечности политической полемики между так называемыми правым и левым дискурсами).В свете этого принципиального тезиса важно, что произведённое исследование позволило выработать ответ на важнейший вопрос, поставленный в §1 Главы I, и связанный с проблематичностью власти как объекта исследования - вопрос о соотношении во власти «реального» и концептуального.

В качестве обнаруженного условия возможности ответа на этот вопрос была констатирована необходимость установить соотношение между феноменом власти, проблемой власти икатегорией власти. Предположительно оно состоит в следующем: содержание проблемы властизадано углом зрения исследователя и расположено на линии разграничения категории и феноменавласти; категория власти дискурсивна, её содержание определяется критической или апологетической исследовательской оптикой, и именно в этом качестве власть не является бесспорным объектом; феномен власти регистрируется посредством установления перформативного потенциалариторики, сформированной в оптике дискурсивно ангажированной категории власти, - то есть посредством установления механизма обусловливания этой риторикой обстоятельств жизни тех, ктов ней концептуализируется.

С этой точки зрения реальное власти – это феномен, а концептуальноеи релятивное - категория. При этом было установлено, что апологетическая риторика историческидемонстрирует свою нечувствительность к этой перформативности, что выражается, в одних случаях, в её отказе регистрировать обусловливание этически и аксиологически ангажированной риторикой социальной и политической текстуры реальности, в других - в её стратегиях обоснованияправомерности такого обусловливания.Во-вторых, с точки зрения социальной и политической философии, апологетические теориипредставлены так называемыми «правыми» дискурсами (поскольку в основе их понимания Логоса лежит иерархия), критические теории представлены так называемыми «левыми» дискурсами (в основе их понимания Логоса лежит принцип антииерархичности).

В силу своей склонности проблематизировать власть, критическая традиция обладает наибольшей чувствительностью к ее проявлениям, поэтому настоящее исследование в существенной мере было произведеноименно из её исследовательской перспективы (из её источниковедческой базы, впрочем, с учётом354всех основных траекторий становления апологетической теории власти и также с опорой на еёосновные источники.В-третьих, исходя из представленной инструментальной оппозиции «правый-левый», стольпрочно вошедшей как в повседневное, так и в специальное словоупотребление, в диссертациибыли подробно исследованы принципы, запускающие процесс смещения «слева направо», чтопозволило сформировать новый ракурс прочтения процессов и событий политической истории, атакже множественных языков её дискурсов. Как показал фундаментальный анализ источников, вкачестве одного из центральных принципов этого смещения предстаёт попадание метафизической оптики в измерение политического: только через эту процедуру становится возможным конструирование фигур сакрального, фигур служения и фигур исключения, а также встраивание их всложные орнаменты властных отношений.В-четвёртых, было установлено, что именно в этом смешении метафизического и политического в качестве ключевой теоретической рамки, через которую становится вообще возможнойпрактическая самоартикуляция власти, возникает категория «тело».

Характерно, что это обстоятельство просматривается лишь через призму критической теории, поскольку апологетическаятеория исходит из возможности исследования власти как таковой, безотносительно каких бы тони было рамок (как было отмечено выше, вне социально-философской проблематики). Материалом для этого и других аспектов исследования заявленной проблематики послужили дискурсыкритической и апологетической теорий власти. Их анализ позволил выявить основные модальности понятия «власть», закрепившиеся за ним в западноевропейской мысли.

Среди них: «властьЛогос», «власть-владение», «власть как парадигмообразующий эпистемологический драйвер»,«власть как инстанция онтологизации и деонтологизации», «власть-экзистенциал» и «биовласть».На основании исследования этих модальностей были введены и разработаны такие концепты, как«номинативные практики власти» (концепт, проблематизирующий техники властной субъективности), а ткже концепт «классового тела», указывающий на феномен, возникающий на стыке классового и телесного, и широко представленный в культуре и истории, но ещё не получавший никакого теоретического освещения. Также в результате работы с указанными модальностями властибыл выявлен универсальный алгоритм её процедуры («взгляд»), протекающей от осуществленияноминативных практик власти через конструирование Другого к его исключению (как правило,на основании концептуализаций его тела).

Отношения между этими модальностями были по-355дробно описаны и проанализированы, что позволило сформулировать продуктивное для критической исследовательской перспективы определение феномена власти. Она была определена кактип системного и многоуровнего (дискурсивного и перформативного) производства и репрезентации реального в качестве такового, имеющий восемь взаимосвязанных модальностей, и выражающийся через любую из них, либо через несколько одновременно, а также неизменно требующийв качестве точки своего приложения объекта, способного служить пустым экраном для «сказаний» власти.

Из перспективы критической теории было обнаружено, что чаще всего этой точкойприложения становится объект, концептуализируемый в качестве тела, на которое, как на пустойэкран, наносятся сказания власти, по итогам чего он помещается в ту или иную точку производимой матрицы «реального».Так, в-пятых, произведённый анализ способов обращения дискурсов власти к категории телапозволил установить и описать, какими путями власть - в качестве процедуры производства реального - вначале создаёт теоретическую конструкцию, через которую может достигнуть наиболее полного воплощения (так происходит дискурсивное производство тела), а затем помещает этидискурсивные фигуры в основу производства условий социально-политической ткани реальности, задавая направление формированию телесных практик (так происходит социальное производство тела).Кроме того, было установлено, что на протяжении истории власть осуществляла поступательный захват того, что сама (дискурсивно и социально) производила в качестве тела, представляющего собой аберрацию экзистенции неконцептуализируемого фрагмента конкретного бытия,предшествующего любым властным процедурам.

Исследования этой «колонизации» периодически производились как в течение всего её процесса (хотя никогда не становились магистральнымив силу исторического господства апологетических теорий власти), так и ретроспективно, с достаточной исследовательской дистанции (например, как в методе археологии М.

Фуко). Их усложнение и смещение их фокуса внимания происходило в соответствии с усложнением и смещениемточки приложения механизмов власти, и в этом смысле исследовательская оптика XXI века оказывается более информативной и технически систематизированной, чем адекватная спецификевласти своей эпохи критическая теория власти XIX века, открывшая одни значимые процессы, ноне открывшая другие. С этой точки зрения, для критической теории власти знание о ней динамично, а для апологетической – статично, что теоретически вполне соответствует консерватизмуправых дискурсов.356В-шестых, в ходе исследования проблемы власти с помощью категории тела (и дискурсов отеле) в качестве вспомогательной теоретической рамки стало возможным сформулировать специфику этой категории в западноевропейской традиции: она исчерпывается инструментальным характером, и не имеет никакого «реального» референта за пределами естественнонаучного измерения (впрочем, на сегодняшний день также проблематизирующего её).

Напротив, с самого началазападноевропейской философии тело представляет собой дискурсивно формируемый властью«портал» из метафизики в политику, в практику, - портал, через который власть вообще становитсявозможной, оформляется и осуществляется. Основным средством этого формирования и поддержания его результатов выступает язык метафизического дуализма, предполагающий иерархически окрашенное противостояние мира идей – миру вещей, а телу – души. С этой точки зрения,власть определяется как ключевая эпистемологическая процедура закрепления иерархическогопревосходства за её субъектом, монополизирующим нарратив о самом себе и мире. Предпринятый нами детальный анализ техник власти и их критики в рамках постколониальных и деколониальных подходов позволяет констатировать, что власть производит тело подобно тому, как в ориенталистском дискурсе Запад производит Восток. При этом необходимым условием для осуществления власти служит свойственный западной традиции антагонизм между душой и телом,на уровне понятий так до конца не преодолеваемый даже современной философией.Таким образом, в оптике настоящего исследования тело представлено как существующеелишь дискурсивно и формируемое в качестве экрана, необходимого власти для проецирования нанего своего сказания о мире для того, чтобы производить реальное и фиксировать его в качестветакового (власть-космос/Логос).