Диссертация (Проблемы эволюции от поэзии к прозе в творчестве И.С. Тургенева 1843–1847 годов), страница 3

Как мы покажем, и те, и другие требования, с одной стороны, стали условиями для создания значительных произведений, с другой —являлись в какой-то момент препятствием для творческого роста Тургенева.Мы покажем, как писатель постепенно осваивает те пространства, в пределахкоторых находился жанр поэмы в его время, и как постепенно перерастает этиграницы. Для этого мы будем последовательно разбирать сюжетное построение16Отметим важные наблюдения над построением сюжета у Тургенева в работе Чудаков А.П. О поэтике Тургенева-прозаика: Повествование, предметный мир – сюжет // И.С. Тургенев в современном мире.

М., 1987; суммированы наблюдения над техникой работы с событийным рядом в поэмах и повестях Тургенева в книге Беляевой И.А. Система жанров в творчестве И.С. Тургенева. М.: МПГУ 2005.11его произведений, сначала написанных в жанре поэмы, а затем — в жанре повести и рассказа.Основные аспекты, на которые мы при этом будем обращать внимание,— это тип сюжета, значимость именно действия для проблематики произведения, соотношение сюжетных и внесюжетных элементов в композиции произведений, образ автора или рассказчика и его значение для развития действия испособа сообщения о событиях.Сюжет в поэмах Тургенева 1840-х годовКак не раз отмечалось исследователями, и что в общем бросается в глазасамо по себе, к тому времени, когда Тургенев публикует свою первую поэму«Параша», жанр поэмы находится на своеобразной развилке. Можно сказать,что наиболее авторитетные типы поэмы были, условно говоря, пушкинский илермонтовский.

Пушкинский — либо «бытовая поэма», образец которой представляют собой «Евгений Онегин» или «Медный всадник» (мы не вступаемздесь в сложные споры и рассуждения о специфической жанровой номинациипушкинского «романа в стихах», поскольку в историческом, историколитературном плане он несомненно оказал влияние именно на жанр поэмы),либо комическая стихотворная новелла — образцами которой, безусловно, являются «Граф Нулин» и «Домик в Коломне». Лермонтовская — запоздалая, нонеожиданно оказавшаяся полнокровной, пережившей второе рождение, романтическая байроническая поэма, образцами которой являются «Демон», «Мцыри» и (в меньшей степени) «Песня про царя Ивана Васильевича…».

В этих разновидностях поэмы сюжет играет разную роль.Для лермонтовской («байронической») поэмы характерен напряженный,часто наполненный захватывающими драматическими событиями сюжет, играющий, безусловно, важнейшую роль для постановки интересующих авторапроблем. Это связано, конечно, с романтическими образцами, на которые ориентировался Лермонтов, с их установкой на экзотику, на изображение сильныхи ярких, исключительных личностей, проявляющих свою титаническую натурув соответствующих их масштабу «приключениях».

Лирические отступления втаких поэмах, как «Мцыри» или «Демон», практически отсутствуют, что, ко12нечно, определяется уже лермонтовским своеобразием, однако одновременно исамой логикой байронической поэмы: поскольку в главном герое автор изображает «свой портрет», то именно образ автора здесь не требуется, мысли и чувства главного героя с успехом воспринимаются как принадлежащие самому автору, исповедальные монологи героя воспринимаются как аналог исповеди самого поэта.В пушкинской поэме сюжет отступает на второй план, не имеет такогозначения, которое он имеет в лермонтовской поэме. Это связано с установкойна то, что впоследствии получило название «реализма», на изображение обычной жизни и типичных ее «участников».

Здесь нет явно бурных страстей и нетдраматических захватывающих событий. Соответственно, событие может носить анекдотический, курьезный характер, как в «Графе Нулине» или «Домикев Коломне». Либо сами события должны иметь типичный характер, максимально «заурядны». Отказ от яркой экзотики, от исключительных событий, необыкновенных приключений и ориентация на «обычную жизнь» имеет своим пределом (во всяком случае, рискует иметь своим пределом) отказ от событий вообще, поскольку реальная жизнь именно тем и «реальна», что в ней в некоторомсмысле «ничего не происходит». В этом случае «лирические отступления»неизбежно должны приобретать большой вес.Тургенев, начиная с поэмы «Параша», выбирает «пушкинский» путьразвития жанра и поэтому оказывается в плену у условий, которые выдвигаетэта жанровая разновидность.

Соответственно, писатель пишет поэму или в которой практически «ничего не происходит» («Параша» и «Андрей»), или которая сообщает о на первый взгляд совершенно ничтожном анекдоте («Помещик»). Особое место занимает поэма «Разговор», которую мы также проанализируем, и которая ориентируется на скорее байронические традиции, становящиеся для Тургенева уже неприемлемыми, но ее присутствие в 1843 г. еще значимо для поисков Тургеневым своих путей в этом жанре.«Разговор»Поэма «Разговор», опубликованная отдельным изданием в 1845 г.

подобщим названием: «Разговор. Стихотворение Ив. Тургенева (Т. Л.)», видимо,13завершена уже в августе предыдущего, 1844 г. и, следовательно, написана несколько позже поэмы «Параша» (опубликована весной 1843 г.). Однако «стадиально», эволюционно более ранним выглядит именно «Разговор» как произведение вполне «ортодоксально» романтическое, со всеми чертами романтической патетики, с экзотическими описаниями, оторванностью всего происходящего от социальной реальности (передающейся очень условными формулами).Кроме того, эта поэма представляет «тупиковый», не развившийся ни во чтопуть в этот период творчества Тургенева. Это позволяет нам начать обсуждениеискусства сюжетосложения в поэмах именно с этого произведения, а не с чутьболее поздней «Параши».Несмотря на то, что поэма имеет в целом риторический, если можно таквыразиться, «декламационный» характер, среди философских и лирическихрассуждений мы видим в ней две рассказанные любовные истории.

В каком-тосмысле историями они называются достаточно условно, поскольку изложеныочень абстрактно, не столько как истории, сколько как своего рода «длящиесясостояния», позволяющие скорее обрисовать характеры возлюбленных и ихстрасти, чем реальные цепочки событий:Не ты ль сияла надо мной,Немая, пышная луна,Когда в саду, в тени густойЯ ждал и думал: вот она!И замирал, и каждый звукЛовил, и сердца мерный стукПринять, бывало, был готовЗа легкий шум ее шагов...1717Тургенев И.С.

Полн. собр. соч. и писем В: 30 т. М., 1978 -. Сочинения. Т. 1. С. 101. В дальнейшем все цитатыиз произведений Тургенева приводятся по этому изданию с указанием в скобках номера страницы.14Важно при этом, что истории как бы симметричны друг другу и тем самым как бы удваиваются. Перед нами два женских типа: один гордый, сильныйи страстный, второй — нежный и покорный.Ее рабом я был! ОнаБыла свободна, как волна.И мне казалось, что меняОна не любит.. О, как яТогда страдал! Но вот идемМы летним вечером — вдвоем (I, 102–103).Соответственно первая история заканчивается смертью возлюбленной,становящейся своего рода единственно возможным разрешением любвиконфликта:Ах! Та любовь, и страсть, и жар,И светлой мысли дивный дар,И красота — и всё, что яТак обожал, — исчезло всё...Безмолвно приняла земляДитя погибшее свое...

(I, 103)Вторая история завершается беспричинным бегством от возлюбленной итем самым от земного счастья с ней:Я с ней расстался навсегда —Бежал, не знаю сам куда...Следы горячих, горьких слезЯ на губах моих унес...Я помнил всё: печальный взорИ недоконченный укор...Но всё ж на волю, на простор,15И содрогаясь, и спеша,Рвалась безумная душа (I, 105)Это соотнесение (симметрия и антитеза одновременно) историй как быкомпенсирует их схематичность и сюжетную слабость, одновременно переносяосновную смысловую тяжесть на рассуждения о разных типах страсти и любви,как бы вынося их за пределы самих историй.И та и другая фабулы, очевидно, имеют аналоги в реалистическом творчестве Тургенева, история бегства от любви отчасти станет основой поэмы«Андрей» (а затем многочисленных прозаических произведений).

Важно, чтопрактически все остальные части поэмы представляют собой лирические монологи, событийное начало в которых выражено крайне слабо (на уровне абстракций о пророке и толпе, слезах, невидимых этой толпе, разочаровании ипрочих романтических тем и мотивов, все-таки уже к тому времени превратившихся в топосы):Толпа не смеет не признатьВеликой силы благодать,И негодующий пророкКарал бы слабость и порок —Гремели б страстные слова,И, как иссохшая трава,Пылали б от твоих речейСердца холодные людей.Но малодушный ты! СудьбеТы покорился без стыда...

(I, 110)И та и другая любовная история служат дополнением и своего рода иллюстрацией к разложенным на два голоса лирическим медитациям. Здесь, какмы видим, лирическое начало преобладает всецело и захватывает сюжет тольколибо на уровне лирических романтических топосов, либо на уровне иллюстрации философской идеи. Сюжет в «Разговоре» не может развернуться и занятькакого-либо значимого места сам по себе.