Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг, страница 56

Прибыв в Крым 7 октября, наследник записал в дневнике: «Отправились в Ливадию в дом папа, где были встречены в комнатах мама княжной Долгоруковой с детьми! Простоне верится глазам, и не знаешь, где находишься, в особенности в этой дорогой по воспоминаниям Ливадии! Где на каждом шагу вспоминаешь о дорогой душке мама! Положительно мыслипутались, и находились мы с Минни совершенно во сне» 792 .Современники и очевидцы «столкновений и недоразумений» в Ливадии были склонны сгущать краски. «Положение дел критическое, – записывает в дневнике 18 ноября 1880 г.А.А. Половцов, – я разумею, дел семейных, которых нельзя отделять от государственных.

Цесаревич и цесаревна приехали в Ливадию, имея от государя обещание, что княжна Долгоруковабудет по-прежнему жить в своём доме, вместо того они застали её в комнатах императрицы, веё спальной комнате, в её постели. Государь с ними и со всеми приближёнными говорит о своей женитьбе как о всем известном факте, разъезжает с княгинею Юрьевскою, но при этом, делая визиты княгине Воронцовой, никогда не заикнулся ни о своей женитьбе, ни о своей жене,вероятно опасаясь какой-нибудь выходки со стороны невоздержанной на язык Марии Васильевны.

Были такие случаи, что смотря с умилением на кресло покойной государыни и указываяна него, он вспоминал о покойной, а в это время на кресле покоился мопс княжны Долгоруковой. Однажды, встретив на прогулке цесаревича и цесаревну, он пригласил их гулять вместе инезаметно привёл их в домик княжны Долгоруковой, где они застали её вдвоём с ЛорисМеликовым. Показывая цесаревичу и цесаревне этот дом, слабоумный Александр Николаевичостановился пред кроватью княжны и сантиментально сказал: «Voici le lit sur lequel estne’Gogo» 793 , т.е. старший из его побочных детей» 794 .

С этими же и другими подробностями обстановка в Крыму в сходных тонах изложена в воспоминаниях графини А.А. Толстой, графаС.Д. Шереметева, дневнике А.А. Киреева 795 . Суть конфликта в целом сводилась к тому, что император, стремясь «легализовать» своё второе семейство, «пытался постоянно расширять область уступок, и становилось всё труднее ему угодить.

Он не желал ничего понимать, кромесобственных привычек, укоренившихся у него за годы незаконной связи, вводимые им новше791Насколько наследник тяжело переживал смерть любимой матери, видно хотя бы из его письма к брату вел. кн.Сергею Александровичу 22 июля 1880 г.: «Да, эта потеря громадная для нас всех и, Боже, до чего всё изменилосьво всём, во всём с потерей этого дорогого и ангельского существа! Так грустно, так безотрадно, что выразить нельзя; я могу только чувствовать и глубоко чувствую, но не могу высказать». (ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.

Д. 52. Л. 23.)792ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 308. С. 103.793«Вот кровать, на которой родился Гого» (фр.).794ГА РФ. Ф. 583. Оп. 1. Д. 18. С. 65 – 66.795Толстая А.А. Указ. соч. С. 128 – 132; РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5253. Л. 6 – 17; ОР РГБ. Ф. 126. Д. 8. Л. 181.170ства были ужасны для его законной семьи, оскорбительны для её чувств и гордости» 796 . Дажевыдержанный и весьма тактичный граф Милютин с горечью отмечал в дневнике, что «официальное появление «княгини Юрьевской» произвело на всех нас тяжёлое впечатление», а « государь видимо желает дать своей новой семье официальное положение. От этого жизнь в Ливадиисделалась невыносимою» 797 .

Особенно тяжело это сказывалось на самолюбии цесаревны, вынужденной оберегать честь своей собственной семьи и желавшей, вопреки воле императора,всячески отдалить сближение собственных детей с незаконными детьми Александра II. Сам же,наследник по-видимому несмотря ни на что сдерживался и не шёл на открытое высказываниесвоего недовольства императору, стараясь напротив отыскать компромиссное решение и не допустить усугубления конфликта.

«Вообще всё наше пребывание в Ливадии нельзя назвать весёлым и приятным; – отмечал вел. кн. Александр Александрович в дневнике, – были тяжёлые минуты, были разные столкновения, недоразумения и щекотливые объяснения, но в конце концовустроились наилучшим образом, и надеюсь, что теперь больше не будет никаких недоразумений, и что всё пойдёт, как следует» 798 . Граф Шереметев писал, что в Ливадии «я видел безукоризненное до конца исполнение сыновнего долга и присутствовал при внутренней драме, преклоняясь пред величием духа и силою воли того, кому суждено было на следующий год «приять венец и бармы Мономаха»!» 799 . Вел. кн. Мария Фёдоровна «только удивлялась терпению испокойствию цесаревича», преднамеренно «не замечавшего» многих вещей 800 .

«Наша единственная цель, – говорила позднее цесаревна А.А. Толстой, – сохранить мир. Великий князь вэтом отношении гораздо выше меня – он смирился и хранит молчание. У меня же – я чувствую– портится характер, и я становлюсь злой из-за того, что я несчастна» 801 . По возвращении в Петербург Мария Фёдоровна писала вел. кн. Сергею Александровичу, что «время, проведённое вКрыму было одним из самых тяжелых и мучительных за всю мою жизнь, ведь я не могла хладнокровно свыкнуться с новым переменами, особенно в Крыму, где повсюду, даже в самом маленьком уголке, витала душа нашей возлюбленной мама, повсюду, повсюду, так, что мне поройказалось, что я вот-вот её увижу! Это было мучительно, и я благодарю небо за то, что тебя тамне было» 802 .«Про наше житьё в Крыму лучше и не вспоминать, так оно было грустно и тяжело! Столькодорогих, незабвенных воспоминаний для нас всех в этой милой и дорогой по воспоминаниям омилой Мама Ливадии! Столько было нового, шокирующего!» – в свою очередь писал цесаревич796Толстая А.А.

Указ. соч. С. 130.Милютин Д.А. Дневник. 1879 – 1881. С. 233, 235 – 236.798ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 308. С. 104.799РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5253. Л. 7.800Там же. Л. 15.801Толстая А.А. Указ. соч. С. 132.802ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 670. Л. 4 – 4 об. (подлинник на французском языке).797171братьям Сергею и Павлу Александровичам в декабре 1880 г., но тут же прибавлял, «что противсовершившегося факта идти нельзя и ничего не поможет; нам остаётся одно: покориться и исполнять желания и волю папа, и Бог поможет нам всем справиться с новыми тяжёлыми и грустными обстоятельствами» 803 . «В особенности что тяжело, – отмечал Александр Александрович тогда же в дневнике, –это до сих пор ненормальное положение жены папа и его юного семейства, и всё ещё мы тяготимся и очень этим новым положением. Каждый день что-нибудьнового, то княгиня Юрьевская появляется на семейных обедах, то дети показываются публично; возят старшего к нам обедать с нашими детьми, и всё это раздражает семейство, а в особенности Минни и Михен, и ставит их в ещё большее фальшивое положение с княгиней Юрьевской, а отчасти и с бедным папа.

Я стараюсь, сколько могу, успокаивать всех, но признаюсь,что самому иногда невтерпёж, потому что положительно заходит иногда слишком далеко и конечно шокирует всех» 804 . «Как жаль бедного папа во всём этом, ты себе представить не можешь, – прибавлял он в письме к Сергею Александровичу меньше чем за месяц до первомартовской трагедии, – и как надо быть осторожным, чтобы нехотя его не обидеть, потому что онобращает внимание на самые мелочи, на которые прежде и не думал обращать внимания» 805 .

Вканун нового 1881 года Киреев писал в дневнике, что отношения между Зимним и Аничковским дворцом опять натянуты; цесаревна сама подчиняется, но не хочет отдать своих детей насближение с детьми Юрьевской» 806 . Характерен разговор того же Киреева с вел. кн. Константином Николаевичем о положении Юрьевской в Императорской Фамилии. Великий князь утверждал, что сведения о её размолвках с семейством неверны, потому что «цесаревич мне самговорил, что tout s’est bien passé 807 ; Абаза тоже говорил…» На это в дневнике последовала ремарка Киреева: «Вот наивный человек-то, – подумал я. – Станет ему жаловаться цесаревич наотца!» 808 Примечательно при этом, что фрейлину Д.Ф.

Тютчеву наследник просил поблагодарить «за её твёрдость и за её благородный поступок. Она отказалась жить под одной крышей сЮрьевской» 809 .Искреннее стремление Александра Александровича даже в столь сложной обстановке сохранять добрые чувства к отцу подтверждается и самим императором. Александр II, сообщая вписьме к младшим сыновьям о своём браке, подчёркивал, что «первый, которому я об этомобъявил, был Саша, и я ставлю вам его в пример всем, как должен вести себя добрый сын и803Великий князь Сергей Александрович Романов: биографические материалы. Кн. 3: 1880 – 1884. М., 2009. С.

245– 246. 804ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 308. С. 108.805Великий князь Сергей Александрович. С. 247.806ОР РГБ. Ф. 126. Д. 8. Л. 190.807Всё прошло хорошо (фр.).808ОР РГБ. Ф. 126. Д. 8. Л. 183.809Там же. Л. 205.172первый поданный своего государя» 810 . Трудно сказать, не было ли это вновь своего рода самоуспокоением, но по-видимому наследнику действительно до поры до времени удавалось выдерживать компромиссную линию поведения. Со своей стороны и государь, очевидно, ощущалчувство вины по отношению к сыну и тоже старался сгладить ситуацию.