Диссертация (Поэзия И. Анненского и А. Ахматовой - формы лиризма), страница 103

Диалог с англичанином (адресат – И.Берлин) позволил Ахматовой в лирической форме заявить о своей общественнополитической позиции и выразить состояние внутренней борьбы, которойподкрепляется патриотизм русского человека, вынужденного сделать выбормежду любовью и родиной (см.: цикл «Шиповник цветет.

Из сожженнойтетради», 1946–1964).6. 2. Монолог и голос хораВ 1916 году О. Мандельштам в одной из рецензий писал: «<…> дляАхматовой настала иная пора. Я бы сказал, после женщины настал черед жены.Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой, и в настоящеевремя ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России»[Мандельштам О.Э. 1990 (а); с.

260]. Многие современные исследователисчитают, что трагизм у поэта зазвучал «по-настоящему» только в сборнике «Белаястая», когда в ахматовской лирике появляются социальные мотивы, связанные стемами войны, революции, эмиграции (Н. Артюховская, О. Симченко, Т.Пахарева, Л. Кихней, В. Шоркина) [Артюховская Н.И. 1974; Симченко О.В.

1985;Пахарева Т.А. 1994; Кихней Л.Г. 1997 (а); Шоркина В.В. 1997].По нашему мнению, горькие предчувствия и гражданский порыв ксамопожертвованиюпретворяютсявустойчивоегероико-трагическоемиропонимание, основанное на определенной гражданской позиции поэта, толькок концу 1917 – началу 1918 года. Ахматова осознает необратимостьслучившегося, невозможность «все исправить», вернуть обратно на свои места, ихудожественной доминантой в ее творчестве становится монологическая формалиризма самоутверждения. Характерным признаком нового чувства жизниявляется острое переживание неуверенности в завтрашнем дне («Я в этой церквислушала Канон…», 1917; «Я спросила у кукушки…», 1919; «Здравствуй, Питер!Плохо, старый…», 1922), одиночества («И вот одна осталась я…», 1917; «Ягибель накликала милым…», 1921; «Заболеть бы как следует, в жгучем бреду…»,1922), призрачности прошлого («Призрак», 1919), веры в «никому не известное»516чудо («Все расхищено, предано, продано…», 1921) и ужаса настоящего момента(«Пятым действием драмы…», 1921; «За озером луна остановилась…», 1922;«Памяти Сергея Есенина», 1925).Самоутверждению героини, естественно, предшествовало осознание еюмасштаба исторической трагедии, невольным свидетелем которой стала она и еепоколение.

В цикл «Три стихотворения. 1919» Ахматова включала произведения«Чем хуже этот век предшествующих? Разве…», «Призрак», «Я спросила укукушки…» [См. об этом: Ахматова А. 1998; с. 855]. В нем подводятсяопределенные итоги восприятия исторического времени. В первом из них поэт«вписывает» настоящий момент в диахронический и синхронический контекстымировой истории. Ахматову интересует не «особенное» в данной эпохе, апроявление в ней трагизма, типичного для любого века, на долю котороговыпадает момент расплаты за накопившиеся в обществе проблемы.Чем хуже этот век предшествующих? РазвеТем, что в чаду печали и тревогОн к самой черной прикоснулся язве,Но исцелить ее не мог [Ахматова А.

1998; с. 330].Во второй части автор «сужает» восприятие времени от историческогоцикла (век) до природного ритма (сутки), но при этом расширяется масштабсовременной трагедии. Образ ночи, наступающей на нашей планете постепенно,выражает мысль поэта о неизбежности мировой социально-историческойкатастрофы в ХХ веке. Восток уже погрузился во тьму, и через некоторое время«земное солнце» неизбежно отвернется и от Запада.Еще на западе земное солнце светитИ кровли городов в его лучах блестят,А здесь уж белая дома крестами метитИ кличет воронов, и вороны летят [Ахматова А. 1998; с.

330].Мотив движения солнца как прием косвенного выражения любовногочувства, имеющего начало и конец, Ахматова использовала в цикле «Смятение»(1913). В поздние годы (1961 и 1958) поэт восстанавливает два текста, в которыхтакже реализован прием лирического перемещения с востока на запад («В517промежутки между грозами…», 1910-е годы; «Как вышедший из западныхворот…»,1910-е годы). Возможно, в них Ахматова размышляет о метафизикеистории. Колесница Святого пророка Ильи символизирует вечное движение покругу событий мировой истории – периоды гроз сменяются недолгими затишьями(«В промежутки между грозами, / Мрачной яркостью богатые, / Над притихшимиберезами / Облака стоят крылатые.

/ Чуть гроза на запад спрячется / И настанеттишь чудесная, / А с востока снова катится / Колесница поднебесная» [АхматоваА. 1998; с. 345]). Человеку, ограниченному рациональным видением ситуации,порой не хватает мудрости понять, что жизнью всех людей на земле управляетвысшая сила («Как вышедший из западных ворот / Родного города и землюобошедший / К восточным воротам смущенно подойдет / И думает: «Где дух,меня так мудро ведший?» – / Так я… / ……» [Ахматова А. 1998; с. 346]).

Такимобразом, поэт сближает понятия истории и судьбы.МетафорубегавремениАхматоваразворачиваетвстихотворении«Призрак». До революции «бессчетное» количество раз она встречала в ЦарскомСеле императора Николая II [Ахматова А. 1998; с. 855]. Праздничное,маскарадное, «раззолоченное» пространство прошлого видится с точки зрениянастоящего момента 1919 года, из которого уже можно понять, что блескдореволюционной жизни был иллюзией, скрывающей силу нарастающейкатастрофы.

Царские кони несутся вперед и увлекают государя, не способногосправиться с надвигающейся стихией («И странно царь глядит вокруг / Пустымисветлыми глазами» [Ахматова А. 1998; с. 331]). Значимые детали образного рядаотсылают читателя к проблематике «Медного всадника» Пушкина. Ахматоваосознает случившееся в России как неотвратимую катастрофу, постепенноприближающуюся к своему трагическому разрешению.И, ускоряя ровный бег,Как бы в предчувствии погони,Сквозь мягко падающий снегПод синей сеткой мчатся кони [Ахматова А.

1998; с. 331].В третьем стихотворении «Я спросила у кукушки…» поэт пишет о времениот лица лирического «я». Для человека, жизнь которого совпала с эпохой518катастроф и великих потрясений, настоящий момент не обещает личного счастьяи продолжительной жизни. Молчание кукушки в ответ на вопрос героини, понародному поверью, означает близкую смерть женщины.Я спросила у кукушки,Сколько лет я проживу…Сосен дрогнули верхушки,Желтый луч упал в траву.Но ни звука в чаще свежей…Я иду домой,И прохладный ветер нежитЛоб горячий мой [Ахматова А.

1998; с. 332].В цикле «Три стихотворения. 1919» поэт совмещает две точки зрения насобытия настоящего – позицию наблюдателя, способного отстраниться отпроисходящего «здесь и сейчас», и взгляд человека, находящегося «внутри»сложившейся исторической ситуации. Сочетание этих ракурсов станет современем ведущим принципом организации автором лирических произведений,посвященных теме истории. Например, в стихотворениях, написанных в 1921году сразу после смерти А.

Блока и незадолго до казни Н. Гумилева, лирическаягероиня то испытывает страх и оплакивает убиенных («Страх, во тьме перебираявещи…», «Не бывать тебе в живых…», «Заплаканная осень, как вдова…»,«Пятым действием драмы…», «Бежецк», «В том доме было очень страшножить…»), то благодаря вере и творчеству обретает особое духовное зрение иотстраняется от трагического момента настоящего («Все расхищено, предано,продано…», «Не чудо ли, что знали мы его…», «А Смоленская нынчеименинница…», «Все души милых на высоких звездах…»).Ахматова писала: «В сущности никто не знает, в какую эпоху он живет»[Ахматова А. 2001; с. 164]. Есть времена, по словам поэта, «с изюминкой» «излюдей» или «из событий» [Цит.

по: Гончарова Н.Г. 2000; с. 13], они требуютбольшего внимания художника и просто современника. Взгляд на грандиозныесобытия «изнутри» фиксирует, как правило, только разрушение, потерю чувстваотношений и связей и способен породить ужас.

Н.Н. Пунин в 1944 году519записывает в дневнике: «Трагическое в том масштабе и в той очевидности иповседневности, в каких оно раскрыто перед нами, в сущности, уже невоспринимается как трагическое, и оно стало обычным» [Пунин Н.Н. 2000; с.388]. В понимании философов и филологов трагизм, выдвигая на первый планнеразрешимый для героя конфликт, обязательно предполагает вторую точкузрения.

Собственно, катарсический эффект трагедии и возникает в результатевзаимопереходов таких чувств, которые имеют личное и коллективное значение,актуальны для исторического момента или вечно свойственны людям.Ахматовский трагизм психологичен, а ее лиризм можно назвать пафосным:в нем заложена такая сила утверждения нравственных ценностей, какая чащеобнаруживается не в лирике, а в драме или эпосе.

Поэт создает «двойную» точкузрения на время. Судьба не принижает, а возвышает героиню, отстаивающуюнепреходящую ценность внутреннего мира человека. Сам факт сохранениядуховных основ личности (памяти, культуры, веры, любви) в катастрофическихобстоятельствах истории расцениваетсяпоэтомкак личностный подвиг.Трагическое, таким образом, дает возможность проявиться героике человеческогодуха. Ахматова создаст образ героини, сумевшей много раз возродиться из пепла,имеющей мужество жить в «это» время в «этой» стране.Одним из первых стихотворений, в которых одновременно звучит трагизм игероика, является «Петроград, 1919».

Автор развивает в нем мотив «кровавого»круга, «жестокой истомы», одолевающей отказавшихся от эмиграции сограждан.Дом стал тюрьмой для тех, кто не оставил родной город, сохранил «для себя егодворцы, огонь и воду» [Ахматова А. 1998; с. 348]. Люди, оставшиеся один на одинсо смертью, открывают в себе «священное» чувство родины. В стихотворениивозникает лирическое «мы» (см.: «Думали: нищие мы, нету у нас ничего…»,1915), людей объединяет общая беда и ответственность.Никто нам не хотел помочьЗа то, что мы остались дома,За то, что, город свой любя,А не крылатую свободу,Мы сохранили для себя520Его дворцы, огонь и воду [Ахматова А. 1998; с.