Диссертация (Интуитивные компоненты в процессе принятия решения), страница 8

В отечественных работах развиваются сходные идеи. Как отмечает Г. Н. Солнцева (1985), применение интуиции может быть адекватно, когда для необходимых преобразований проблемной ситуации у субъекта не хватает времени или знаний, а имеющиеся знания не могут быть непосредственно использованы для принятия решения. При анализе деятельности рентгенолога было выявлено, что применение интуиции врачом- диагностом обусловлено тем, что врач вынужден взаимодействовать с неопределенной, неблагоприятной для восприятия картиной и в короткое время выносить заключения и формировать прогнозы на основе этой картины, а также на основе клинических знаний (Роговин и др., 1978). Г. М. Кухто (1990) подчеркивает, что применение интуиции врачом

при формировании предвосхищений является эффективным в том случае, если оно обусловлено: 1) сложностью, многомерностью объекта исследования; 2) дефицитом времени, отведенного на формирование прогноза и выдвижение предвосхищений; 3) дефицитом и относительной достоверностью наличной информации и 4) неспецифичностью заболевания.

Некоторые авторы предлагают, что опора на интуитивные процессы при порождении предвосхищений наиболее адекватна при принятии стратегических решений (Brockman, Simmonds, 1997; Harper, 1989; Khatri, Ng, 2000; Wally, Baum, 1994). Стратегические решения принимаются на уровне целой организации и вовлекают существенное количество ресурсов. Интуиция позволяет управляющему успешно взаимодействовать со сложностью, неопределенностью и неструктурированностью ситуации принятия стратегического решения (Harper, 1989). Кроме того, применение интуиции зачастую приносит выигрыш во времени, поскольку управляющие, использующие интуицию, принимают стратегические решения, в среднем, быстрее, чем те, которые полагаются исключительно на дискурсивные, аналитические и логические процессы формирования прогнозов (Wally, Baum, 1994). Однако исследование Н. Кхатри и Х. Нг показало, что успех применения интуиции зависит не столько от того, является ли решение стратегическим, сколько от характеристик окружающей среды, с которой имеет дело организация. Так, было продемонстрировано, что использование интуиции при принятии стратегических решений положительно связано с успехом организации, если эта организация – компьютерная компания – работает в нестабильной окружающей среде и негативно, если организация – банк – действует в стабильной среде (Khatri, Ng, 2000).

Р. Хогарт подчеркивает необходимость учитывать качество предоставляемых обратных связей от окружающей среды при принятии решения о том, стоит ли доверять интуитивно сформированному прогнозу (Hogarth, 2001). Интуитивным предвосхищениям, согласно Хогарту, можно доверять, если среда, в которой происходит прогнозирование, по большей части предоставляет релевантную обратную связь, обеспечивая человека

«правильными» уроками. Например, в случае прогнозирования погоды, окружающая среда предоставляет быструю и достаточно определенную обратную связь о качестве сформированного предсказания. Если среда предоставляет неадекватную, нечеткую, отсроченную обратную связь, то она ведет к приобретению ложной уверенности в собственных суждениях о будущих событиях и к формированию неадекватных интуитивных предвосхищений, на которые опасно полагаться при принятии решений.

Итак, анализ работ, в которых интуитивные предвосхищения рассматриваются в соответствии с представлениями об экологической рациональности, выявил, что применение интуиции при формировании прогнозов является преимуществом, если принятие решения

осуществляется в сложной, неопределенной, плохо структурированной задаче с постоянно меняющимися условиями, а также если время на формирование прогноза ограничено. При этом необходимо отметить, что ситуация в рассмотренных подходах довлеет над человеком: она накладывает требования, ограничения, которым принимающему решению следует подчиняться. За рамками рассмотрения остаются вопросы об активности человека во взаимодействии с ситуацией принятия решения, которая может приводить к принятию требований, накладываемых ситуацией, их преодолению или переосмыслению (Козелецкий,

1991; Петровский, 1992).

В целом, данном разделе были проанализированы подходы к изучению интуитивных процессов при прогнозировании, разработанные в рамках зарубежных психологических моделей принятия решений. Проведенный теоретический анализ привел к мысли о том, что центральной проблемой для зарубежных подходов является проблема рациональности как адекватности, оправданности использования интуитивных процессов во время порождения предвосхищений в ситуации принятия решения. Было показано, что опора на идеалы классической рациональности не оставляет места для интуитивных процессов прогнозирования, поскольку любое отклонение от ориентировки на объективные вероятности, максимизации ожидаемой полезности и логических правил является нерациональным. Опора на представления об ограниченной рациональности вводит интуицию как один из процессов становления предвосхищений в круг исследуемых проблем, изучаемых психологией принятия решений, поскольку интуиция воспринимается как проявление ограниченных познавательных возможностей человека. Тем не менее, отношение к интуиции во многом остается прежним: она воспринимается как источник досадных ошибок и неудач в принятии решения, основой неверных прогнозов. Опора на представления об экологической рациональности позволяет признать самоценность интуитивных предвосхищений и позитивный вклад, вносимый интуицией в снижение неопределенности пусть и ограниченного круга ситуаций.

1.4. Порождение предвосхищений и прогнозирование как преодоление субъективной неопределенности: точки соприкосновения отечественных и зарубежных подходов

Актуалгенез прогнозов, формируемых в ходе принятия решения, неразрывно связан с неопределенностью наличной ситуации. Прогноз как субъективное предпочтение какого- либо варианта будущего выполняет функцию снижения субъективной неопределенности в ситуации и в критериях выбора альтернатив.

Фундаментальная проблема любого предвосхищения заключается в том, что будущее всегда неизвестно до того момента, как оно свершилось (Брушлинский, 1979; Goldberg,

1989а; Rehm, Gadenne, 1990). Несмотря на то, что человек может судить о будущем, опираясь на прошлый опыт, он не обладает стопроцентно достоверным знанием о будущих событиях. Можно анализировать тенденции, имевшие место в прошлом, для того, чтобы определить вероятность наступления будущего события, однако не существует никакой гарантии того, что будущее станет повторением прошлого (Goldberg, 1989а). Хотя любое прогнозирование опирается на заранее заданные критерии, отражающие известные закономерности предвосхищаемого события, развитие ситуации выходит за пределы таких критериев, поэтому прогнозирование выступает как непрерывное разрешение противоречия развития между известным, определенным и неизвестным, неопределенным (Брушлинский,

1979). Человек, формулирующий прогноз, всегда имеет дело с объективной неизвестностью будущего, неполнотой информации, независимо от того, осознает он это или нет. Именно поэтому объективная, заданная неопределенность является непременным существенным условием, присутствующим в ситуации формирования прогноза как суждения о будущих событиях, который служит основой для дальнейших действий и принятия решения.

В зарубежной психологии понятие неопределенности ситуации выбора занимает центральное место в большинстве психологических моделей принятия решения. В объективно неопределенных ситуациях нет точного знания о желательности последствий решений и о вероятности наступления возможных исходов (Козелецкий, 1979). Тем самым объективная неопределенность ситуации принятия решения описывается, прежде всего, как объективные условия неполноты информации. Например, в психологии финансовых решений неопределенность рассматривается как изменчивая, противоречивая или редкая обратная связь и информация об условиях в ситуации (Bragger et al., 1998).

В отечественной психологии мышления и психологии принятия решений было неоднократно продемонстрировано, что объективная неопределенность не может непосредственно определять процесс выбора или стратегию поиска решения задачи. Только будучи преломленной в субъективной сфере, объективная структура проблемной ситуации превращается в источник действий человека. О. К. Тихомиров (1969) впервые показал несовпадение объективной и субъективной неопределенности при решении мыслительных задач. Объективная неопределенность понималась им как еще не выявленные исходы решения, а субъективная - как субъективная система гипотез о возможных исходах решения. Исследования Л. Л. Гуровой (1976) показали, что, независимо от того, имеет ли человек всю информацию о задаче или нет, он действует в условиях субъективной неопределенности, которая и определяет поиск решения. Как подчеркивает Гурова, логическая определенность

задачи только в некоторых простых ситуациях является таковой для субъекта, а в более сложных ситуациях порождает субъективную неопределенность в анализе условий задачи и содержащихся в них возможностей для поиска искомого решения.

Г.Н. Солнцева (1985), при исследовании принятия решения в инженерной психологии, рассматривает неопределенность субъективных оценок элементов ситуации и собственных действий в ней как источник активности, направленной на решение задачи выбора из альтернатив. Субъективная неопределенность может порождаться: а) большим количеством объектов, включенных в ситуацию, сложностью взаимосвязей между ними, б) дефицитом информации, в) дефицитом времени для анализа ситуации и сбора дополнительной информации. Принятие решений при этом выступает как процесс устранения субъективной неопределенности в проблемной ситуации посредством утверждения ее определенности и определенности своих действий в ней. Субъективная неопределенность преодолевается за счет информационных процессов организации элементов ситуации, в том числе и процессов прогнозирования, которые заключаются в отборе и оценке удельного веса значимых элементов (в случае избытка наличной информации) или в восполнении недостающей информации (в случае недостатка знаний о ситуации).

Итак, хотя объективная неопределенность ситуации является непременным условием любого прогноза как суждения о будущих событиях, она не может непосредственно определять характеристики процесса прогнозирования. Только опосредствованно, преломляясь через субъективный опыт, трансформируясь в субъективно воспринимаемую неполноту информации, объективная неопределенность может влиять на прогноз. Именно поэтому порождение предвосхищений (в том числе опосредствованных интуитивными процессами) направлено на снижение субъективной неопределенности, являющейся той исходной действительностью, в которой протекает прогнозирование.

В зарубежной психологии принятия решений также произошло разведение понятий объективной и субъективной неопределенности. В современных исследованиях интенсивно изучается влияние субъективной неопределенности на характер поиска информации при принятии решения и формировании прогноза, а также обратное влияние от поступающей информации и формируемых предвосхищений на изменение субъективной неопределенности. Было показано, что возрастание субъективной неопределенности увеличивает ценность информации для лица, принимающего решение, в результате чего человек стремится получить как можно больше информации, прежде чем переходить к формированию окончательного прогноза (Bragger et al., 1998). Также высокая субъективная неопределенность способствует откладыванию окончательного решения до получения необходимой информации, особенно если решение необратимо. Снижение

неопределенности протекает за счет изменения когнитивной стратегии в сторону более обстоятельного поиска информации (Wang, Zhong, 1992). При этом доступность приобретения информации способствует снижению субъективной неопределенности, а также способствует более быстрому формированию предвосхищений и принятию решения и меньшему вложению ресурсов в информационную подготовку решения (Bragger et al., 1998). Интересно, что само наличие информации влияет на воспринимаемый уровень неопределенности - он может уменьшаться, даже если приобретаемая информация ненадежна или бесполезна для прогнозирования и принятия решения (Bastardi, Shafir, 1998; DiFonzo, Bordia, 1997).

Хотя субъективная неопределенность влияет на характер прогнозирования, в то же время сам прогностический процесс возможно интерпретировать как процесс преодоления субъективной неопределенности. Сам факт формулирования прогноза вносит определенность в ситуацию, поскольку тот или иной вариант развития будущего субъективно воспринимается как наиболее значимый, становится фигурой на фоне всех других возможных вариантов. Тем самым в ситуации принятия решения появляется субъективный ориентир, основа для предпочтения той или иной альтернативы.

Степень преодоления изначальной субъективной неопределенность в последние годы стала интерпретироваться как фактор неуверенности при принятии решений (Корнилова, Каменев, 2001). Например, И. Г. Скотникова (2002) предлагает понимать уверенность в суждении как системное психологическое образование, выполняющее как когнитивную функцию (рефлексия о полученной информации и о своих знаниях, а также вероятностный прогноз правильности решения), так и регулятивную функцию (регуляция принятия той или иной гипотезы) в ситуации принятия решения в неопределенной задаче. В работе Т.В. Корниловой, И.И. Каменева и О.В. Степаносовой (2001) предполагается, что неуверенность отражает субъективную оценку эффективности собственных прогнозов, формулируемых при принятии решений.

Зарубежные исследования принятия решений показывают, что многие люди способны преодолеть субъективную неопределенность ситуации и даже демонстрируют сверхуверенность в правильности собственных выборов и прогнозов (Плаус, 1998). Во многих ежедневных ситуациях люди выражают высокую степень уверенности в собственных предсказаниях, несмотря на то, что их предвосхищения не всегда обладают высокой степенью точности (Росс, Нисбетт, 1999; Griffin, Dunning, Ross, 1990). Например, большинство людей с уверенностью предсказывают, что их супружеский брак будет крепким и счастливым, несмотря на то, что они знают статистику разводов, которая высока (MacDonald, Ross, 1999). В работах Д. Дернера (1997) подчеркивается неоднозначность связи