Крюкова Е.В. - От экологии природы до экологии души, страница 7

Неприметно, мало-помалу, рассеются это недовольство собою и презрительная недоверчивость к собственным силам, твёрдости воли и чистоте помышлений - эта эпидемия нашего века, эта чёрная немочь души…».

Природа в произведениях Льва Николаевича Толстого приобретает глубокий социально-этический смысл, это также фон, на котором происходят внутренние переживания героев. Это сфера, в которой с человека сбрасывается всё искусственное, наносное, фальшивое и обнажается его внутренняя сущность.

Сокровенно-любовное отношение к природе проявляется в описании зимнего леса во время катаний молодых Ростовых: писатель подчёркивает переливающиеся загадочные тени, алмазные отблески лунного света и пронзительный визг каких-то существ.

Сквозь всё творчество Толстого проходит мотив контрастного противопоставления гармонии природы и неустроенности социальной жизни, когда люди, не замечая окружающей красоты, живут по законам, противным человеческой природе. Впервые этот мотив возникает в рассказе «Набег», где, «примитивная красота и сила» природы противопоставлена ужасам войны: «Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете под этим неизмеримым звёздным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удерживаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных?».

С особой силой звучит этот мотив в «Войне и мире», где писатель противопоставляет мирной природе природу, обезображенную войной. До начала сражения Бородинское поле предстаёт перед Пьером Безуховым во всей своей красоте, в чистом утреннем воздухе, пронизанном лучами яркого солнца. После сражения Бородино выглядит иначе: «Над всем полем, прежде столь весело-красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте... Опомнитесь. Что вы делаете?».

В статье «Толстой и природа» русский философ Григорий Плеханов писал: «Толстой любит природу и изображает её с таким мастерством, до которого, кажется, никто и никогда не возвышался. Это знает всякий, читавший его произведения. Природа не описывается, а живёт у нашего великого художника».

Русские писатели уже в прошлом веке заговорили о симптомах того явления, которое в наши дни получит название «экологический кризис». О повсеместном облесении России писал Достоевский в романе «Подросток». Грустной иронией проникнуты слова одного из героев романа: «Ныне безлесят Россию, истощают почву… Явись человек с надеждой и посади дерево – все засмеются: «Разве ты до него доживёшь?».

Горечь и обида за тот «непорядок, который наблюдается в природе», звучит в рассказах Антона Павловича Чехова «Скрипка Ротшильда» и «Свирель». Старик пастух в последнем рассказе с тоской говорит о том, что год от года исчезают в лесах гуси и тетерева, журавли и утки, в морях и озёрах выводится рыба, реки сохнут и мелеют. Автор проницательно улавливает связь между оскудением природы и потребительской практикой общества: «Ну, я допускаю, руби леса из нужды, но зачем истреблять их? – спрашивает доктор Астров. - Русские леса трещат под топором, гибнут миллиарды деревьев, опустошаются жилища зверей и птиц, мелеют и сохнут реки, исчезают безвозвратно чудные пейзажи… Человек одарён разумом и творческой силой, чтобы преумножать то, что ему дано, но до сих пор он не творил, а разрушал. Лесов всё меньше и меньше, реки сохнут, дичь перевелась, климат испорчен, и с каждым днём земля становится всё беднее и безобразней».

В самом начале творческого пути Чехов проявляет себя искусным пародистом. Он может создать в духе Гоголя своеобразный комический пейзаж: «Луна, полная и солидная, как генеральская экономка, плыла по небу» (рассказ «Трифон»). «Майский полдень. В воздухе пахнет постными щами и самоварной гарью» (рассказ «Кулачье гнездо»). Вместе с тем молодой Чехов может описать наступление тёплой летней ночи в тургеневской манере, для которой характерно обилие зрительных, слуховых, осязательных деталей.

Постепенно Чехов приходит к убеждению, что новая манера изображения природы должна отличаться лаконичностью. Следуя этому принципу, Чехов заменяет всестороннюю детализированность одной броской, эффективной деталью, которая позволяет создать запоминающуюся и впечатляющую картину природы.

Природа и человек в русской литературе находятся в тесной взаимосвязи, взаимно влияя друг на друга. Вслед за Толстым Чехов отказывается рассматривать человека как простого созерцателя природы. У Чехова никогда не бывает безлюдных пейзажей. Чехов в своём творчестве утверждал, что «вся энергия художника должна быть обращена на две силы: человек и природа».

Сквозь всю русскую литературу, начиная с Пушкина и Гоголя и кончая Буниным, проходит образ цветущего весеннего сада, который в последней пьесе Чехова приобретает символическое звучание. Отношение к вишнёвому саду и его судьбе определяет нравственный облик героев пьесы и разделяет их на две категории. С одной стороны – Шарлота, Симеонов-Пищик, Яша, для которых безразлично, что станет с вишнёвым садом. С другой – Раневская, Гаев, Аня, Фирс, для которых вишнёвый сад – это нечто большее, чем объект купли. Для Симеонова-Пищика, Шарлотты, Яши прошлого не существует, и потому они не могут понять, что продать вишневый сад или разбить его на участки для сдачи дачникам - значит совершить нравственное преступление, осквернить память о прошлом, без которой не может быть человека. Растерянность Лопахина после покупки сада не случайна. Она многозначительна, как впрочем, любая, самая мелкая деталь у Чехова. Сохранив в себе душевную чистоту, способность «помнить себя», он сохранил связь с прошлым, и потому с такой болью ощущает тяжесть совершённого нравственного преступления.

Для русских писателей XIX века гармония природы и человека была естественным условием развития жизни. Природа помогала русским писателям постичь тайны мироздания, единство и взаимосвязанность всего живого на земле, открывать смысл жизненного предназначения, и неслучайно продолжатель классической традиции Михаил Михайлович Пришвин уже в XX веке скажет: «Когда пройдут февральские метели, все лесные существа мне становятся, как люди в стремительном движении к их будущему Маю. Тогда в каждом мельчайшем семечке таится будущий праздник, и все силы природы работают на то, чтобы ему процвести». Весенний расцвет природы и стремление человека к раскрытию своих духовных и физических возможностей есть, по мнению Пришвина, тот самый «праздник жизни», который представляет цель и смысл человеческого существования.

В произведениях дооктябрьского периода «В краю непуганых птиц» (1907), «За волшебным колобком» (1908), «Адам и Ева» (1911), «Чёрный араб» М. Пришвина влечёт давняя мечта русских людей о чудесной стране, стране «голубых бобров», «непуганых птиц», невиданно прекрасной природы.

Герой повести «Жень-шень» начинает с тог же, что и герой раннего творчества Пришвина. В поисках «корня жизни», смысла бытия он уходит от жестокости мира, от бессмысленной смерти и грома орудий в девственные леса и радуется счастливому случаю жить по своей воле. И, как герой дооктябрьских произведений, он убеждается вскоре, что и к этим «нетронутым» краям уже протянулась убийственная рука, признающая только силу. Губительные следы её замечает он в большом и малом: звери, которых не могло в своё время выгнать даже оледенение субтропической зоны, разбегаются от грохота пушек, а одно из самых чудесных творений природы олень-цветок, самочка Хуа-лу предстаёт перед ним с дырочкой в ухе. Кто-то уже прицелился и пустил в неё страшную пулю.

Главный герой постепенно понимает, что невозможно человеку совсем отказаться от того, чтоб «присвоить и цветок, и оленя, и птицу», но можно так пользоваться дарами природы, чтобы при этом не расхищать, не уничтожать, а умножать богатство природы.

Творчество М. Пришвина – своеобразная увертюра к современным вариациям проблемы взаимоотношений человека и природы.

С древнейших времен и до наших дней все устремления человечества – социальные, нравственные, духовные - были связаны с природой. Стихии – земля, воздух, огонь, вода – всегда занимали видное место в художественном познании человеком самого себя. От «Слова о полку Игореве» до поэмы А. Блока «Двенадцать», от русской былины о пахаре до современной «деревенской прозы» наша литература связывала жизнь и судьбу русского человека с жизнью и судьбой русской природы.

В центре проблемы «человек-природа» в литературе и искусстве начала и середины XX века был человек, преобразующий природу. Мастерам искусства в раздумьях, «каким должен быть советский пейзаж, «прекрасное лицо родины», виделось в лесах строек, электромачт, заводских труб. Новостройки с их гигантским размахом разрушали «вековечный застой» природы и звали к «новым завоеваниям». Чем больше было воздействие человека на окружающий мир, чем грандиознее масштабы строек, тем величественнее выглядел творец, тем гармоничнее представлялось сочетание красоты естественной и красоты индустриальной.

Вторая половина XX века резко сместила акценты, поставив человечество перед необходимостью пересмотреть основы своих взаимоотношений с природой.

Никогда раньше воздействие на природу такого сильного влияния на жизнь общества, никогда раньше последствия взаимодействий не приобретали такого глобального характера, как в наше время. Эта тенденция, звучавшая в полную силу уже в «Русском лесе» Леонида Леонова, вылилась в советском искусстве в целое направление «природоохранного» содержания.

Главная тема романа – тема родины и её природы, а основная сюжетная линия – столкновение разных точек зрения на проблемы лесопользования, спор ученых-лесоводов Вихрова и Грацианского о судьбе русского леса. Вихров призывал соотносить процент вырубки лесов с их приростом, Грацианский, который представляет собой циника и эгоиста, жаждущего славы и признания, прикрываясь лозунгами о плановом производстве, выступал за бесконтрольность в лесных делах.

«Для меня «Русский лес» - это раздумья о прошлом, настоящем и будущем моей Родины и моего народа», - говорил сам автор.

Действительно, стоит внимательно вслушаться в лекцию, которую читает студентам ученый Иван Вихров, чтобы понять, что за его размышлениями о русском лесе скрывается целая философия жизни и места в ней каждого поколения. «Нет такого пункта в едином организме природы, длительное воздействие на который не сказалось бы в самых отдаленных областях». Природа словно бы вверяет свои сокровища благоразумию человека, и его задача - не повредить ее тонкий механизм. В романе звучит актуальная для современной литературы мысль о бережном отношении ко всему живому на Земле: от слабой и беззащитной клетки до высшего разумного существа - человека.

Леонов предугадал те острейшие проблемы, которые несколько позднее поставило вперёд бурное развитие научно-технической революции. Опережая время, писатель поднял свой голос в защиту природы, когда вопросы охраны природы ещё не стояли так остро, года «легко было прослыть бездельником, вступаясь за лес».

Во второй половине XX века противоречия, обнажённые Л. Леоновым, обретают всё новый смысл и новые глубины. Мир заговорил об экологическом кризисе, о трагедии природы.

В литературе происходит переосмысление отношений к природе. Поэт Сергей Викулов, полемизируя с теорией «покорителей природы», напишет:

Какие снятся рекам чудеса

Не трудно угадать теперь, пожалуй,

В глубинах отраженные леса

И рыбы, как блескучие кинжалы.

Продравшийся сквозь чащу напролом,

И капли с губ роняющий сохатый,

И лебедь, розовым крылом

По синей глади бьющий, как лопатой.

Не учиняй в чужом дому разбой,

Топор вгоняя в комель с разворота

И помни, в этот дом

Тебе всегда распахнуты ворота.

Говоря о том, что мир природы становится с каждым годом всё беднее, поэт Владимир Фёдоров предлагает свою программу спасения природы и человека:

Чтобы мир спасти,

Нам нужно, не теряя годы,

Забыть все культы

И ввести

Непогрешимый

Культ природы.

Тогда же поэт Михаил Дудин, обращаясь к жителям планеты, говорил:

Берегите молодые всходы

На зелёном празднике природы.

Небо в звёздах, океан и сушу

И в бессмертье верящую душу, -

Всех судеб связующие нити.

Берегите Землю! Берегите!

Самые различные философские аспекты взаимоотношений человека и природы глубоко исследуются «Царь-рыбе» Виктора Астафьева. Писатель обозначил жанр своей книги как «повествование в рассказах». Каждый из рассказов является своеобразной кульминацией тех или иных человеческих настроений, переживаний, навеянных общением с природой.

Рассказы, открывающие повествование, написаны от первого лица. Лирический герой встречается с разными людьми, старается понять их, увидеть смысл их действий, взаимоотношений.

Астафьев уже на первых страницах повествования признаётся в сокровенной близости к природе, в душевной необходимости остаться с ней один на один, «посидеть у костра в тайге, ещё не тронутой, точнее сказать, не поувеченной человеком». Для художника, чувствующего «душу природы», выражения «тайга-мама», «матерь-природа» - не просто красивые слова. Это понятия – убеждения, наполненные конкретным содержанием, сыновней болью за всё живое.

Мир природы и мир человека тесно переплетены, взаимосвязаны, и потому в исследованиях человеческих характеров, мотивов их действий, их отношений к природе основная тональность рассказов остаётся той же, что и в исследовании природы. Тайга влечёт к себе писателя не только сама по себе, влечёт обещанием согласия, способностью к душевному умиротворению.

Тайга не обманула: в одну из таких ночей, на берегу таёжной речки к писателю нисходят тот покой и утешение души, которые старомодно именуются блаженством.

«Казалось, тише, чем было, и быть уже не могло, но не слухом, не телом, а душою природы, присутствующей и во мне, я почувствовал вершину тишины, младенчески пульсирующее темечко нарождающегося дня – настал тот краткий миг, когда над миром парил лишь божий дух един, как рекли в старину».

Богата природа: не успевает поплавок коснуться воды, а уже нужно подсекать хариуса или ленка; одного крупнее другого. Но это только в тех труднопроходимых местах, где люди бывают редко. Реки же, доступные людям, оскудели так, что если и осталась там рыба, то та лишь, что «плавает с порванными губами или кончила противокрючковые курсы». Можно ли назвать богатством то, что скудеет на глазах с неимоверной быстротой?