55265 (670516), страница 4

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

наблюдений и экспериментов, зависти от принятых нами теоре-

тических, онтологических, мировоззренческих предпосылок. Га-

лилей прибегает к использованию "естественных интерпретаций"

- той "работы ума, которая следует за чувствами", или, гово-

ря более современным языком, субъективной стороной акта

восприятия. В истории мышления естественные интерпретации

рассматривались либо как априорные предпосылки науки, либо

как предубеждения, которые должны быть устранены, прежде чем

может начаться серьезный анализ. Галилей, по мысли Фейера-

бенда, не хотел ни сохранения естественных интерпретаций, ни

полного устранения их. Он настаивает на критическом обсужде-

нии вопроса о том, какие естественные интерпретации можно

сохранить, а какие - устранить. Они - необходимы, так как

чувства без помощи разума не способны дать нам истинного по-

нимания природы.

Первая естественная интерпретация, включенная в аргу-

мент башни, заключается в том, что под движением камня под-

разумевается не его движение относительно чего-либо в поле

зрения наблюдателя, а движение в Солнечной системе, в абсо-

лютном пространстве, т.е. его реальное движение. Воспринима-

емое движение не отличали в то время от реального, с тем

чтобы впоследствии устанавливать между ними связь с помощью

подходящего правила соответствия. Правда это отождествление

происходило не всегда. Существовали "парадигмальные случаи",

в которых психологически очень трудно допустить обман. Имен-

но таким случаем является движение камня в "аргументе башни"

или движение, приписываемое Земле.

В процессе доказательства Галилей заменяет одну естест-

венную интерпретацию другой, весьма отличной от первой. Но

предчувствуя, что одних рассуждений будет недостаточно, по

словам Фейерабенда, "Галилей прибегает к пропаганде. Он

пользуется психологическими хитростями, дополняя ими разум-

ные основания. Применение этих хитростей оказалось весьма

успешным: оно привело к победе. Но оно завуалировало также

его новый подход к опыту и на столетия задержало возникнове-

ние здравой философии. Оно скрыло тот факт, что опыт, на ко-

тором Галилей хотел обосновать коперниканскую концепцию, яв-

ляется не чем иным, как результатом его собственного богато-

го воображения, что этот опыт изобретен им. Оно скрывает

этот факт, внушая мысль о том, что новые результаты всем из-

вестны и всеми признаются и нужно лишь привлечь наше внима-

ние к этому наиболее очевидному выражению истины."

Рассмотрим подробнее, как это делает Галилей. В "Диало-

гах" он описывает две ситуации сложного совместного движе-

ния. Первая из них касается траектории конца пера художника,

который рисует на плывущем на большое расстояние корабле.

Так как смещение пера по бумаге ничтожны по сравнению с об-

щим протяжением линии от одной гавани до другой, то она

представляет собой длинную и простую линию. А небольшие дви-

жения пера оставляют след на листе, который по отношению к

тем же движениям остаётся неподвижным. Так же и путь камня

при падении с башни на самом деле очень длинный, но та часть

всего этого движения, которая обща башне, камню и нам, ока-

зывается для нас неощутимой, и единственно доступной наблю-

дению остается та часть, в которой ни башня, ни мы не участ-

вуем. Вторая ситуация касается плывущего на корабле наблюда-

теля, который смотрит на конец мачты. Движение, которое ко-

рабль сообщает мачте, он сообщает и глазу наблюдателя, так,

что вовсе не надо перемещать взгляд, чтобы смотреть на вер-

шину мачты, и вследствие чего она кажется ему неподвижной.

Аналогично и падение камня с башни вниз, смешанное с круго-

вым движением из-за вращения Земли, принадлежит исключитель-

но камню, а не наблюдателю, и поэтому круговая часть движе-

ния, которая является общей для камня и глаза, продолжает

быть неощутимой и движение в целом выглядит как вертикаль-

ное. "Это в самом деле весьма убедительно,- восклицает Фейе-

рабенд,- Уступая этому убеждению, мы совершенно автоматичес-

ки начинаем отождествлять условия этих двух случаев и стано-

вимся релятивистами. В этом заключается суть хитрости Гали-

лея!"

Идея движения Земли во времена Галилея была теснее свя-

зана с первой ситуацией, чем со второй. Это придавало силу

аргументам Аристотеля и делало их правдоподобными. Для того

чтобы лишить их правдоподобности, требовалось подвести пер-

вую ситуацию под вторую и распространить относительные поня-

тия на все явления. Галилей затушевывает этот процесс подве-

дения путем умолчания о его сущности. В результате мы теперь

готовы применять относительные понятия не только к кораблям,

экипажам, птицам, но и к твердой и устойчивой Земле в целом,

т.е. мы принимаем, что наши чувства замечают лишь относи-

тельное движение и неспособны воспринять движения, общие для

наблюдаемых объектов. Причем у нас складывается впечатление,

что эта готовность существовала в нас всегда, хотя для осоз-

нания этого потребовалось некоторое усилие, чтобы частично

изменить наш язык наблюдений, наш чувственный опыт. Соединяя

восприятие падающего камня с принципом относительности,

принципом круговой инерции и некоторыми простыми допущениями

относительно сложения скоростей, мы получим аргумент, кото-

рый не только не угрожает больше концепции Коперника, но мо-

жет быть использован для её частичной поддержки. Рассмотре-

ние явлений природы с этой точки зрения приводит к переоцен-

ке всякого опыта, к изобретению опыта нового рода, который

оказывается не только более сложным, но также гораздо более

спекулятивным, чем опыт Аристотеля или повседневный опыт.

Именно благодаря такому опыту был осуществлен переход от ге-

остатической космологии к точке зрения Коперника.

* * *

Итак, для проверки системы Коперника в XVII веке требо-

валось совершенно новое мировоззрение, содержащее новое по-

нимание человека и его познавательных способностей. Для кон-

цепции Коперника была необходима новая метеорология (как на-

ука, имеющая дело с подлунным мирам); физиологическая опти-

ка, исследующая субъективные и объективные аспекты зрения, а

также новая динамика, устанавливающая, каким образом движе-

ние Земли может влиять на физические процессы, происходящие

на её поверхности. Наблюдения приобретали значение только

после того, как процессы, описываемые этими новыми дисципли-

нами, помещались между миром и глазом. Язык, в котором выра-

жались наблюдения, должен был быть заменен так, чтобы новая

космология получила возможность для развития. Ясно, что фор-

мирование такого нового мировоззрения требовало длительного

времени. Совершенно невероятно, чтобы идея движения Земли

была подхвачена сразу же в момент её появления всеми наука-

ми. Однако лишь после появления подобных наук проверка этой

идеи получает смысл. Возникала необходимость ждать и игнори-

ровать значительное количество критических наблюдений и из-

мерений, так как новая астрономия или физика могла быть оце-

нена лишь новой теорией познания и могла потребовать совер-

шенно новых проверок.

Галилей добился прогресса, изменив известные связи меж-

ду словами, путем введения новых понятий; между словами и

чувственными впечатлениями, путем введения новых естествен-

ных интерпретаций; используя новые необычные принципы, та-

кие, как закон инерции и принцип универсальной относитель-

ности. Галилей победил благодаря своему стилю и блестящей

технике убеждения, благодаря тому, что писал на итальянском,

а не на латинском языке, а также благодаря тому, что обра-

щался к людям, протестующим против старых идей и связанных с

ними канонов обучения. При этом он проявил тонкий вкус,

чувство юмора, гибкость, изящество - качества, которые с та-

кой силой никогда уже не проявлялись в истории науки.

Все это привело, согласно теории научных революций

Т.Куна, к появлению новой парадигмы, качественно отличающей-

ся от прежней и полностью с ней несоизмеримой. Она не только

включила в себя принципиально новые проблемы, методы, оцен-

ки, критерии, стандарты и ценности, но и совершенно по-ново-

му представила картину изучения природы. И тут, как и при

политической революции, основным являлось оперирование не

логическими доказательствами, а убеждениями, верованиями,

групповым согласием. "Подобно выбору между конкурирующими

политическими институтами, - утверждает Кун, - выбор между

конкурирующими парадигмами оказывается выбором между несов-

местимыми моделями жизни сообщества". И эта новая модель,

возникшая в начале XVII века, определила путь развития миро-

вой науки до сегодняшних дней.

Литература

1. Г а л и л е й. Избр. труды в 2-х томах. М., 1964.

2. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.).

М., 1987.

3. Койре А. Очерки истории философской мысли. М., 1985.

4. Критика современных немарксистских концепций философии

науки. Ред. А.И.Ракитов. М., 1987.

5. Таннери П. Исторический очерк развития естествознания в

Европе (с 1300 по 1900 гг.). М.-Л., 1934.

6. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки.

М., 1986.

7. Фуко М. Слова и вещи. М., 1977.

_

Характеристики

Список файлов реферата