Vadim_Panov_Tagansky_Perekrestok (522910), страница 26

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 26)

На мгновение стало холодно. Рычание недовольного Сурна всегда заставляло Вурца дрожать, словно от озноба. Не от страха, нет, он слишком давно был рядом с Сурном, именно от озноба. Голос походил на неожиданный порыв пронзительного ветра: он так же приносил злой холод.

Может, именно поэтому Вурц ненавидел осень?

– Потерпи, – прошептал Вурц. – Осталось недолго.

Сурн ответил рычанием. На этот раз оно звучало мягче, дружелюбнее, но все равно холодило душу. И в нем по‑прежнему ощущалось недовольство. Сурн был голоден, а в такие минуты он плохо понимал,

как следует себя вести. Сурн требовал: «Найди!», и его не волновало ничего больше.

«Найди пищу!»

Сурн забывал об осторожности.

И давно бы погиб, не будь рядом старого друга.

Вурц заставил себя не думать о голодном Сурне, потер озябшие руки, медленно отошел от окна и вернулся к письменному столу, на котором в рабочем беспорядке были разбросаны астрологические таблицы, несколько старых книг и пергаментных свитков.

«Найди пищу!!»

«Не волнуйся, Сурн, я все сделаю…»

* * *

Этот эпизод показался вам реалистичным? Напрасно. Вот он‑то как раз из тех, что я выдумал от первого до последнего слова. Да и как иначе? Я ведь никогда не был знаком с Вурцем, он не откровенничал со мной и уж тем более не приглашал в свой дом. Точнее: в свой очередной дом. Образ жизни Вурца не позволял ему подолгу засиживаться на одном месте. Сорванным с ветки листом катился он по странам и континентам, оставляя за собой страшные следы. Смуглая кожа Вурца, черные густые волосы и темные глаза навели меня на мысль, что он выходец из теплых стран, а потому вряд ли ему нравилось в холодном климате северных земель. И пара фраз, которые Вурц обронил в разговорах со мной, подтвердила мою правоту.

Зато следующего участника событий, Артура Горюнова, я могу описать гораздо точнее. Так получилось, что с ним мы провели куда больше времени.

– Вы можете не беспокоиться, Артур, если девушка действительно находится в городе, мы ее найдем.

– Поверьте, Илья Константинович, я полностью доверяю вам и не раз убеждался в ваших профессиональных качествах, – негромко ответил хозяин дома. – Но нынешняя просьба необычайно важна для меня… Это во‑первых. А во вторых, она кажется мне весьма сложной. Отыскать человека в десятимиллионном городе… Я волнуюсь.

– Напрасно, – спокойно произнес сидящий в кресле мужчина. – Учитывая сумму, которую вы готовы потратить на поиски, нахождение девушки – вопрос времени. Ее будут искать все. – И веское окончание: – Я гарантирую результат.

Мужчина, которого хозяин дома назвал Ильей Константиновичем, говорил очень уверенно. Он явно привык, что его словам доверяют с первого раза, а потому собеседник счел нужным извиниться:

– Прошу вас, не обижайтесь. Я действительно волнуюсь.

Илья Константинович позволил себе легкую улыбку:

– Ничего страшного, Артур, я понимаю, что человек, далекий от нашей кухни, не способен представить возможности спецслужб. Вы дали фоторобот и серьезные средства. Этого вполне достаточно. Вот уже два часа девушку ищут по всем компьютерным базам данных, в архивах институтов и предприятий. К полуночи фотография окажется у каждого участкового милиционера, у каждого патрульного, у охранников каждого ночного клуба. Помимо государственных структур, я подключил два крупных детективных бюро, через которые информация поступит…

– Можете не продолжать, – кивнул хозяин дома. Артур понимал, что Илья Константинович не скажет вслух о том, что его связи позволяют обратиться за помощью к уголовному сообществу. Положение, которое занимал седой мужчина, заставляло его следить за своей речью.

– Я удивлюсь, если мы не найдем девушку к завтрашнему полудню.

– Еще раз прошу меня простить за выказанное недоверие.

– Спите спокойно, Артур, завтра вы обязательно встретитесь со своей ненаглядной.

Иногда Илья Константинович позволял себе пошутить.

Проводив гостя до машины, Артур вернулся в дом, но направился не в гостиную, где принимал Илью Константиновича и где теперь накрывали легкий ужин, а в расположенный на втором этаже кабинет. Стальная дверь в комнату запиралась на электронный замок, настроенный на отпечаток пальца хозяина. Окна в помещении отсутствовали. Стены покрывали резные дубовые панели, под которыми скрывались стальные листы: кабинет Артура был полностью изолирован от внешнего мира.

– Полдень… Не слишком ли поздно?

Артур подошел к письменному столу и задумчиво перебрал лежащие на нем таблицы.

Три дня корпел он над ними, стараясь вычислить очередную жертву Сурна. Три дня расчетов и поисков, во время которых ему удалось поспать не более двенадцати часов. Три дня напряженной работы, и, наконец, последний ритуал, позволивший ему увидеть лицо девушки. Затем последовала встреча с художником, создание, со слов Артура, портрета незнакомки и обращение к Илье Константиновичу, к человеку, способному заглянуть в самые темные московские закоулки.

Все сделано правильно, ошибки быть не может, но… Время.

Время!

Сурн почувствовал голод почти сутки назад, и Вурц сразу же начал поиск. А его способности значительно превосходят умение Артура. Вурцу достаточно нескольких часов, чтобы понять, кто нужен Сурну на этот раз, а значит, он ищет девчонку на двенадцать, а то и на восемнадцать часов дольше. К тому же его подгоняет впадающий в бешенство Сурн.

Время!!

На стороне Артура Илья Константинович и поднятые им на ноги люди. Вурц никогда не обращается за помощью, он осторожен, он ищет сам. Кто успеет первым?

Что может быть хуже томительного ожидания? Особенно когда знаешь, что от тебя уже мало что зависит? Ничего. Только горечь поражения.

Проигрывать Артур не собирался. Не имел права. А чтобы победить, нужно быть в форме. Илья Константинович сказал: «Завтра». Значит, есть время на отдых. Артур положил в карман пузырек со снотворным, вышел из кабинета и направился в гостиную. Ужинать и спать. Завтра надо быть в форме.

Теперь, как мне кажется, пришло время рассказать о том, кого искали Вурц и Артур, – о Динке. Возможно, я покажусь вам излишне многословным и вы решите, что я напрасно уделяю столько внимания этой девушке, но по‑другому я не могу. Наша с Динкой история проста и незамысловата, подобных ей – тысячи, но для меня она важна, поскольку является частью моей жизни.

И еще. Если о Динке не расскажу я, то о ней не расскажет никто, и она навсегда останется просто девушкой, которую искали Вурц и Артур. Безымянной, безликой и невезучей девчонкой. Я не могу этого допустить.

А потому – слушайте.

Мы с Динкой выросли в одном городе. Каком? А не все ли вам равно? Не самом большом, но и не самом маленьком. В меру красивом, в меру провинциальном. Достаточно крупном, чтобы не знать никого из тех, кто живет в соседнем микрорайоне, но не настолько большом, чтобы удовлетворить амбиции молодых. Чистый воздух, размеренная жизнь и огромная река, в которой можно купаться в любом месте, хороши только в детстве, пока ты еще не задумываешься над тем, что будет дальше. А потом начинает казаться, что настоящая жизнь идет вдали от знакомых улиц, что твой талант может раскрыться исключительно в столице, что только в Москве можно получить все. Ты оканчиваешь школу, собираешь вещи, получаешь от родителей немного денег на первое время и садишься в поезд, отправляясь навстречу судьбе.

В плацкартном вагоне мы с Динкой и познакомились. Я ехал на верхней боковой полке, она – на нижней в купе. И я спрятал к ней свой рюкзак, пошутив, что доверяю ей самое ценное, что у меня есть. Динка рассмеялась. Ей не удавались улыбки – получались какими‑то скованными, нерешительными, зато смеяться Динка умела, как никто: весело, заразительно, от души. От всей наивной и светлой души семнадцатилетней девчонки. Глупой и дерзкой.

Она рассмеялась, протянула мне руку, и я впервые прикоснулся к ней.

К Динке.

Вспыхнула ли между нами искра? Не знаю. Сейчас я понимаю, что мы потянулись друг к другу машинально, каждый из нас готовился пробиваться в одиночку и вдруг в самом начале пути встретил такого же искателя счастья. Мы проговорили весь вечер, а потом – почти всю ночь. Мы пили чай, шутили с соседями по купе, бегали курить в тамбур и там, оставаясь наедине друг с другом, постепенно становились все откровеннее и откровеннее. Несколько раз Динка повторила, что боится экзаменов и не хочет возвращаться домой ни с чем. Я уверенно отвечал, что нам повезет и мы обязательно станем студентами. Она вздыхала. Я настаивал. И кажется, мне удалось ее немного успокоить, во всяком случае, засыпала Динка с улыбкой на губах.

На следующий день я уговорил Динку не расставаться, упирая на то, что у меня, в отличие от нее, были кое‑какие связи: армейский друг отца помог недорого снять комнату на первое время. Поколебавшись, Динка согласилась с моими доводами.

Я был счастлив.

В тот вечер мы пили вино с пирожными, строили самые невероятные планы на будущее и постоянно выглядывали в окно, чтобы убедиться, что вокруг нас

действительно Москва. А потом Динка распустила волосы, потянулась и поцеловала меня в губы…

Возможно, сейчас вы улыбнетесь, но та ночь стала первой и для меня, и для нее.

Следующая пара месяцев оказалась непростой. Мы сидели за учебниками, ходили на консультации, нервничали, срывались, тряслись от страха, ожидая результатов, и бесились от радости, получив хорошие оценки. Умница Динка сдала все экзамены на пять, я получил одну четверку, но это не помешало мне стать студентом. Списки поступивших в наших институтах вывесили в один день, и он стал нашим общим праздником.

Нашим единственным общим праздником.

Который постепенно забылся.

Мы переехали в общежития – каждый в свое, ведь глупо платить за комнату, когда институт предлагает бесплатное жилье, – но продолжали встречаться еще полгода. А потом у Динки появился новый кавалер, и мы расстались. Впрочем, я не сильно переживал. Тогда мне казалось, что в одиночку пробиваться легче.

Я был глуп.

Тем не менее мы созванивались, периодически встречались, делились новостями, планами. Однажды даже снова сошлись на пару недель: съездили вместе в Крым. На третьем курсе Динка выскочила замуж. За москвича, разумеется, но не сложилось – диплом она писала, вернувшись в общагу.

Первый год после института получился для меня неплохим. Я продолжал работать на крупной фирме, в которую устроился еще на четвертом курсе, а весной меня повысили, назначили начальником одного из отделов юридического департамента. Работать, конечно, приходилось много, но я не жаловался: бизнес есть бизнес, или ты напрягаешься двенадцать часов в сутки и возвращаешься в свою квартиру на своем «Мерседесе», или бьешь баклуши, считая минуты до пятницы, и путешествуешь по городу на метро.

О Динке в то время я почти забыл, вспоминал о ней, расставаясь с очередной любовницей. Вспоминал и думал о том, каким был кретином.

Но это быстро проходило.

А потом она позвонила и сказала, что ей нужна помощь. Я поинтересовался, в чем дело, и Динка ответила, что ее преследует человек по имени Вурц.

Выглядела она великолепно. Длинные волосы заколоты с элегантной небрежностью, неброский макияж подчеркивает большие голубые глаза и изящные губы, дорогие джинсы, короткая кожаная куртка, модная сумочка…

И страх в глубине глаз.

Молодая, красивая львица.

Кем‑то сильно напуганная.

Мы встретились неподалеку от офиса моей компании, в небольшом итальянском ресторанчике. Я чуть задержался, и, когда пришел, Динка уже потягивала вино. Увидев меня, она вскочила – это было неожиданно – и вновь, как тогда, протянула руку:

– Вит, мне нужна помощь.

– Что случилось?

– Я… меня… – Динка сбилась и вернулась к вину. – Я…

– Допей, успокойся и рассказывай.

Я закурил, знаком показал официанту, что не собираюсь пока ничего заказывать, и вновь обернулся к Динке.

– Вчера вечером ко мне подошел человек по имени Вурц.

– На улице?

– Нет, в клубе. Стас торчал за покером, а я в баре. Там Вурц ко мне и подкатил.

О Стасе мне доводилось слышать: Динка сошлась с ним вскоре после неудачного замужества. Сообщила, что он бизнесмен средней руки. В детали я не вдавался.

Характеристики

Список файлов книги