Simmons_Dan__Terror (522890), страница 96
Текст из файла (страница 96)
Гудсер вытер слезы и сопли, пока они не замерзли на лице.
– Мы не станем ждать, когда лед вскроется здесь у берега,– сказал Крозье в неожиданно наступившей тишине.– Завтра, когда боцман Джонсон тайно последует вдоль побережья на северо-запад за группой Хикки, мистер Дево и несколько самых наших здоровых людей направятся на юг по льду, взяв с собой лишь рюкзаки и спальные мешки,– если повезет, они будут двигаться почти так же быстро, как Рубен Мейл с двумя своими товарищами,– и пройдут по меньшей мере десять миль по проливу, чтобы посмотреть, нет ли там открытой воды. Если в пределах пяти миль от лагеря открыты проходы во льдах, мы все выступим в путь.
– У людей не осталось сил…– начал Гудсер.
У них появятся силы, если они узнают, что до открытой воды – и спасения – остается всего день или два пути,– сказал капитан Крозье.– Два человека, выживших после ампутации ног, добровольно встанут в упряжь и пойдут на своих кровавых обрубках, коли станет известно, что там нас ждет открытая вода.
– И если нам хоть немного повезет,– сказал Дево,– мои люди вернутся с убитыми тюленями и моржами.
Гудсер посмотрел вдаль, на трещащий, ходящий ходуном, искрещенный торосными грядами холмистый лед, простирающийся под низкими серыми облаками.
– А вы сможете дотащить тюленей и моржей до лагеря через этот зыбкий белый кошмар? – спросил он.
Дево лишь широко ухмыльнулся в ответ.
– Нам остается благодарить Небо за одну вещь,– сказал боцман Джонсон.
– За какую такую вещь, Том? – спросил Крозье.
– Наш обитающий во льдах друг, похоже, потерял к нам интерес и отстал от нас,– сказал боцман, все еще мускулистый.– Мы не видели и не слышали его со дней, предшествовавших нашей стоянке в Речном лагере.
Все восемь мужчин, включая самого Джонсона, разом вытянули руку к ближайшей лодке и постучали костяшками пальцев по дереву.
53
ГОЛДИНГ
Лагерь Спасения
17 августа 1848 г.
Двадцатидвухлетний Роберт Голдинг вбежал в лагерь Спасения сразу после заката в четверг 17 августа, взволнованный, дрожащий и едва ли в состоянии внятно изъясняться от возбуждения. Помощник капитана Роберт Томас перехватил парня у палатки Крозье.
– Голдинг. Я думал, вы находитесь на льду с группой мистера Дево.
– Да, сэр. Я там, мистер Томас. То есть был там.
– Что, Дево уже вернулся?
– Нет, мистер Томас. Мистер Дево отправил меня назад с сообщением для капитана.
– Можете доложить мне.
– Да, сэр. То есть нет, сэр. Мистер Дево велел доложить только капитану. Одному капитану, прошу прощения, сэр. Благодарю вас, сэр.
– Что здесь за шум, черт побери? – спросил Крозье, вылезая из палатки.
Голдинг повторил, что получил от старшего помощника приказ передать сообщение одному только капитану, извинился, забормотал что-то невнятное и пошел вслед за Крозье прочь от палаток, выстроенных по кругу.
– Теперь объясните мне, что происходит, Голдинг. Почему вы не с мистером Дево? С ним и разведывательным отрядом что-нибудь случилось?
– Да, сэр. То есть… нет, капитан. Я имею в виду, кое-что действительно случилось там на льду, сэр. Я при этом не присутствовал – нас оставили охотиться на тюленей, сэр, Френсиса Покока, Джозефуса Джитера и меня, а мистер Дево с Робертом Джонсом, Биллом Марком, Томом Тэдмэном и остальными вчера пошел дальше на юг, но вечером они вернулись… в смысле, только мистер Дево и еще двое… через час после того, как мы услышали выстрелы…
– Успокойся, малый,– сказал Крозье, кладя руки на плечи трясущегося Голдинга.– Передай мне сообщение мистера Дево, слово в слово. А потом расскажи, что ты видел.
– Они оба мертвы, капитан. Оба. Я видел одно тело… его приволокли на одеяле, сэр, она страшно изуродована… но вот второго я не видел.
– Кто «они оба»? – резко спросил Крозье, хотя по слову «она» уже догадался о части правды.
– Леди Безмолвная и чудовище, капитан. Эскимосская девка и обитающее во льдах существо. Я видел ейное тело, а вот евоного не видел. Мистер Дево сказал, что оно лежит рядом с проливом в миле от места, где мы стреляли тюленей, и велел привести вас и доктора, чтобы вы увидели, сэр.
– Рядом с проливом? – переспросил Крозье.– С проливом открытой воды во льдах?
– Да, капитан. Я его еще не видел, но именно там лежит труп чудовища, по словам мистера Дево и Толстяка Уилсона, который был с ним и тащил, волочил по льду одеяло, точно сани, сэр. Безмолвная, она лежала на одеяле, понимаете, вся изуродованная и мертвая. Мистер Дево сказал, чтобы я привел вас и доктора и больше никого и чтобы я никому больше не говорил, иначе он прикажет мистеру Джонсону выпороть меня, когда вернется.
– А зачем нужен доктор? – спросил Крозье.– Кто-нибудь из людей пострадал?
– Думаю, да, капитан. Хотя не уверен. Они все еще там… у дыры во льду, сэр. Покок и Джитер пошли обратно на юг с мистером Дево и Толстяком Алексом Уилсоном, так велел мистер Дево, а меня он отправил обратно в лагерь и велел привести вас и доктора, и больше никого. И сказал никому больше не говорить. Покамест. Ах да… и чтобы доктор прихватил свою сумку с ножами и прочими инструментами… и возможно, несколько ножей побольше, чтобы разрезать тушу чудовища. Вы слыхали ружейные выстрелы нынче вечером, капитан? Мы с Пококом и Джитером слыхали, а мы находились по меньшей мере в миле от полыньи.
– Нет. Сквозь постоянный треск и грохот чертова льда мы не смогли бы расслышать ружейные выстрелы, раздавшиеся на расстоянии двух миль,– сказал Крозье.– Подумай хорошенько, Голдинг. Почему именно мистер Дево велел привести только меня и доктора Гуд сера, чтобы мы увидели… что бы там ни было?
– Он сказал, что абсолютно уверен, что чудовище мертво, но мистер Дево сказал, что оно совсем не такое животное, как мы думали, капитан. Он сказал… я не помню точно, как он выразился. Но мистер Дево говорит, что это все меняет, сэр. Он хочет, чтобы вы и доктор увидели зверя и узнали, что там случилось, прежде чем все остальные в лагере узнают.
– Так что же все-таки там случилось? – настойчиво спросил Крозье.
Голдинг потряс головой.
– Я не знаю, капитан. Мы с Пококом и Джитером охотились на тюленей, сэр… одного подстрелили, капитан, но он соскользнул в свою дыру во льду, и мы не смогли до него добраться. Мне очень жаль, сэр. Потом мы услыхали выстрелы на юге. А немного погодя – через час, может быть,– появляется мистер Дево с Джорджем Канном, у которого все лицо в крови, и Толстяком Уилсоном. Уилсон волочил по льду одеяло с телом леди Безмолвной, и она вся разорвана на куски, только… нам надо поспешить, капитан. Пока луна светит.
Действительно, ночь сегодня выдалась на редкость ясная, после огненно-красного заката – Крозье как раз вынимал свой секстант, собираясь определить координаты лагеря по звездам, когда услышал шум у палатки,– и огромная, полная, бело-голубая луна только что взошла над айсбергами и нагромождениями льда на юго-востоке.
– Зачем идти ночью? – спросил Крозье.– Разве дело не может подождать до утра?
– Мистер Дево говорит, что не может, капитан. Он велел вам кланяться и просить, чтобы вы сделали милость взять с собой доктора Гудсера и пройти две мили – здесь не больше двух часов хода, даже со всеми ледяными стенами,– чтобы посмотреть, что там такое у полыньи.
– Хорошо,– сказал Крозье.– Поди передай доктору Гудсе-ру, чтобы он явился ко мне, прихватив свою медицинскую сумку и одевшись потеплее. Я буду ждать вас двоих возле лодок.
Голдинг вывел четырех мужчин на лед (Крозье проигнорировал просьбу Дево прийти только с одним врачом и приказал боцману Джону Лейну и трюмному старшине Уильяму Годдар-ду отправиться с ними, вооружившись дробовиками), провел через скопление айсбергов и ледяных валунов, через три высокие торосные гряды и наконец через лес сераков, где обратный путь Голдинга в лагерь был отмечен не только его следами, но также воткнутыми в снег бамбуковыми палочками, которые они везли с прочим грузом от самого «Террора». Двумя днями раньше группа Дево взяла с собой изрядное количество таких вешек, чтобы отмечать путь и обозначать наиболее проходимые места среди нагромождений льда на случай, если они найдут открытую воду и впоследствии поведут к ней людей с лодками. Луна светила так ярко, что все предметы отбрасывали четкие тени. Даже тонкие бамбуковые палочки походили на стрелки лунных часов, отбрасывающие чернильно-черные штрихи теней на бело-голубой лед.
В течение первого часа тишину нарушали лишь тяжелое дыхание мужчин, скрип снега под башмаками да треск льда повсюду вокруг. Потом Крозье спросил:
– Ты уверен, что она мертва, Голдинг?
– Кто, сэр?
Раздраженный вздох капитана обратился облачком ледяных кристаллов, искрящимся в лунном свете.
– Сколько особей женского пола насчитывается в округе, черт возьми? Леди Безмолвная, разумеется.
– О да, сэр.– Парень хихикнул.– Она мертва, все в порядке. У нее сиськи оторваны напрочь.
Капитан бросил на него свирепый взгляд; они спустились с очередной низкой гряды и вступили в тень высокого айсберга, блистающего голубым светом.
– Но ты уверен, что это леди Безмолвная? Это не может быть другая аборигенка?
Казалось, вопрос озадачил Голдинга.
– Но разве здесь есть другие эскимоски, капитан?
Крозье потряс головой и знаком велел парню идти дальше. Они достигли полыньи примерно через полтора часа после выступления из лагеря.
– С твоих слов я понял, что полынья находится дальше,– сказал Крозье.
– Я и досюда-то не доходил раньше,– сказал Голдинг.– Когда мистер Дево нашел чудовище, я охотился на тюленей вон там.– Он неопределенно махнул рукой, указывая назад и влево от отверстия в тонком льду, возле которого они сейчас стояли.
– Вы сказали, что кто-то из людей ранен? – спросил доктор Гудсер.
– Да, сэр. У Толстяка Алекса Уилсона все лицо было в крови.
– По-моему, ты говорил, что лицо было окровавлено у Джорджа Канна,– сказал Крозье.
Голдинг энергично помотал головой.
– Нет, капитан. У Толстяка Алекса Уилсона.
– Это была его кровь или еще чья-то? – спросил Гудсер.
– Не знаю,– ответил Голдинг с неожиданными раздраженными нотками в голосе.– Мистер Дево просто велел сказать вам, чтобы вы прихватили свои инструменты. Я так понял, что кто-то ранен, раз вы понадобились мистеру Дево.
– Что ж, здесь никого нет,– сказал боцман Джон Лейн, осторожно обходя полынью, имевшую не более двадцати пяти футов в поперечнике, и пристально вглядываясь сначала в черную воду восемью футами ниже поверхности льда, а потом в лес сераков, обступающий их со всех сторон.– Где они? Кроме тебя, с мистером Дево было еще восемь человек, когда он покидал лагерь, Голдинг.
– Я не знаю, мистер Лейн. Он велел мне привести вас именно сюда.
Трюмный старшина сложил у рта ладони рупором и крикнул:
– Эге-гей! Мистер Дево? Эге-гей!
Откуда справа донесся ответный крик. Голос звучал невнятно, приглушенно, но явно возбужденно.
Знаком велев Голдингу следовать за ним, Крозье углубился в лес сераков двенадцатифутовой высоты. Ветер, пролетающий между ледяными башнями затейливых очертаний, протяжно и жалобно стонал, и все они знали, что края у сераков острее и тверже большинства корабельных ножей.
Впереди, на залитом лунным светом участке ровного льда между сераками стояла темная человеческая фигура.
– Если это Дево,– прошептал Лейн капитану,– значит, он потерял восьмерых своих людей.
Крозье кивнул.
– Джон, Уильям, вы двое идите вперед – медленно,– держите дробовики наготове, с взведенными курками. Доктор Гудсер, будьте добры остаться здесь со мной. Голдинг, ты тоже ждешь здесь.
– Слушаюсь, сэр,– прошептал Уильям Годдард.
Он и Джон Лейн стянули зубами рукавицы, вскинули ружья, взвели один из двух курков на своих двустволках и осторожно двинулись к залитому лунным светом открытому пространству между сераками.
Огромная тень выступила из-за последнего серака и со страшной силой сшибила головами Лейна и Годдарда. Оба мужчины рухнули на лед, точно коровы под кувалдой мясника на скотобойне.
Другая темная фигура, невесть откуда появившаяся, сбила Крозье с ног ударом по затылку, заломила ему руки за спину, когда он попытался встать, и приставила нож к шее.
Роберт Голдинг схватил доктора Гудсера и поднес длинный нож к горлу врача.
– Не двигайтесь, доктор,– прошептал парень,– или я сам вас маленько прооперирую.
Громадная фигура подняла Годдарда и Лейна за шиворот и поволокла на открытое пространство. Носки их башмаков чертили борозды на снегу. Из-за сераков вышел третий человек, подобрал дробовики Годдарда и Лейна, один отдал Голдингу, а другой оставил себе.
– Давай туда,– сказал Ричард Эйлмор, делая знак двустволкой.
С по-прежнему приставленным к горлу ножом, зажатым в руке неясной фигуры, в которой теперь Крозье по запаху опознал лодыря и выпивоху Джорджа Томпсона, капитан встал и, подгоняемый толчками, спотыкаясь вышел из тени сераков и двинулся к человеку, стоящему в лунном свете.
Магнус Мэнсон бросил тела Лейна и Годдарда на лед перед своим хозяином Корнелиусом Хикки.
– Они живы? – прохрипел Крозье.
Томпсон по-прежнему заламывал капитану руки за спину, но теперь, когда на пленника были направлены дула двух дробовиков, отнял нож от горла.
Хикки наклонился, словно собираясь осмотреть мужчин, и двумя плавными, легкими движениями перерезал обоим горло ножом, внезапно появившимся у него в руке.
– Теперь уже не живы, мистер Великий и Всемогущий Крозье,– сказал помощник конопатчика.
Кровь, хлеставшая на лед, казалась черной в лунном свете.
– Именно таким способом ты и зарезал Джона Ирвинга? – спросил Крозье дрожащим от ярости голосом.
– Да пошел ты…– сказал Хикки.
Крозье посмотрел волком на Роберта Голдинга.
– Надеюсь, ты получишь свои тридцать сребреников.