Shoping_V_Vozdushnom_Zamke (522850), страница 26

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 26)

– Не может быть, – засомневалась я. – Чтобы глазунья вот так летала...

– Не трогай ничего! – попросил Григорий.

Но я уже поддела оставшуюся на чугунине яичницу. Правда, теперь взяла для этой цели не лопатку, а простую столовую ложку.

Пена забурлила, завтрак издал свист, из сковородки стартовал шматок глазуньи и в мгновение ока прилип к потолку рядом с первым куском.

– Ух ты! – пролепетала я. – Кому сказать – не поверят.

– Лика, сделай одолжение, свари кофе, – попросил Павел, входя на кухню. – Доброе утро, Гриша. Ты как?

– Не особо, – кашлянул Селезнев. – Тело моей бедной жены еще не отдали для похорон. Господи, Паша, прости! Я очень соболезную тебе в связи с трагической кончиной Веры.

Брыкин кивнул и наклонился над сковородкой.

– Это сырники? – спросил он.

– Нет, – замотала я головой, – это всего лишь...

Остаток фразы застрял в горле – один кусок глазуньи отделился от потолка и шлепнулся прямо на блестящую макушку Павла. Уж и не помню, сообщала ли я вам, что бизнесмен имеет весьма обширную лысину, доказательство огромного количества тестостерона в его организме.

– ..! – заорал Павел и чуть не плюхнулся лицом в чугунину. – ..!

– Не нервничайте! – забегала я за спиной Брыкина.

– ..! – не успокаивался хозяин. – ..!

– Это всего лишь яичница, – встрял Селезнев.

Павел икнул и почти нормальным голосом спросил:

– Хочешь сказать, что она сама выскочила из посудины и прилипла к моей голове?

– Глазунья упала с потолка, – уточнила я.

– Снимите с меня эту мерзость и перестаньте издеваться! – взревел Брыкин.

Я попыталась допрыгнуть до макушки хозяина, потерпела неудачу и попросила:

– Присядьте, пожалуйста...

– С ума съехала? – пошел вразнос бизнесмен. – Может, еще прикажешь мне на колени перед тобой встать? Сию секунду сбрось с головы лепешку! Фу, что у меня по шее течет?

– Масло, – пискнула я.

– Какое? – раздул ноздри Павел.

– Подсолнечное, – залепетала я, – московское, рафинированное, без запаха, продукт отличного качества.

– Издеваешься? – обиделся Павел. – Сначала про яйца, которые с потолка падают, шутканула, теперь про масло загнула.

– Она не шутит, – встал на мою защиту Григорий. – Хотела завтрак приготовить, а он наверх ускакал и до сих пор там находится, можешь посмотреть.

Павел покорно задрал голову.

– Где? – близоруко щурясь, спросил он.

– Вон там, прямехонько над плитой! – пояснила я. – Видите?

Брыкин моргнул, и тут вторая часть яичницы спланировала вниз, упав ему прямо на лицо.

– ..! – заревел Брыкин. – ..! ..!

– Павел, здесь женщина! – Григорий запоздало укорил приятеля за мат.

– Стащите это! Снимите! Уберите! – вопил Брыкин. – Чего ждете, олухи? Кретины, я ничего не вижу! Чем это воняет? Гадость!

– Сядь на табуретку! – Селезнев решительно взял инициативу в свои руки. – От визга ничего хорошего не будет. Моя любимая жена Клара всегда говорила: «Суета делу помеха».

– Оторви тряпку от моего лица!

– Это глазунья, – уточнил Селезнев, – вполне съедобное, вкусное блюдо. Черт!

– Что? Что? – заерзал на стуле Павел. – Долго мне еще в дерьме сидеть?

– Не отходит, – сквозь зубы процедил Григорий. – Очень странно, она как будто приклеилась.

Я подошла к мужчинам.

– Просто вы ее подцепить не можете, сейчас я отковырну.

– Живее! – злился Павел.

Я схватила ногтями белый пласт и дернула его на себя.

– Вау! – заорал Брыкин.

– Не отстает, – констатировал Селезнев.

– Невероятно! – изумилась я. – Почему?

Григорий пожал плечами:

– То, что яйцо приклеилось к лысине, объяснимо, там гладкая поверхность, но на лице...

– Освободите меня! – взмолился Павел. – Я ничего не вижу и дышу с трудом!

– Сейчас, сейчас, – засуетился Селезнев, – проковыряю дырки.

Некоторое время на кухне царила тишина, прерываемая лишь сопением Григория. Потом он воскликнул:

– Не получается! Сверху яичница жидкая, а внутри твердая, прямо каменная.

– Идиоты, кретины! – затопал ногами Брыкин. – Сволочи, дайте валидол, валокордин, водки, валерьянки! Мне плохо!

Селезнев испуганной курицей заметался по кухне, а я схватила телефонную трубку.

– «Скорая», двадцать вторая, слушаю, – раздался приятный девичий голос.

– Помогите, пожалуйста!

– Постарайтесь спокойно рассказать о произошедшем.

– У нас неприятность.

– Дальше.

– Павлу плохо.

– Больной испытывает боли?

– Похоже, что нет. Ему только неудобно дышать, и глаза не открываются.

– Больной не способен поднять веки и испытывает затруднение при дыхании?

– Да!

– Речь присутствует?

– ..! ..! ..! ..! – вновь заматерился Павел. – Пошел вон, Гришка! Мне больно!

– Изъясняется весьма бойко, – быстро сказала я в трубку. – Пожалуйста, пришлите кого‑нибудь.

– Женщина, я пытаюсь понять, какой врач вам нужен, – терпеливо говорила диспетчер, – оттого и задаю вопросы. Много толку будет от акушера‑гинеколога, если нога сломана?

– Брыкин не беременный, и хирург ему тоже не нужен. Скорее всего, тут поможет кожник.

– Дерматолог, – автоматически поправила девушка. И переспросила: – Дерматолог?

– Ну да, понимаете, у Павла на лице... э... э...

– Говорите четко, – приказала диспетчер.

– Яичница, – ощущая себя полной идиоткой, буркнула я.

– Не понимаю, повторите.

– У Брыкина глаза, лоб, нос и часть щек залеплены глазуньей.

– Как она туда попала?

– Свалилась с потолка, а мы с Гришей не можем ее снять!

– Почему?

– Не отдирается! Сначала Селезнев пытался, потом я, но ничего не получилось!

– Понятно, запишите телефон...

– Огромное вам спасибо, – залепетала я, получив номер. – А там что?

– Психиатрическая скорая, – соблюдая профессиональную невозмутимость, отрезала диспетчер. – Звоните, там вам непременно помогут.

Я осталась стоять с трубкой в руке. Иногда самый бредовый рассказ является чистейшей правдой. Яичница и впрямь свалилась с потолка, но попробуй объяснить сотруднице «Скорой», что ей звонила вполне нормальная женщина!

– Долго мне еще так сидеть? – снова завопил Брыкин.

– Не волнуйся, – утешал друга Григорий. – Моя любимая жена Клара...

– Забодал своей любимой женой! – заорал Павел. – Нашел авторитет! Занудная баба, совсем тебя затюкала! Как ты ее выносил? Черт! Прости, Гриша! Снимите гадость! Немедленно!

– Всем доброго утра, – загудел Исидор, входя на кухню. – Паша, зачем ты лицо и голову платками закрыл?

– Жесть! – гаркнул Брыкин.

– Это глазунья, – вздохнула я.

– С потолка, – добавил Гриша.

– Она не отклеивается, – пояснила я.

– Намертво приварилась к лицу, – уточнил Селезнев.

– Невероятно! – вякнула я.

– Тише, ребята, тише, – попросил Сидя, – невозможное возможно. В лаборатории у Нильса Бора висел плакат: «Вечного двигателя не существует. А вдруг?» Изложите мне в сжатой форме суть проблемы, без эмоциональной окраски и личного отношения. Только сухие факты.

Глава 23

Выслушав наш с Селезневым сбивчивый рассказ, Исидор постоял пару секунд, потом велел:

– Дайте бутылку.

– Которую? – услужливо спросил Григорий.

– С маслом, – уточнил Сидя.

Я сунула математику под нос пластиковую бутыль.

– Вот.

– Пожалуйста, освободите меня... – уже стонал Павел.

– Делаю все возможное, – успокоил его Сидя.

– Хорошо, – неожиданно присмирел Брыкин. – Очень противное ощущение – словно на лице лягушка сидит и лапы тихонечко сжимает. Понимаете?

– Тот, кто никогда не сажал себе на лоб и нос жабу, не способен правильно оценить твое сравнение, – ответил ему Исидор, повернулся ко мне и сказал: – Деточка, не в службу, а в дружбу, сгоняй за Мотей.

Через пять минут на кухне возник Матвей, одетый в свою любимую куртку с бархатными обшлагами.

– Ты помнишь мотор Г‑двенадцать? – забыв поздороваться, спросил у друга Сидя.

– Естественно. Отличная штука получилась, – закивал Мотя. – Одна беда – там валик постоянно шел трещинами.

– И как мы вышли из положения?

– Вы собрались устроить день воспоминаний? – возмутился Брыкин. – Очень вовремя!

– Попробуйте отодрать яичницу, – я решила вернуть ученых к главной задаче текущего момента. – Исидор, почему она прилипла и не отходит?

– Я как раз пытаюсь помочь Паше, – остановил меня Сидя, – а ты, деточка, слишком торопишься и не даешь мне заниматься делом.

– Чтобы избежать образования трещин, мы совместно с Максимом Варениным сделали быстроотвердевающую эмульсию, – вдруг завелся Мотя. – Кстати, я недавно зашел на стройдвор, у меня от комода шпон отлетел, решил купить клей для ремонта и увидел быстроотвердевающую пену. Думается, это отголоски докторской диссертации Макса, он еще в пятьдесят восьмом ее задумал.

– Невыносимо! – простонал Павел и стал яростно дергать лоскут, покрывавший его лицо.

– Давайте вернемся к подсолнечному маслу, – потребовала я.

– Здесь не масло, а заполняюще‑фиксирующая желе‑эмульсия моментального действия, – поправил меня Исидор и потряс бутылкой. – Мотя, твой вариант?

– Похоже на то, – кивнул Матвей. – При взбалтывании образуется пузырь. Вот он...

Сидя вытянул губы трубочкой, потом поджал их.

– Берем сию желтую жидкость, поливаем ею какой‑либо предмет, даем обсохнуть в течение секунды и имеем хорошо затвердевшую деталь. Понятно?

– Значит, это не растительное масло? – ахнула я.

– Нет, деточка, опять ошибка вышла, – без малейшего признака агрессии сказал математик, – ты очень невнимательна и малопригодна для ведения домашнего хозяйства. Утюга испугалась, чай заварить не сумела...

– Но ваше желе налито в бутылку с этикеткой масла! – возмутилась я. – Она стояла в шкафчике на кухне!

– Так вот куда ее Олимпиада спрятала! – всплеснул руками Мотя. – А мы обыскались. В конце девяностых годов потеряли и найти не смогли. Молодец, Лика! Сидя, если эмульсионное желе нашлось, теперь мы можем работать с ОВРУ‑пятнадцать?

– Я бы предпочел ЮТ‑сорок восемь, – не согласился Исидор.

– С ним все ясно!

– С ОВРУ тоже.

– Возьмем БК, поворотный вариант?

– А почему ваше желе на сковородке не застыло? – прервала я их творческую беседу.

Сидя кивнул.

– Неплохой вопрос. Налей ты эмульсию на холодный металл, эффект был бы мгновенный, но сковородка нагрелась, а при комнатной температуре состав сохраняет нормальную вязкость, стоит себе в шкафчике в бутылке и остается жидким. Начнешь нагревать – каменеет и сцепляется с поверхностью!

– Ваше желе плохого качества, – язвительно сказала я. – Да, сначала оно прилипло к потолку, а потом отвалилось. Значит, сцепки не произошло. Кстати, отчего, нагревшись, эмульсия не приварилась к сковородке? И почему яичница взлетела к потолку?

– Мы не проводили испытания на яйцах, – живо ответил Мотя. – А еще учти: желе простояло в шкафу не один год, его свойства могли слегка измениться. Сидя! Вот интересная тема!

Я молча смотрела на приятелей. Бесполезно задавать им вопрос, каким образом бутыль очутилась в шкафчике на кухне, кому пришла идея налить техническую жидкость желтого цвета в тару с этикеткой растительного масла.

– Умираю... – простонал Брыкин. – Лицо сдавило...

– Если эмульсия затвердела, ее можно снова расплавить? – спросил Григорий.

Я с уважением посмотрела на Селезнева. А он не такой уж дурак!

– Конечно, – закивал Сидя, – легко. Нужно просто осуществить процесс нагревания, и желе станет вязким.

– Шикарно! – закричала я. – Павел, сейчас ты будешь свободен. Ой, простите, вас освободят.

– Можешь и дальше тыкать мне в лицо, даже в присутствии подчиненных, – простонал Брыкин, – только сдери эту мерзость.

– Нагреваем Павла! – скомандовала я. – Доводим его до повышенной температуры.

– Как? – задал разумный вопрос Сидя. – Есть методика?

– В бане! Паром! – выдвинула я предложение.

– Может, отвезти Пашу в Сандуны? – дополнил его Мотя.

– Не позволю над собой издеваться! – взвыл Брыкин. – Через всю Москву с яичницей на морде не поеду.

– Значит, не так уж ты хочешь от этой фигни избавиться, – заявил Григорий. – Если есть страстное желание, то на все пойдешь, голым по Тверской побежишь, руками бетонный блок поднимешь, вот!

Я покосилась на Григория: однако Селезнев не такой уж и мямля, вон какое заявление сделал! К тому же он ханжа. Смотрел на меня осуждающе, когда я произнесла «ни фига себе», а сам употребляет слово «фигня». Мне не нравятся люди с двойным стандартом поведения, которые запрещают вам пить вино, а сами по ночам втихаря прикладываются к бутылке.

– Бог с ней, с парной, – оживился Мотя, – не надо никуда ехать. Кипяток! Лика, поставь чайник!

Я ринулась к плите.

– Зачем тебе кипяток? – спросил Сидя.

Характеристики

Список файлов книги