Dontsova - Legenda o treh martyishkah (522846), страница 20

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 20)

- Чей? - изобразила дуру старушка.

- Равили Шамсудиновны, - терпеливо пояснила я.

- Не знаю его, Ахметшиной звонить нельзя, - заморгала Ксения Петровна, - барин ее уволить может!

Мне надоел этот спектакль.

- Равиля умерла!

Ксения Петровна вздрогнула.

- Что?

- Ахметшина скончалась, - повторила я, - и она не работала кухаркой, последние годы жила в деревеньке, название которой ни забыть, ни перепутать невозможно: Дураково-Бабкино. Вы мне соврали, но среди потока лжи была малая толика правды: Равиля, похоже, была счастлива, ее жизнь наконец-то стала спокойной и сытной!

Ксения Петровна прижала ладони к щекам.

- Боже!

- Вы знаете, кто отвез Ахметшину в Подмосковье? - прямо спросила я.

- Это государственная тайна, - пролепетала бабуля, - дело особой важности.

- Мужчину звали Лев?

Ксения Петровна будто стала ниже ростом.

- Бородатый, усатый, смуглый, похож на цыгана? - не успокаивалась я.

Старуха помотала головой.

- Нет!

- И как же он выглядел? - насторожилась я.

- Я его никогда не видела, - прошептала Ксения Петровна, - а она правда умерла?

- Да, - коротко ответила я.

- И ее похоронят под чужим именем?

- Как Анну Королькову?

- Вы же все знаете! - с отчаянием воскликнула старуха. - Равиля не виновата! Каждый человек имеет право на счастье. Думаю, ей бы не понравилось упокоиться с табличкой «Анна Королькова» и крестом на могиле. Можно мою подружку достойно похоронить? Она не была православной.

- Ксения Петровна, вы расскажете мне все, что знаете про Льва, а я приложу все усилия, чтобы захоронение оформили по мусульманским традициям, - предложила я.

Старуха молитвенно сложила ладони.

- Дорогая! У меня лишь поверхностные сведения.

- Сойдут любые, - воскликнула я.

- Муж Сони мерзавец, - воскликнула соседка, - пьет литрами, но даже не болеет. Одну жену он уже довел до смерти, осиротил Асеньку. Не успела Зина на кладбище оказаться, как Константин с Софьей загулял. Ну скажите, почему женщины так себя не уважают? Ложатся в постель к выпивохе?

Я развела руками, нет ответа на сей вопрос, сама провела некоторое время с мужем-алконавтом, поэтому не имею никакого морального права упрекать других. Каждый кузнец своего несчастья. Но только у женщины, решившей жить с фанатом зеленого змия, частенько бывают дети и престарелые родители, которые, простите за нелепый каламбур, собирают в чужом пиру похмелье. Бедной Равиле досталось по полной программе. Алкоголик избивал старуху, отнимал у нее пенсию, а один раз так сильно толкнул несчастную, что та упала и сломала ногу. Хорошо, Ксения Петровна услышала крик подружки и вызвала «Скорую». Впрочем, соседка хотела еще обратиться в милицию, но Ахметшина взмолилась:

- Ксюша, не надо! Константина посадят!

- Туда ему и дорога, - ответила приятельница.

- Сонечка изведется, - заплакала Равиля, без памяти обожавшая дочь.

Пришлось Ксении Петровне молчать, хотя больше всего ей хотелось, чтобы Попов наконец-то увидел небо в клетку.

- Наверное, умру я там, - прошептала Равиля, когда соседи впихнули носилки в микроавтобус, - прощай и спасибо за помощь.

Но, видно, кто-то на небесах решил дать Ахметшиной немного счастья. Равиле сделали бесплатно сложную операцию, в больнице она познакомилась с Анной Корольковой. У той был сын Лева, он самоотверженно ухаживал за матерью, исполнял любые ее капризы, и Ахметшина не могла скрыть зависти. Соня не навещала маму, скорее всего, она даже не знала, в какой клинике та лежит. Один раз Равиля не сдержалась и разрыдалась в присутствии Льва, тот стал утешать бывшую кондитершу, увел ее в буфет, напоил чаем, а на следующий день вдруг сказал:

- Равиля, вы умеете держать язык за зубами?

- Я татарка, - улыбнулась женщина, - нас с детства учат: слово хорошо, а молчание лучше.

- Хотите покончить с совместной жизнью с алкоголиком? - спросил Лев.

- Мечтаю забыть Константина навсегда, - призналась Ахметшина.

- Тогда слушайте, - приказал Лев.

Глава 20

Информация, которую сообщил Лев, звучала шокирующе. Анна Королькова - сотрудница органов госбезопасности, ее сын работает в той же организации. Анна выполняла очень важное задание, была ранена и теперь восстанавливает здоровье. Физически женщина почти окрепла, но выходить из больницы ей опасно, велика вероятность следующего покушения. Лев хочет спрятать мать, он придумал замечательный план.

У него есть домик в Подмосковье, место тихое, уютное и обжитое. Лев привезет туда Равилю, которая представится всем как Анна Королькова, мать владельца избушки. Равиля будет получать за это хорошие деньги, Лев купит ей телевизор и новую одежду. Ахметшину ждет безбедное существование, вдали от пьяниц. Скорее всего, ее никто не будет беспокоить. Но если, паче чаяния, кто-то заинтересуется госпожой «Корольковой», последняя должна сказать:

- Мне после больницы память отшибло. Здесь меня поселили родственники, чтобы свежим воздухом дышала. Документов на руках нет, оставьте свой телефон, я его сыну передам, когда он сюда приедет.

Когда любопытный уйдет, ей следовало позвонить Льву, для этой цели он дал Равиле мобильный.

Ни Соня, ни Константин не должны были знать, где живет Равиля.

- Вы с ними не общаетесь, - категорично приказал Лев, - не звоните, не приезжаете в гости. Никогда.

- Она согласилась? - поразилась я.

- Глупо, да? - склонила голову набок Ксения Петровна.

- И очень опасно! - воскликнула я. - Ахметшину могли убить! Если, конечно, рассказ про Королькову правда!

Старуха взяла со стула клетчатую шаль и завернулась в нее.

- Равиля сломала ногу зимой, на улице был гололед, я одна выйти боялась, поэтому в больницу не ездила, мы только по телефону разговаривали, подруга мне звонила, там автомат был. А потом она пропала! Я очень волновалась…

До мая от Ахметшиной не было сведений, но девятого числа, в самый светлый праздник, в квартире Ксении Петровны ожил телефон.

- Алло, это Равиля, - прошептали из трубки.

- Где ты? - закричала Ксения.

- Тише, - шикнула Ахметшина, - никому ни слова! Приезжай в торговый центр около Курского вокзала, ищи меня в кафе на первом этаже.

Страшно заинтригованная соседка помчалась к метро, ее подгоняло любопытство, ранее Равиля никогда не посещала рестораны.

Ахметшина рассказала о своих приключениях Ксении и заверила:

- Я живу отлично!

- Ты прямо помолодела, - отметила подруга.

- Свежий воздух, - улыбнулась Равиля, - питание хорошее, тишина и покой. Деньги я аккуратно получаю, без задержки. Одно плохо, по Соне тоскую, как она там?

- Пьет горькую! - честно сказала Ксения.

- Наверное, голодает, - дрожащим голосом произнесла Равиля.

- На водку деньги есть!

- Бедная моя девочка!

- Не стоит ее жалеть.

- Сонечка не виновата, ее Константин спаивает.

- Забудь.

- Не могу, - заплакала подруга, - кусок в горло не лезет.

- Ты имеешь право на счастье.

- Сонечка! - всхлипывала Равиля.

- Это она о тебе думать должна! - вскипела Ксения. - Мать все силы дочери отдала и что получила взамен?

- Зря я согласилась, - уныло сказала Ахметшина.

- Тебе там плохо?

- Что ты! Отлично!

- Вот живи и радуйся!

- А Сонечка? - снова застонала Равиля.

В конце концов Ахметшина нарушила обещание, данное Льву. Она старательно маскировала свою внешность, приезжала в Москву и давала дочери деньги.

- Странная любовь, - буркнула я.

- Вы полагаете? - спросила старушка.

- Преступно совать алкоголичке рубли, ясно же, что она их прогудит!

- Равиля все видела сквозь розовые очки, - вздохнула Ксения Петровна. - Сонечка, по ее мнению, была идеальной, во всем виноват Константин.

- Она вам сообщила телефон Льва?

- Нет, - помотала головой пенсионерка, - зачем?

- А кто ей деньги вручал?

- Понятия не имею.

- Каким образом?

- Простите? - не поняла собеседница.

- Равиля получала денежные переводы, ездила в банк или просто брала конверт с купюрами из ячейки? - уточнила я.

- Она ничего об этом не рассказывала.

- Ну хоть какую-нибудь информацию о Льве вспомните, - взмолилась я.

Ксения Петровна пожевала губу.

- Он хороший человек.

- Так!

- Работает в КГБ!

- Теперь эта организация носит другое название.

- Наверное, но суть-то не поменялась?

- Вероятно, вы правы, - согласилась я, - а как фамилия Льва?

- Корольков, он же сын этой Анны!

Я ощутила себя мухой, увязшей в сиропе, ни одной крошки нет рядом, чтобы уцепиться за нее лапками и выкарабкаться.

- Дом принадлежит ему, - сказала Ксения Петровна, - еще с детства.

- Почему вы так решили? - сделала я стойку.

Пенсионерка выпрямилась.

- Равиля сказала.

- Спасибо, вы мне очень помогли, - вздохнула я.

Ксения Петровна тронула меня за руку.

- Мою подругу похоронят под фамилией Ахметшина? И на могиле не будет креста?

- Я сделаю все возможное, чтобы могилу оформили по-мусульмански, - ответила я.

Снегопад на улице не закончился, пришлось опять вытаскивать щетку и обметать машину. Дети порой запоминают совсем ненужные вещи. Однажды Афанасия Константиновна пришла домой раздраженная, села в кресло и стала звонить по телефону. Я, хоть и была первоклашкой, сразу сообразила, что у бабули на работе неприятности, кто-то из пациентов написал на нее жалобу.

В конце концов Фася слегка успокоилась, и я спросила:

- Что случилось?

- Корень неправильной формы, - начала было бабушка, потом сообразила, что говорит с ребенком, и улыбнулась: - Ерунда, Дашенька.

- Ты расстроилась? - лезла я к Фасе.

- Да уж не обрадовалась!

- Сделала кому-то больно?

- Он просто дурак, - взвилась Афанасия, - «сделайте бюгель, как Сергееву! Чтобы крючок был не виден!» А за что я протез зацеплю? За его глупый язык?

Будучи внучкой стоматолога, я знала, что бюгель это несколько пластмассовых зубов на креплениях, их можно надевать и снимать, поэтому рискнула дать совет бабуле:

- Ты бы ему объяснила!

Афанасия закатила глаза:

- Венедиктов - профессор! Он думает, что все лучше специалистов знает! Читает курс лекций по математике и решил меня протезированию учить. Я вот смело признаюсь, что даже таблицу умножения плохо помню, но в бюгелях понимаю лучше Венедиктова. Поневоле пожалеешь, что с завода Байкова ушла, вот там пациенты были золотые. Придут, скажут:

- Доктор, сделайте протез! - и спокойно в кресле сидят.

Никто скандалы не закатывал, люди мне абсолютно доверяли. И я всем замечательные зубы делала.

- Ты работала на заводе? - удивилась я.

- Еще до твоего рождения, - отмахнулась Афанасия, - меня после института в их поликлинику распределили. Отличный коллектив там был, жаль, пришлось уйти.

- Почему? - удивилась я.

Афанасия Константиновна на секунду примолкла, затем ответила:

- Платили мало, и перспектив не было.

Мне показалось, что бабуля не совсем откровенна, но тут ожил телефон, и Фася стала жаловаться кому-то на капризного профессора Венедиктова.

Понимаете, почему я невольно вздрогнула, когда услышала, что дачу в Дураково-Бабкино построила семья Стефановых, сотрудников того самого предприятия, в поликлинике которого бабушка одно время работала? И уж совсем изумило меня вскользь брошенное бабой Верой упоминание про Ричарда Львиные ноги. Я слышала это смешное выражение в далеком детстве, и оно тоже связано с бабулей.

У Фаси была подруга Лена Мордвинова. Тетя Лена казалась мне тогда существом из иного мира, кем-то вроде эльфа или феи. Лена не была красавицей, слишком худая, всегда гладко причесанная, она ходила, странно выворачивая ступни, а еще у Мордвиновой имелась привычка сидеть на краю стула с абсолютно прямой спиной и слегка задранным подбородком. Когда тетя Лена приходила в гости, она шлепала меня между лопаток и говорила:

- Не горбись! Помни, основное украшение женщины - красивая осанка.

Из-за этой привычки мне бабушкина подруга не нравилась, я считала ее злюкой до тех пор, пока Фася не повела меня в Большой театр на балет. Память не удержала название спектакля, но роскошные костюмы, волнующая музыка, помпезные декорации произвели на детскую душу неизгладимое впечатление. А уж когда из кулисы появилась хрупкая балерина в белой пачке и начала порхать, словно диковинная бабочка, я чуть не зарыдала от восторга.

- Узнала? - шепотом спросила бабушка. - Это тетя Лена.

- Где? - завертела я головой. - Не вижу!

- На сцене, - уточнила Фася, - она перед тобой танцует!

Я онемела. Это вредная Мордвинова? Та самая, что вечно делает мне замечания, тычет пальцем под ребра? Да быть того не может!

- Леночка очаровательна, - вздохнула бабуля, - у нее редкое сочетание таланта и трудолюбия.

С тех пор я обожала Мордвинову, балерина продолжала хлопать меня по спине, но я больше не злилась. И слова про Ричарда Львиные ноги я впервые услышала от танцовщицы.

Стояла зима, в тот год она выдалась на редкость лютой, столбик термометра упал ниже тридцатиградусной отметки, и в школах отменили занятия. Очень довольная стихийно возникшими каникулами, я раскрашивала картинки карандашами, а Фася и тетя Лена вели тихий диалог. Многие взрослые совершают ошибку, полагая, что маленькому ребенку непонятна суть их разговора и он не заинтересуется беседой. Но малыши любопытны, а я не была исключением, поэтому с самым сосредоточенным видом чиркала по бумаге грифелем, не мешала взрослым, а сама развесила уши.

- Ты не права, - сердито говорила тетя Лена, - там были отличные условия.

- Чего уж теперь, - вздохнула бабушка, - на заводе Байкова мне еще лучше жилось! Оклад хороший, продуктовый заказ, комнату в санатории на лето давали и школа у них собственная имелась! Но пришлось уйти! Кто же знал, что Ричард Львиные ноги туда снова на службу придет! Однако он стал начальником!

- Интересно, почему этот тип каждый раз сухим из воды выходил, - задумчиво протянула тетя Лена.

- Ты у меня спрашиваешь? - нахмурилась бабушка.

Характеристики

Список файлов книги