Dontsova - Legenda o treh martyishkah (522846), страница 17

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 17)

- Нет, - пригорюнилась торговка, - «Житан» курила одна баба Аня, уж кто ее на такую экзотику подсадил! Дым убойно вонючий! И верно вы про цену заметили, это не дешевка. Местные предпочитают «Приму» или, как дед Павел, свой табак на огороде растят, пенсии у людей крохотные. А баба Аня не нуждалась, хвасталась, что ее дочь содержит, и, похоже, не врала. Раз в месяц она в Москву каталась, утром на электричку сядет, вечером в девятнадцать сорок пять назад прикатывает. И от станции не на автобусе тряслась, такси брала. Во как! Другие старухи копейки выгадывают, на маршрутку не посмотрят, за нее платить надо, будут рейсовый ждать, туда их кондуктор по пенсионному удостоверению бесплатно пускает. Только баба Аня шиковала! И она у меня хорошо отоваривалась: сыр, творог, йогурты, сигареты, газеты выписывала, тоже нынче не дешево, а вот конфеты не ела, говорила:

- Я ими в молодости объелась, даже смотреть на шоколад не могу.

- Значит, вы зря переживаете, - поддержала я бессмысленный разговор, - старушке еще понадобится курево.

- Умерла Королькова, - мрачно сказала блондинка, - вчера преставилась. Все под богом ходим, суетимся, щеки надуваем и… хлоп! Конец! Уж какая баба Аня рукодельница была! Картины вышивала…

- Королькова? - подпрыгнула я. - Баба Аня? Она курила «Житан»?

- Паровозом дымила, - подтвердила продавщица, - поэтому я блоком и запаслась. А кому он теперь нужен? Возьмете?

- Давайте, - я решила задобрить блондинку, - а где изба Корольковой?

- На отшибе, - махнула рукой продавщица, - деревню пересечь надо, за старый коровник завернуть и к речке чуток спуститься, там и увидите дом.

Глава 17

Я совсем не боюсь собак, поэтому без всякой опаски вошла во двор и поднялась на крылечко. Дверь оказалась незапертой, я заглянула в сени и закричала:

- Есть кто-нибудь?

- Заходите, - донеслось в ответ, - я в спальне.

Миновав террасу, большую комнату и узкий коридорчик, я очутилась в небольшой светелке, почти все пространство которой занимала громоздкая кровать и здоровенный трехстворчатый гардероб с мутным зеркалом. Возле его раскрытых дверок стояла субтильная пожилая женщина, похожая на встрепанного воробья.

- Приехала! - всплеснула она руками. - Вот хорошо-то! Адреса я не нашла, и телефона тоже, посеяла бумажку, голова садовая! Положила к важным вещам и шмырк! Пропала! Я прямо вся издергалась! А ты почуяла! Ох, недаром говорят: между матерью и дочкой связь никогда не рвется, тянется ниточка, пока они живы! Я Вера Сергеевна, но ты зови меня бабой Верой. Мы с твоей мамой дружили, вместе вышивали! Как я рада, что ты приехала. Гора с плеч. Теперь есть кому заниматься и похоронами, и поминками. Тело Ани в больничный морг увезли.

Я попыталась раскрыть рот, но баба Вера не дала мне издать и звука, она трещала как обезумевшая сорока.

- Когда Аня сюда переехала, я к ней сразу заглянула, чтобы предупредить: надо газовую трубу на кухне поменять. Она в аварийном состоянии, хорошо, на воздух прежний хозяин не взлетел. Я, конечно, при торге не присутствовала, но уж так рассудила: если от домушки избавиться решили, навряд ли обо всех плохих местах рассказали. Брат твой человек интеллигентный, его легко обжулить!

- Чей брат? - попыталась я разобраться в бестолковом рассказе бабы Веры.

Старушка быстро юркнула за шкаф, вытащила оттуда круглую табуретку, хлопнула по ней морщинистой рукой, сама устроилась на кровати и, сказав: «Садись, в ногах правды нет», - вновь принялась тарахтеть.

Баба Вера принадлежит к породе людей, которые по пять-шесть раз повторяют одно и то же, обычно это меня утомляет, но сегодня я сумела понять суть только потому, что услышала информацию многократно.

Изба, в которой я находилась, ранее принадлежала семье Стефановых. Много лет назад Дураково-Бабкино было процветающим поселком, сплошь состоявшим из дач работников завода имени Байкова

¹⁰. Земельные наделы начальство и лучшие сотрудники предприятия стали получать давным-давно. Семья Стефановых, отец, мать и сыновья, тоже имела здесь надел. Родители построили дом, баню, сарай и две беседки. По тем временам ни о какой свободной продаже земли речи не было, а пресловутые участки в шесть соток стали обычными в конце шестидесятых. Ранее власти не жадничали, Стефановы получили почти полгектара и зажили в свое удовольствие. Лес, грибы, ягоды, свой огород, колодец неподалеку от забора, рядом речка, ну что еще нужно людям для полноценного летнего отдыха? Стефановы проводили в Дураково-Бабино время с мая по сентябрь, а потом уезжали в Москву. Ключи от основного дома и избушки они оставляли матери бабы Веры, зимой та ходила раз в неделю протапливать чужую дачу и за небольшое вознаграждение следила, чтобы на участок не забрели воры.

Андрей Григорьевич Стефанов работал на заводе замдиректора, его жена Алевтина преподавала историю в техническом училище при предприятии. Трудолюбивую семью уважали, награждали грамотами и ценными подарками. Среди заводчан было немало женщин, и все они завидовали Алевтине Глебовне.

- Сама страшная, прическу никогда не сделает, носа не попудрит, а такого мужика отхватила, - вздыхали бабы, - повезло ей по полной программе.

Андрей Григорьевич и впрямь казался идеальным человеком, не пил, не курил, любую копейку нес в семью, никогда не ругался с тещей, уважительно звал ее «мамой» и не переживал, что она живет с ними в одной квартире. Сыновей Андрей Григорьевич любил, но не баловал, о жене заботился. Любо-дорого было посмотреть, как Андрей и Алевтина утром спешили на работу, зимой они выходили из дома в добротных драповых пальто, меховых шапках и ладной обуви, летом муж облачался в светлый костюм, а жена щеголяла в шелковом платье. Правда, вещи супруги носили годами, Андрей Григорьевич не был модником, Аля никогда не пользовалась косметикой и наряжаться не любила. Зато она хорошо готовила, твердой рукой вела домашнее хозяйство, умела экономить и летом отправляла детей на собственную дачу. И как было не позавидовать столь лучезарному счастью.

Но мать Веры Евдокия, служившая на заводе медсестрой, знала, что в действительности дело обстояло не так уж и здорово. Андрей Григорьевич был невероятно скуп, на питание выдавал Але скудные копейки и при этом не забывал напомнить:

- Если начнем сырничать, умрем в нищете. Лучше деньги в сберкассу отнести, на старость скопить.

Платья себе Аля мастерила сама, ездила в магазин при ткацком комбинате, брала там по дешевке остатки материи, так называемый лоскут, и садилась за швейную машинку. Алевтина умела и перелицовывать вещи, перешивала старые костюмы мужа для мальчиков, вот обувь приходилось покупать новую, и глава семьи очень нервничал по этому поводу. Теща Ольга Карповна всегда поддерживала зятя. Она постоянно напоминала дочери:

- Спорить с мужем, как в себя плевать, никогда правой не будешь, действовать надо лаской, не зли Андрея, он золотой. И вовсе не жадный, просто хозяйственный, но это же лучше, чем мот и выпивоха. Посмотри вокруг и поблагодари бога.

Аля понимала, что мать, как обычно, права. Когда на свет появился первый внук Леонид, Ольга Карповна стала брать работу на дом. Потом родился Юрочка, и бабушка ушла на пенсию, последнего мальчика, Глеба, она воспитала, уже уйдя со службы.

Если в семье есть один пацан, матери можно забыть про покой, если пареньков двое, нужно научиться разнимать драки, лечить синяки-ссадины и никогда не терять присутствия духа, а уж если вы обзавелись тремя мальчишками, тут запасайтесь литровыми бутылями валерьянки.

С тещей Андрею Григорьевичу повезло еще больше, чем с обожавшей его женой. Ольга Карповна преклонялась перед зятем, считала его лучшим из лучших и никогда не забывала повторять дочери:

- Муж - это главный человек в твоей жизни. Что он прикажет, то и делай. Ни в коем случае нельзя с ним спорить, давить на него или свое «я» демонстрировать. Женщина мужчине покоряется, не нами такой порядок заведен, не нам его и отменять. Хочет Андрей тебя на службе видеть? Работай изо всех сил, а я уж по хозяйству управлюсь, угожу зятю родному.

Ольга Карповна очень старалась уследить за сорванцами, но у нее это не всегда получалось, мальчики росли хулиганистыми и плохо учились. Андрей и Аля целыми днями пропадали на работе, детей видели редко, по выходным и во время отпуска, Ольга Карповна не хотела нервировать дочь, поэтому не сообщала ей о проказах и двойках, которые парни охапками получали в школе. Перед окончанием четверти старуха надевала парадное платье, вешала на него боевые награды, полученные во время Великой Отечественной войны, прихватывала припрятанные коробки конфет и шла в школу на поклон к учителям. В результате в табеле внуков появлялись четверки, и сорванцы избегали встречи с отцовским ремнем.

Неизвестно, как бы жизнь юных безобразников текла дальше, но в один далеко не прекрасный день бабушка скончалась.

Похоронив и оплакав маму, Аля поняла глобальность нависшей над семьей проблемы. Леониду исполнилось шестнадцать, он перешел в десятый класс, Юрочка справил тринадцатилетие, Глебу было всего шесть. Лето только начиналось, следовало срочно найти женщину, которая согласится присматривать за выводком во время каникул. Но няньке нужно платить, а Андрей категорически не желал расставаться с деньгами.

Как-то раз Верочка рано утром пошла в сарай за дровами и услышала усталый мужской голос.

- Ну хватит! В сотый раз на эту тему говорим!

Девушка великолепно знала, что по ту сторону сараюшки у соседей находятся умывальник и летний душ, Стефановы, очевидно, собирались на работу и обсуждали семейные дела.

- Парни уже взрослые, - продолжал Андрей, - одни посидят! Леня школу заканчивает, я в его возрасте уже на заводе работал.

- Пригляд за ними нужен, - перебила мужа Алевтина, - обед подать, ужин, белье постирать. И Леня болеет, вдруг ему плохо станет!

- Тьфу, - начал злиться Андрей, - а подгузники им менять не потребуется? Сами еду возьмут, дом ты в выходной отмоешь, а Ленька полежит, да встанет!

- Можно договориться за недорого с соседкой, - гнула свою линию Алевтина.

- Хватит, - резко оборвал ее муж.

И младшее поколение семьи Стефановых осталось предоставленным само себе. Ясное дело, едва родители уезжали, в доме начинались веселые гулянки, из окон доносилась музыка, принарядившиеся местные девчонки постоянно шныряли мимо ворот, за которыми жили москвичи. Веру на танцы не позвали ни разу, она была на год старше Леонида и, наверное, считалась у парней Стефановых пенсионеркой.

Наивные родители не знали, как проводит время молодежь. К девяти часам вечера, когда из Москвы приезжали усталые взрослые, детки успевали навести порядок, и папа с мамой заставали идиллическую картину: Юра и Глеб играют в шахматы, Леня, лежа на диване, читает толстую книгу. Дом Стефановых стоял на отшибе, жители деревни не могли видеть, как резвятся подростки, ближайшая соседка, Евдокия Степановна, тоже уезжала на работу, а ее дочь Вера не собиралась выдавать парней.

В августе Стефановы заперли дом, заколотили ставни, отнесли ключи Евдокии Степановне и уехали в Москву. В начале октября к матери Веры прибежала Алена Елкина и с порога закричала:

- Дуся, у тебя же есть их телефон?

- Чей? - удивилась Евдокия.

- Стефановых! - завопила Алена. - Давай скорей!

- Зачем тебе их номер? - бдительно поинтересовалась Евдокия.

- Надо! - отрезала Елкина.

- Ступай себе, - пожала плечами хозяйка, - если тебе телефон не сообщили, то и я без особой надобности его не дам.

Алена перешла на свистящий шепот.

- Слышь, Дуся, не выдавай меня!

- Я не болтлива, - сказала чистую правду Евдокия Степановна, - да и недосуг мне с бабами сплетничать, на двух работах кручусь, одна дочку поднимаю.

- А где Верка? - предусмотрительно поинтересовалась Алена.

- В райцентр, в библиотеку отправилась, - снова не соврала Дуся.

Но мать ошибалась, буквально за пять минут до прихода Алены Вера вернулась домой. По дороге девушка споткнулась, упала в лужу и, боясь, что мама будет ее ругать, прошмыгнула в избу незаметно.

- Галка беременна, - простонала Алена.

Вера разинула рот, Галина была ее одногодкой, ей еще не исполнилось восемнадцати.

- Нехорошо, - посочувствовала Евдокия. - А кто ребеночка сделал?

- Сын Стефановых, - заплакала Елкина, - когда они успели? Вроде не дружили особо.

- Пусть женится, - сказала Дуся, - семья хорошая, обеспеченная. Галя, конечно, легкомысленно поступила, но она хозяйственная, из нее получится отличная невестка.

- Куда им расписываться, - сквозь плач пробормотала Алена, - они несовершеннолетние.

- По просьбе родителей загс примет заявление, - попыталась утешить Елкину Дуся.

- Он ее моложе, - стонала Алена.

- Леониду шестнадцать, твоей семнадцать - невелика разница, - воскликнула хозяйка, - рановато для женитьбы, но раз уж так вышло, то ничего страшного!

Характеристики

Список файлов книги