Диссертация (1173926), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Вчастности,воспроизводятсяправиласт. 7Римскойконвенции.Так,предусмотренные в Конвенции коллизионные нормы не ограничиваютприменения норм права государства суда "в ситуации, когда они являютсяимперативными, независимо от права, применимого на иных основаниях"(п. 1 ст. 31). Они также не ограничивают применения императивных нормправа какого-либо государства, с которыми данная ситуация имеет теснуюсвязь, если согласно праву этого государства императивные нормы должнырегулировать соответствующие отношения независимо от подлежащегоприменению права (п. 2 ст. 31). Как и в указанной Римской конвенции1980 года, в рассматриваемой Конвенции предусмотрена оговорка о104публичном порядке: в применении нормы права, определяемого всоответствии с Конвенцией, может быть отказано только в том случае, еслиприменение этой нормы явно противоречит публичному порядку государствасуда (ст. 32) 117.Обозначенные коллизионные нормы, регулирующие трехсторонниеотношения по уступке дебиторской задолженности могли бы бытьиспользованы (при вступлении в силу Конвенции) при коллизионномрегулировании отношений, вытекающих из трансграничных договоровфорфейтинга, так как рассматриваемые Конвенцией отношения полностьюсовпадают по предмету регулирования с форфейтинговыми отношениями(см.
§3.2 настоящего исследования). Не смотря на то, что Конвенция невступила в силу, ее коллизионно-правовые нормы, безусловно, могут бытьиспользованы в национальных нормативно-правовых актах государств,пожелающих предусмотреть отдельное коллизионно-правовое регулированиетрансграничного договора форфейтинга.Следующим международным договором, в котором содержитсяспециальное коллизионно-правовое регулирование, которое, по нашемумнению, может быть распространено на трансграничные форфейтинговыеотношения, является Конвенция УНИДРУА о международных гарантиях вотношении подвижного оборудования 2001 г.
(см. §3.3 настоящегоисследования). Так, согласно п. 1 ст. 5 Конвенции при толковании настоящейКонвенции должны приниматься во внимание ее цели, определенные впреамбуле, ее международный характер и необходимость содействия ееединообразному и упорядоченному применению, что позволило сделатьвывод в параграфе §3.3 настоящего исследования о распространенииположений Конвенции на трансграничные форфейтинговые отношения.Согласно п.3 ст. 5 Конвенции ссылки на применимое право являютсяСм. об этом: Маковский А.Л., Хлестова И.О.
Проблемы унификациимеждународного частного права: монография (отв. ред. Маковский А.Л. , Хлестова И.О.).- М.: "Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ",2013. СПС Гарант.105117ссылками на нормы внутригосударственного права, применимого в силунорм международного частного права, действующих в государстве суда.Таким образом, Конвенций воспринят коллизионный принцип права странысуда (lex fori), по которому будут рассматриваться как отношения междусторонами трансграничных форфейтинговых отношений, так и вопросы,относящиеся к сфере действия Конвенции, не урегулированные в нейнепосредственно в случае отсутствии общих принципов регулирования (накоторых основана Конвенция – п.2 ст.
5). Такой подход представляется менееэффективным по сравнению с коллизионно-правовыми положениямирассмотреннойвышеКонвенцииООНобуступкедебиторскойзадолженности в международной торговле 2001 г., ввиду того, что при правестраны суда, практически не учитываются права должника. Кроме того,Российская Федерация присоединилась к Конвенции с заявлениями,сделанными на основании ст.
53 Конвенции в Федеральном законе от 23декабря 2010 г. N 361-ФЗ "О присоединении Российской Федерации кКонвенцииомеждународныхгарантияхвотношенииподвижногооборудования и Протоколу по авиационному оборудованию к Конвенции омеждународных гарантиях в отношении подвижного оборудования" согласнокоторым «Российская Федерация на основании статьи 53 Конвенциизаявляет, что разрешение дел, связанных с Конвенцией и Протоколом,производится арбитражными судами Российской Федерации» (п.3 ст. 1).Таким образом, по сути, устанавливается исключительная юрисдикцияроссийских судов и, как следствие, обязательное применение российскогоправа в отношениях, регулируемых Конвенцией, с участием российскихсубъектов.В то же время Конвенция УНИДРУА о международных гарантиях вотношении подвижного оборудования 2001 г.
содержит интерлокальныеколлизионные нормы, согласно которым, «если государство состоит изнескольких территориальных единиц, каждая из которых имеет собственныенормы права в отношении подлежащего урегулированию вопроса, и если106отсутствуют указания на соответствующую территориальную единицу,территориальнаяединица,нормыкоторойподлежатприменению,определяется правом этого государства. В отсутствие какой-либо нормы поэтому поводу применяется право территориальной единицы, с которой делосвязано наиболее тесным образом» (п.4 ст. 5). Таким образом, принципнаиболее тесной связи все же реализован в коллизионно-правовых нормахКонвенции, однако лишь в интерлокальном контексте, что применимо кгосударствам с множественностью правовых систем.ЧтокасаетсяКонвенцииУНИДРУАпомеждународнымфакторинговым операциям от 28 мая 1988 года, применение положенийкоторой возможно к трансграничным форфейтинговым отношениям (см.
§3.3настоящего исследования), то стоит отметить, что Конвенция практически неустанавливает коллизионное регулирование трансграничных отношений пофинансированиюзадолженностиикорреспондирующейтакомуфинансированию уступке прав требования. Есть только одно исключение:«вопросы, относящиеся к предмету регулирования Конвенции, которыепрямо в ней не рассматриваются, подлежат разрешению в соответствии собщими принципами, на которых она основана, а при отсутствии такихпринципов – в соответствии с правом, применимым в силу норммеждународного частного права (коллизионных норм) (п. 2 ст. 4).Безусловно, это положение лишь подтверждает отсутствие коллизионноправового регулирования в Конвенции УНИДРУА по международнымфакторинговым операциям от 28 мая 1988 года.Таким образом, отсутствие универсального международного договорао форфейтинге, отдельных норм, которые регулировали бы различныеаспекты трансграничных договоров форфейтинга приводит к единственновозможному коллизионно-правовому регулированию таких договоров – поаналогии права, и в определенных случаях, - случаях применениянационального законодательства по аналогии закона.
Отдельных законов иликаких-либо иных нормативно-правовых актов на национальном уровне,107которые бы детально регулировали трансграничные договоры форфейтинга,тем более коллизионно-правовые вопросы таких договоров в настоящеевремя не существует.В то же время в национальном законодательстве ряда стран естьотдельные нормы о коллизионно-правовом регулирования договоровфакторинга или договоров финансирования под уступку денежноготребования, которые могут применяться по аналогии и к трансграничнымфорфейтинговым отношениям.Так,согласнороссийскомузаконодательствукдоговоруфинансирования под уступку денежного требования подлежит применениюправо страны, где имеет основное место деятельности финансовый агент приотсутствии соглашения сторон (пп.
9 п. 3 ст. 1211 ГК РФ). Финансовый агентявляется стороной, осуществляющей исполнение, имеющее решающеезначение для содержания договора (п. 2 ст. 11 ГК РФ). В Европейском Союзедействует такой же подход, однако ни договор форфейтинга, ни договорфакторинга в Регламенте (ЕС) № 593/2008 Европейского Парламента исовета от 17 июня 2008 г. «О праве, подлежащем применению к договорнымобязательствам» («Рим I») не обозначены в контексте определенияприменимого права при отсутствии выбора сторонами (есть лишь нормы оправе, применимом к отношению между цедентом и цессионарием приуступке прав требования в широком смысле – ст.
14).Особого внимания заслуживает коллизионно-правовое регулированиетрансграничных форфейтинговых отношений на региональном уровне. Так,для организаций стран СНГ, участвующих в договоре форфейтинга, выборподлежащего применению права осуществляется в соответствии с общимправилом, предъявляемым к регулированию сделок согласно п. «е» ст. 11Киевского Соглашения о порядке разрешения споров, связанных сосуществлением хозяйственной деятельности 1992 г., согласно которомуправа и обязанности сторон определяются по законодательству местасовершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон.108В законодательстве отдельных стран СНГ имеются специальныеколлизионные привязки, на основе которых определяется право, подлежащееприменениюкдоговоруфинансированияподуступкуденежноготребования118.
В частности, пп. 15 п. 1 ст. 1285 Гражданского кодексаАрмении, а также пп. «п» п. 1 ст. 1219 Гражданского кодекса РеспубликиТаджикистан содержат аналогичную норме ст. 1211 ГК РФ коллизионнуюпривязку, прямо отсылающую к праву страны финансового агента. Такая жеколлизионная привязка содержится в п. 19 ст. 25 Закона Украины омеждународном частном праве. В законодательстве других стран СНГвопрос о выборе права, подлежащего применению к договору факторинга,решаетсянаоснованииобщихположенийгражданскихкодексов,воспринявших правило п.
3 ст. 1225 Модельного Гражданского кодекса длястран СНГ. В соответствии с этим правилом при отсутствии соглашениясторон к договору применяется право страны, где учреждена, имеет местожительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляетисполнение, имеющее решающее значение для содержания такого договора,а при невозможности определить исполнение – к праву страны, с которойдоговор наиболее тесно связан (ст.
1113 Гражданского кодекса РеспубликиКазахстан, ст. 1611 Гражданского кодекса Республики Молдова, ст. 1190Гражданского кодекса Республики Узбекистан, ст. 1125 Гражданскогокодекса Республики Беларусь, ст. 1199 Гражданского кодекса Киргизии).Такое же общее правило, предусмотренное для определения права,подлежащего применению к договорным обязательствам (включая договорфорфейтинга), содержится в ст. 25 Закона Азербайджанской Республики омеждународном частном праве.Марышева Н.И.. Международное частное право: учебник/ (Власова Н.В. и др.);отв.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
