Диссертация (1173717), страница 15
Текст из файла (страница 15)
С помощью таких элементовсимволической системы, как «пас», происходило универсальное обычноправовое взаимодействие членов пермской этнокультурной общности.Являясь национальным достоянием и частью национальной правовойкультуры пермских народов, представляя собой самобытный способзакрепления прав собственника в традиционном обществе и регламентируяспособы поведения и соблюдения его необходимых моделей, родовые знакисобственности применяются участниками социальных отношений и сегодня.Очертим круг применения родовых знаков собственности в обычноправовойсистемепермскихнародов.Преждевсего,ониигрализначительную роль в промысловых отношениях 87 .
«Пас» наносился напредметы,принадлежавшиеконкретномусобственнику.Обычноегонарезали на деревянной поверхности бытовых предметов: прялок, посуды,снастей для охоты и рыбалки, хозяйственных инструментов. «Клейманалагаются на такие предметы, которые находятся в исключительно частномвладенииипотомувполнемогутназыватьсязнакамиполной,неограниченной собственности. В других случаях клейма налагаются натакие предметы, которые приобретаются в собственность или в вечноепользование среди общиннаго или казеннаго, вообще чужаго, посторонняго87См.: Конаков Н. Д. Охотничий и рыболовный промыслы и их место в традиционномхозяйстве народа коми (конец XIX – начало XX в.): дис.
… канд. ист. наук... – С. 70–71.68владения. Тут заклеймение обозначает право законнаго, а иногда и вовсе незаконнаго, а только признаваемаго обычаем присвоения или первагозавладения вещью; клеймами также обозначаются различные предметыпромыслов»88.Помимо закрепления права собственности, «пас» выполнял рольродового фамильного знака, заимствованного потомком определенного родау своего предка.
Новый владелец мог добавлять к нему дополнительныйэлемент либо видоизменять его. По мнению К. Королева и Э. Савельевой,«тамга выполняла три задачи: служила знаком родовой принадлежности,оберегом и орнаментальным мотивом, украшавшим, например, одежду.Когда отмирала магическая функция – сохранялась функция фамильнойпринадлежности или собственности. Когда же исчезала последняя –оставался орнамент из пас-мотивов, неся в себе лишь декоративнуюфункцию» 89 .
В связи с этим Л. С. Грибова отметила идентичность илибольшоесходствомногихэлементовбогатейшегоорнаментальногоматериала коми с целым рядом «пасов», «тамг»90.Нельзя не согласиться с точкой зрения К. Королева и Э. Савельевойв том, что «пасы» несли «двойную нагрузку – магическую, ритуальную(религиозный символ) и знак собственности»91. На наш взгляд, они являлисьне просто знаком собственности, а своего рода штампом, закреплявшимправо собственника на ту или иную вещь. Кроме того, нельзя отрицать такжеи определенную этническую нагрузку, которую нес «пас».
«Владелец паса(нимпаса) и члены его семьи ставили знак на любом принадлежащем импредмете и объекте их семейной собственности – земельных угодьях,охотничьих тропах, орудиях труда, бытовых предметах, утвари и т.п. Поныне88Ефименко П. Указ. соч. – С. 59–60.Королев К., Савельева Э. Указ. соч. – С.
82.90См.: Грибова Л.С. Декоративно-прикладное искусство народов коми. – М., 1980. –С. 155, 170.91Королев К., Савельева Э. Указ. соч. – С. 83.8969жители некоторых деревень безошибочно определяют принадлежность тогоили иного паса»92.«Пасы» пермских народов отличались от родовых знаков не толькодругихфинно-угорскихэтносов.Дажеукаждогозырянскогосоциокультурного этнического типа (удорского, ижемского, вымского,верхнепечорского, сысольского, прилузского, нижне- и верхневычегодского)была своя особенность в структуре «паса», по которой можно былоопределить принадлежность его владельца к той или иной этнической группекоми-зырян.Родовые знаки выполняли также роль охотничьих календарей, которыевыглядели как вытянутая четырехгранная удлиненная деревянная палка снанесенными знаками, обозначавшими дни, недели и месяцы каждого сезонагода, различные хозяйственные и религиозные даты.
Кроме того, онипослужили основой для прапермской азбуки, существовавшей у пермскихнародов93.Ареал применения родовых знаков был достаточно широк: они частоиспользовались вместо подписей на прошениях, жалобах и другихдокументах или служили вместо печати; их ставили на убитой и оставленнойдобыче, чтобы никто не воспользовался ею в отсутствие хозяина.
Такимобразом, как отмечалось выше, это был способ не только отличать своеимущество от чужого, но и защищать его.У удмуртов, помимо обычно-правового способа идентификации илиопределения собственника вещи, «пасы» (по-удмуртски – «пусы»), являлисьспособомсчета:«… счисление,иэтосчислениепроизводитсяналутошечных палочках посредством вырезывания знаков в роде римскихцыфр. Знаки эти носят общее название бирок, а у самих вотяков – пус»94.92Королев К., Савельева Э. Указ.
соч. – С. 82.См.: Верещагин Г. Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии... – С. 69.94Верещагин Г. Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии... – С. 68–69.9370Выполняли они и роль товарных накладных при учете товара 95 .Юридические знаки собственности, использовавшиеся пермскими народами,освобождалиихотведениягромоздкогобюрократизированногодокументационного оборота и являлись прекрасным обычно-правовымспособом защиты прав собственника вещи: «Бирки выдаются ещесинельщиками пряжи и холста и овчинниками.
Они считаются удобными втом отношении, что никаких записей о приеме не требуется: одна половинкабирки приложенная к другой ясно показывает, чья именно вещь отданамастеру в дело» 96 . Это был также надежный способ доказать подлинностьбирки и исключить возможность ее подделки, а значит, не допуститьнезаконного пользования возвращенным товаром: в случае, если две частибирки не совпадали, человек, принесший ее вторую часть, не имел правана возврат товара, так как по формальным признакам не являлся егособственником.Обычно-правовые знаки собственности имели также юридическоезначение семейной печати: «Знаки эти… ничто иное как семейныя печати; встаринуониимелизначениесобственноручнойподписи,таккакприкладывались к актам и вообще всем деловым бумагам самимидомохозяевами; и ныне еще они в большом употреблении у вотяков»97.Выполняли данные знаки собственника и роль своеобразного обычноправового документа, идентифицировавшего личность.
Конечно, биркане являлась паспортом, но благодаря ей определялся ее собственник.Это отчетливо проявлялось при избрании жрецов у вотяков. «В жрецыизбираются по жребию, метание котораго производится следующим образом:несколько человек из отличающихся даром слова и способностью сочинятьимпровизации кладут в шляпу или шапку свои тамги, вырезанныя надеревяшках, величиною в обыкновенную бирку, и оттуда берут бирки95См.: Верещагин Г.
Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии... – С. 69.Верещагин Г. Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии... – С. 69.97Верещагин Г. Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии... – С. 69.9671столько раз, сколько должно быть жрецов. Чьи бирки будут вынуты, тем ибыть жрецами»98.Небезынтересно, что появившиеся у пермских народов в глубокойдревности юридические знаки в течение XVIII–XIX веков не потеряли своейобычно-правовой актуальности, выполняя различные функции. Знакиродовой собственности у пермских народов представляли собой один извидов объективации обычно-правового опыта, с помощью которого изпоколения в поколение передавались знания о существовавших правовыхобычаях, и выполняли различные роли, отводившиеся им обычным правом.Необходимо отметить еще один вид объективации обычно-правовогоопыта, а именно формирование речи (языка), что позволяло закреплять законкретными предметами определенные понятия и кодировать связанныеими реалии.
По мнению В. В. Колесова, «исторически каждое словонационального языка проходит путь семантического развития от туманного“нечтоˮ к культурному символу»99. Поэтому символы, знаки – этоментальные отражения совокупности тех понятий, которые содержатся вколлективной или индивидуальной памяти, являющейся основой этническойкогнитивной памяти.
Используя различные символы и знаки, индивидассоциирует их с различными языковыми формами (словами), придумываяопределенные образы, нередко соединяя их с мифологическими знаками иритуалами традиционно-религиозного характера.Любыепонятия,бытующиевэтносе,отражаянациональныеособенности и идеалы, всегда основываются на общепризнанных в данномсоциуме ценностях. Как справедливо отмечает И. Б.
Ломакина, «в разныхязыках выражающие понятия концепты – это не различные обозначенияодного и того же предмета, а разные видения его»100. Понятия формируются98Верещагин Г. Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии... – С. 74–75.Колесов В. В.
Концепт культуры: образ – понятие – символ // Вестник СанктПетербургского университета. – 1992. – Сер. 2. – Вып. 3. – № 16. – С. 34.100Ломакина И. Б. Этническое обычное право: теоретико-правовой аспект: дис. … д-раюрид. наук... – С. 174.9972в зависимости от менталитета, а также от нравственно-ценностныхустановок,присущихмировоззрениюэтноса.Поэтомудостаточноубедительна позиция Р. Давида и К.
Жоффре-Спинози, которые считали,что «использование конструкций западного права ведет лишь к полнойдеформации понятий обычного права»101.Символы выражали обычно-правовые долженствования, которыефиксировались в традиционном мышлении и, как правило, отражалисьименно в мифологическом мышлении. Мифологизм благодаря выстроеннойсистеме воззрений «проникал» в реальный правовой быт народа ивоздействовал, в свою очередь, на юридическое мышление индивида.Помимо мифологизма в правовую ткань обычного права вкраплялисьобожествленные элементы. В представлениях индивида право превращалосьв порядок, не зависящий от воли человека.Существовавшие с древних времен императивы в казуистическойформе проявлялись в мифах, сказаниях, сказках, былинах, что позволялонаселению применять их в том изначальном виде, в каком они былизафиксированы в фольклорных источниках.Сущность обычно-правовых императивов проявлялась в их ориентациина законы предков и реализации их в повседневной реальной жизни.Религиозный компонент занимал значительное место в обычноправовой сфере и этноморали пермских народов.
Ярким примером можетявляться так называемое Мултанское дело 1894–1896 годов102 (официальныевласти обвиняли удмуртских крестьян в человеческих жертвоприношениях),101Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. – С. 380.См.: Гибадуллина Н. М.-Н., Гибадуллин Р. М. Профессор И. Н. Смирнов в«Мултанском процессе»: «триумф» и трагедия ученого // Исторические, философские,политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теориии практики.
– Тамбов, 2013. – № 5 (31). – Ч. II. – С. 43–47; Шепталин А. Правовой аспектМултанского дела в Удмуртии // Новая волна в изучении этнополитической историиВолго-Уральского региона: сб. статей // под ред. К. Мацузато. – Sapporo, 2003. – С. 225–262; Короленко В. Г. Указ. соч. – С. 5–48; Маркелов М. Вотяки (Удмурты). – М., 1929. – С.7; Луппов П. Н. Христианство у вотяков со времени первых исторических сведений о нихдо XIX в. – СПб., 1899.
– С. 239 и др.10273где предметом судебного рассмотрения являлись удмуртские языческиеверования.Совершениерелигиозныхобрядовпозволялообеспечитьсплоченность всех членов этнолокального общества.Синтез правовых, морально-нравственных установок, религиозных,мифологических, магических сегментов способствовал появлению новогоуровня правовой коммуникации, благодаря которой обычно-правовые нормыприобретали общественное признание. В мифологии четко определялисьимперативы должного поведения, которые влияли на правосознаниенаселения.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
