Диссертация (1173461), страница 39
Текст из файла (страница 39)
–Зачем сказал: „женщины“?»– А к вам матушка приехала? – осведомился для чего-то Порфирий Петрович.– Да.– Когда же это-с?– Вчера вечером.Порфирий помолчал, как бы соображая.– Вещи ваши ни в каком случае и не могли пропасть, – спокойно и холодно продолжал он.– Ведь я уже давно вас здесь поджидаю.И как ни в чем не бывало, он заботливо стал подставлять пепельницу Разумихину,беспощадно сорившему на ковер папироской. Раскольников вздрогнул, но Порфирий как будтои не глядел, все еще озабоченный папироской Разумихина.– Что-о? Поджидал! Да ты разве знал, что и он там закладывал? – крикнул Разумихин.Порфирий Петрович прямо обратился к Раскольникову:– Ваши обе вещи, кольцо и часы, были у ней под одну бумажку завернуты, а на бумажкеваше имя карандашом четко обозначено, равно как и число месяца, когда она их от васполучила…– Как это вы так заметливы?..
– неловко усмехнулся было Раскольников, особенностараясь смотреть ему прямо в глаза: но не смог утерпеть и вдруг прибавил: – Я потому так189заметил сейчас, что, вероятно, очень много было закладчиков… так что вам трудно было бы ихвсех помнить… А вы, напротив, так отчетливо всех их помните, и… и…«Глупо! Слабо! Зачем я это прибавил!»– А почти все закладчики теперь уж известны, так что вы только одни и не изволилипожаловать, – ответил Порфирий с чуть приметным оттенком насмешливости.– Я не совсем был здоров.– И об этом слышал-с. Слышал даже, что уж очень были чем-то расстроены. Вы и теперькак будто бледны?– Совсем не бледен… напротив, совсем здоров! – грубо и злобно отрезал Раскольников,вдруг переменяя тон.
Злоба в нем накипала, и он не мог подавить ее. “А в злобе-то ипроговорюсь! – промелькнуло в нем опять. – А зачем они меня мучают!..”».(Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание»)3) Спор между Дорианом Греем и Холлуордом«Его картина! Что же это значит? Почему она так страшно изменилась?Холлуорд обернулся к Дориану и посмотрел на него как безумный. Губы его судорожнодергались, пересохший язык не слушался, и он не мог выговорить ни слова. Он провел рукой полбу — лоб был влажен от липкого пота.А Дориан стоял, прислонясь к каминной полке, и наблюдал за ним с темсосредоточенным выражением, какое бывает у людей, увлеченных игрой великого артиста.
Нигоря, ни радости не выражало его лицо — только напряженный интерес зрителя. И, пожалуй, вовзгляде мелькала искорка торжества. Он вынул цветок из петлицы и нюхал его или делал вид,что нюхает.— Что же это? — вскрикнул Холлуорд и сам не узнал своего голоса — так резко истранно он прозвучал.— Много лет назад, когда я был еще почти мальчик, — сказал Дориан Грей, смяв цветокв руке, — мы встретились, и вы тогда льстили мне, вы научили меня гордиться моей красотой.Потом вы меня познакомили с вашим другом, и он объяснил мне, какой чудесный дар —молодость, а вы написали с меня портрет, который открыл мне великую силу красоты. И в мигбезумия — я и сейчас еще не знаю, сожалеть мне об этом или нет, — я высказал желание… или,пожалуй, это была молитва…— Помню! Ох, как хорошо я это помню! Но не может быть… Нет, это ваша фантазия.Портрет стоит в сырой комнате, и в полотно проникла плесень.
Или, может быть, в красках,которыми я писал, оказалось какое-то едкое минеральное вещество… Да, да! А то, что вывообразили, невозможно.— Ах, разве есть в мире что-нибудь невозможное? — пробормотал Дориан, подойдя кокну и припав лбом к холодному запотевшему стеклу.— Вы же говорили мне, что уничтожили портрет!— Это неправда. Он уничтожил меня.— Не могу поверить, что это моя картина.— А разве вы не узнаете в ней свой идеал? — спросил Дориан с горечью.— Мой идеал, как вы это называете…— Нет, это вы меня так называли!— Так что же? Тут не было ничего дурного, и я не стыжусь этого. Я видел в вас идеал,какого никогда больше не встречу в жизни.
А это — лицо сатира.— Это — лицо моей души.— Боже, чему я поклонялся! У него глаза дьявола!..— Каждый из нас носит в себе и ад и небо, Бэзил! — воскликнул Дориан в бурномпорыве отчаяния.Холлуорд снова повернулся к портрету и долго смотрел на него.190— Так вот что вы сделали со своей жизнью! Боже, если это правда, то вы, наверное, ещехуже, чем думают ваши враги!»(О.
Уайльд «Портрет Дориана Грея»)4) Спор между Ленайной и Фани«– Но, – возразила Ленайна, – я с Генри всего месяца четыре.– Всего четыре месяца! Ничего себе! И вдобавок, – обвиняюще ткнула Фанни пальцем, –все это время, кроме Генри, ты ни с кем. Ведь ни с кем же?Ленайна залилась румянцем. Но в глазах и в голосе ее осталась непокорность.– Да, ни с кем, – огрызнулась она. – И не знаю, с какой такой стати я должна еще с кемто.– Она, видите ли, не знает, с какой стати, – повторила Фанни, обращаясь словно кнезримому слушателю, вставшему за плечом у Ленайны, но тут же переменила тон.– Ну, кромешуток, – сказала она, – ну прошу тебя, веди ты себя осторожней. Нельзя же так долго все содним да с одним – это ужасно неприлично.
Уж пусть бы тебе было сорок или тридцать пять –тогда бы простительнее. Но в твоем-то возрасте, Ленайна! Нет, это никуда не годится. И ты жезнаешь, как решительно наш Директор против всего чрезмерно пылкого и затянувшегося.Четыре месяца все с Генри Фостером и ни с кем кроме – да узнай Директор, он был бы внесебя…– Разумеется, необязательно отказываться от Генри совсем. Чередуй его с другими, вот ивсе. Ведь он же не только с тобой?– Не только, – сказала Ленайна.– Ну, разумеется. Уж Генри Фостер не нарушит правил жизни, он всегда корректен ипорядочен.
А подумай о Директоре. Ведь как неукоснительно Директор соблюдает этикет.Ленайна кивнула:– Да, он сегодня потрепал меня по ягодицам.– Ну, вот видишь, – торжествующе сказала Фанни. – Вот тебе пример того, какстрожайше он держится приличий.– И, в конце концов, – мягко уговаривала Фанни, – разве это тягостно, мучительно –иметь еще одного-двух в дополнение к Генри? Ведь не тяжело тебе, а значит, обязательно надоразнообразить мужчин…Ленайна покачала головой, сказала в раздумье:– Что-то в последнее время не тянет меня к разнообразию. А разве у тебя, Фанни, небывает временами, что не хочется разнообразить?Фанни кивнула сочувственно и понимающе.– Но надо прилагать старания, – наставительно сказала она, – надо жить по правилам.Что ни говори, а каждый принадлежит всем остальным.– Да, каждый принадлежит всем остальным, – повторила медленно Ленайна и, вздохнув,помолчала.
Затем, взяв руку подруги, слегка сжала в своей: – Ты абсолютно права, Фанни. Тывсегда права. Я приложу старания».(О. Хаксли «О дивный новый мир»)5) Спор между мистером Алланом Кэмпбелом и Дорианом Греем«– Алан, спасибо, что пришли. Вы не представляете, как я вам рад.– Грей, я дал себе слово никогда больше не переступать порог вашего дома. Но вынаписали, что речь идет о жизни или смерти…Алан говорил с расстановкой, холодным и жестким тоном.
В его пристальном,испытующем взгляде, обращенном на Дориана, сквозило презрение. Руки он держал вкарманах, как будто не замечая протянутой руки Дориана.– Да, Алан, дело идет о жизни или смерти – и не одного человека. Прошу вас, садитесь.191Кемпбелл сел у стола. Дориан – напротив. Глаза их встретились. Во взгляде Дорианаможно было прочесть жалость к этому человеку: он понимал, как ужасно то, что он собираетсясделать.После напряженной паузы Дориан подался вперед и очень тихо произнес, стараясь полицу Кемпбелла угадать, какое впечатление производят его слова:– Алан, наверху, в запертой комнате, куда, кроме меня, никто не может войти, сидит застолом покойник. Он умер десять часов назад… Прошу вас, сохраняйте спокойствие и несмотрите на меня так! Кто этот человек, отчего и как он умер - это вас не касается.
Вам толькопридется сделать вот что…– Замолчите, Грей! Я ничего не хочу больше слышать. Правду вы говорите или нет, –мне это безразлично. Я решительно отказываюсь иметь с вами дело. Храните при себе своиотвратительные тайны, они меня больше не касаются.– Алан, эту тайну вам придется узнать. Мне очень вас жаль, но ничего не поделаешь.Только вы можете меня спасти.
Я вынужден посвятить вас в это дело – у меня нет иноговыхода, Алан! Вы человек ученый, специалист по химии и другим наукам. Вы должныуничтожить то, что заперто наверху, – так уничтожить, чтобы следа от него не осталось. Ниодна живая душа не видела, как этот человек входил в мой дом. Все уверены, что он сейчас вПариже. Несколько месяцев его отсутствие не будут замечать. А когда его хватятся, здесь недолжно быть найдено ни единого его следа. Вы, Алан, и только вы должны превратить его ивсе, что на нем надето, в горсточку пепла, которую можно развеять по ветру.– Вы с ума сошли, Дориан!– Ага, наконец-то вы назвали меня "Дориан"! Я этого только и ждал.– Повторяю – вы сумасшедший, иначе не сделали бы мне этого страшного признания.Уж не воображаете ли вы, что я хоть пальцем шевельну для вас? Не желаю я вмешиваться вэто! Неужели вы думаете, что я ради вас соглашусь погубить свою репутацию?..
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
