диссертация (1169296), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Японская национальная культура потребления и производствановейшего времени2.1. Японская национальная культура потребления и производства послереволюции Мэйдзи (со второй половины XIX в.)Исторический период Токугава (1603-1868 гг.) был для Японии временемдлительной изоляции от внешнего мира23, развития науки24и расцветасамобытной японской культуры, представленной театром Кабуки 歌 舞 伎 ,юмористическими миниатюрами ёсэ 寄席, гравюрой укиё-э 浮世絵 и другимивидами искусства.
Межкультурная коммуникация в то время ограничивалась дляяпонского общества лишь торговыми связями с португальцами и голландцами.Проводимые сёгунатом Токугава реформы, затрагивавшие разные сферыжизни японского общества, периодически сталкивались с волной недовольства состороны разных социальных классов: аристократов, священнослужителей,самураев, торговцев, крестьян. Однако под влиянием конфуцианской идеологии итрадиции признания приоритета коллективных нужд над личными противникамреформ в конце концов приходилось подчиняться потребностям общества ипринимать их.Тем не менее, поддерживающая более двухсот лет гармоничнуюцелостность японского общества идея об идеальном государстве как единоморганизме, главным органом которого является сёгун, больше не могла служитьосновой для дальнейшего развития Японии.
Необходимы были серьёзныеизменения, обусловленные как внутренними причинами, так и физическойугрозой со стороны Запада.В течение двух столетий с 1641 г. по 1853 г. сёгунат Токугава проводил политику самоизоляции Японии отвнешнего мира - сакоку 鎖国, буквально «страна на цепи».23Наибольшее развитие в период Токугава получили математика, астрономия, филология, лингвистика, ботаникаи ряд других наук.2450С начала XIX в. иностранные суда под разными предлогами стали чащепоявляться у берегов Японии.
Европейские государства, заинтересованные вторговых отношениях с ней, требовали открытия страны. Положение сёгунатаТокугава, остро ощущавшего свою неспособность справиться с сильнымэкономическим спадом внутри страны и очевидным военным превосходствомзападных держав, постепенно осложнялось. Было положено начало годам,называемымв японской периодизации Бакумацу幕 末 «конец сёгуната». Впараллель с ростом недоверия по отношению к сёгунату в японском обществеполучала все большее развитие идея возвращения всей полноты властиимператору.В то время японское общество переживало кризис: помимо разделения напреданных сторонников сёгуната и сторонников реставрации власти императора,общество поделилось на тех, кто выступал за открытие страны, и тех, кто против,в зависимости от конкретных интересов и потребностей каждого человека и егоближайшего окружения.Однако ощутимое превосходство западных держав в различных сферахжизни дало ясное понимание необходимости перестройки внутриполитическойсистемы и её ориентиров для создания сильного независимого государства,способного противостоять европейским странам.Победа императора Муцухито, коронованного как император Мэйдзи, вполитической борьбе положила начало в 1868 г.
новому историческому периодуМэйдзи 明 治 , название которого можно перевести как «просвещённоеправление». Открытие страны после длительного периода изоляции, осознаниеяпонцами своей отсталости привели к попытке преобразования Японии на базеевропейского опыта из феодальной страны в динамично развивающуюсяпромышленную державу. Этот процесс сопровождался массовым потреблениемэлементовзападнойкультуры,стремлениемполучатьизвсевозможныхисточников как можно больше разнообразных знаний.Японцы стремились любой ценой стать на путь прогресса: перенять новыедо сих пор чуждые им элементы чужеземных культур, способные привести51японскую национальную культуру к быстрой положительной динамике.Серьёзным фактором, сдерживающим безудержное потребление элементов чужойкультуры стал инстинкт сохранения традиций, позволяющий японцам напротяжении всего своего исторического развития сохранять дух нации и еёсамобытную культуру.В начале периода Мэйдзи, то есть в конце XIX века, Япония была страной, вкоторой повсюду причудливо смешались традиционные и новые заимствованныеэлементы.
Это особенно явно просматривалось во внешних образах культуры.Например, в таких бытовых моментах, как манера японцев одеваться: стремлениеносить все модное на Западе в сочетании с нежеланием отказываться оттрадиционных элементов в одежде часто создавало комичный образ.Представители состоятельных слоев японского общества периода Мэйдзимогли сочетать кимоно с английскими зонтами, американскими ботинками ишляпами-котелками, что выглядело просто гротескно. Политики периода Мэйдзив своём стремлении не отставать от модных тенденций и быть примером дляподражания также смешивали в одежде самые разные элементы. Так, первыйпремьер-министр Японии — Ито Хиробуми (1841-1909) носил европейскийсюртук, надетый поверх полувоенной тужурки со стоячим воротником, всочетании с колониальным пробковым шлемом на голове.
Сам император Мэйдзичасто появлялся на людях в военном мундире европейского образца, расшитом встиле японского традиционного узора [29].С 1872 г. по указу императора все чиновники обязаны были носитьевропейский костюм. Отказ от старого платья мотивировался тем, чтопридворныйкостюмпериодаТокугавабылнеисконнояпонским,азаимствованным из Китая, пребывавшим в конце XIX века в состоянии упадка.Использование старого придворного костюма, с точки зрения императора,грозило поставить Японию на одну ступень с Поднебесной, что совершенно несоответствовало целям Японии в это время.
В свойственной японцам манерепотребления элементов чужеземной культуры император Мэйдзи призывал небездумно заимствовать всё, а использовать даже европейский костюм как52информационный знак и, переняв основные элементы, совершенствовать его,чтобы он стал символом силы японской нации [160, с.72].Реформирование японской армии по европейскому образцу сопровождалосьзаимствованием европейской военной формы.
Это сказалось на развитиитекстильной промышленности всей страны, в чём в очередной раз проявиласьособенность японской национальной культуры потребления и производства.Киотосский квартал «Нисидзин» 西陣, главный производитель шёлковыхтканей в Японии, после открытия страны и популяризации европейского костюмапотерял большую часть клиентов, в результате чего переживал кризис.
В Япониив то время шерстяные ткани делать не умели, поэтому правительство периодаМэйдзи в ходе поддержки и развития отрасли выделило ткачам «Нисидзин» ссудудля прохождения стажировки во Франции с целью изучения европейских тканей,технологии их производства и оборудования. Позже японское правительствопригласило в Японию несколько западных инженеров для наладки ткацкихстанков и обучения японцев работать на них [160, с.73].В свойственной японцам манере заимствования культура потребленияуспешноповлияланакультурупроизводства.Сначаломфабричногопроизводства шерстяные ткани широко распространились среди населения: изних стали шить не только одежду европейского покроя, но и японского, что сталодальнейшим стимулом развития текстильной промышленности.Стремление японцев походить на европейцев порой доходило до крайностив период Мэйдзи, что стало проявляться иногда в грубой манере поведения, нехарактерной для представителей этой нации.Русский дипломат Г.
Де-Воллан, служивший в Японии в конце XIX в.,описывая своё путешествие на японском судне, особо отмечал, что многиеяпонцы, ставшие активными потребителями продуктов европейской цивилизации,сильно отличались от тех, кто придерживался старинных японских традиций и нестремился подражать носителям западной культуры.
Японцев, пытающихсяподражать иностранцам, Г. де-Воллан характеризовал как людей, по большейчасти отличаюшихся грубостью и развязностью манер, активно употребляющих53виски и всячески позиционирующих себя с крайне непривлекательной стороны[27].Бум вестернизации, набиравшей популярность в японском социуме,сказался даже на языковой сфере настолько сильно, что ряд деятелей японскойкультуры, таких как, например, Мори Аринори, осмелились внести радикальныепредложения: отказаться от японского языка в пользу уже популярного в то времяв мире английского или, как минимум, ввести японо-английское двуязычие.Весьма радикальные идеи по замене японского языка английским иливведению двуязычия потерпели крах, вероятно, благодаря здравому смыслу иинстинкту японцев к самосохранению. Победил вариант наиболее естественный ихарактерный для японской культуры вообще и культуры потребления, вчастности— объединение противоречивых составляющих и, как результат,обогащение собственного языка.
Точно так же, как и в предыдущие историческиепериоды, потребление элементов чужой культуры предопределило процесскультурного производства. Заимствованные из западных языков, по большейчасти, английского, понятия стали записываться знаками катакана, оформившисьв отдельный класс лексики гайрайго 外来語 - «слова, пришедшие извне».Специфические черты японской национальной культуры потребления ипроизводства проявились в рассматриваемый исторический период также впроцессе заимствования европейской техники передовой для того временинаборной печати, подвижного металлического шрифта и других техническихаспектов типографского дела. Заимствование этих продуктов привело кстремительному прогрессу страны в издательском деле и превратило печать вважный фактор общественной жизни Японии.
Из европейских стран ввозилисьстанки и по их образцу создавались японские аналоги. В результате успешногоусвоения технических навыков и приглашения иностранных специалистов, такихкак, например, итальянского гравёра Э. Кьюссоне, к концу XIX в. в Японии былорганизован выпуск бумажных денег, появились первые художественновыполненные печатные портреты, внедрена техника трёхцветной печати, котораястала широко применяться для печатания обложек массовых иллюстрированных54журналов.
Новый уровень издательского дела привел к активизации массовойпрессы: журналов и газет, на страницах которых можно было увидеть не толькообщественно-политическиепроизведениястатьи,модернистов.ноиПостепенноразвлекательныеэтопривелокроманыилипоявлениюипопуляризации массовой литературы тайсю: бунгаку 大衆文学, вызвавшей бум в1925-1930 гг. своими книгами стоимостью в одну йену эмпон 円 本 ,представляющих собой исторические романы, захватывающие детективы идругие литературные жанры. Основным потребителем таких «общедоступныхроманов» был средний класс, что, с одной стороны, проявляло в авторахстремление угодить невзыскательным вкусам, но с другой, способствовалоповышению культурного уровня широких читательских масс [141, с. 249-252].Другим продуктом японской массовой печати стали уже популярные к томувремени комиксы манга 漫画, которыми изобиловали японские газеты и журналы.Европейская карикатура и американские комиксы оказали в 1920-х гг.25 большоевлияние на развитие и популяризацию этого давно известного в Япониихудожественногожанра.Многиезападныеобразцыпереводилисьиперерисовывались для японского читателя.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
