Раймон Арон - Этапы развития социологической мысли (1158956), страница 21

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 21)

Семейные отношения могут быть отношениями равенства (между братьями), почтения (между детьми и родителями), до­броты (между родителями и детьми), сложными отношениями власти и подчинения (между мужем и женой). По мнению Конта, муж, разумеется, должен повелевать. Деятельный и ум­ный, он должен в то же время слушаться жену, которая в ос­новном олицетворяет чувствительность. Но это главенство, ос­нованное до некоторой степени на силе, оказывается с другой точки зрения слабостью. Духовное влияние в семье, т.е. наи­более благородное влияние, оказывает жена.

Конту было присуще чувство равенства людей, но равенст­ва, основанного на коренной дифференциации функций и спо­собностей. Когда он говорил, что женщина в интеллектуальном отношении слабее мужчины, он был близок к тому, чтобы ви­деть в этом превосходство; одновременно женщина являет со­бой духовную силу или силу любви, значащую гораздо больше, чем тщеславное превосходство разума. Пусть не забывается прекрасная формула Огюста Конта: «Пресыщает любая дея­тельность и даже мысль, но никогда не пресыщает любовь».

В то же время в семье люди приобретают опыт историче­ской преемственности и научаются (что служит условием ци­вилизации) передавать от поколения к поколению материаль­ные капиталы и интеллектуальное имущество.

Основные идеи Конта относительно разделения труда — это идеи дифференциации деятельности и кооперации людей, или, говоря точнее, разделения обязанностей и комбинации усилий. Но главное положение позитивизма, сколь шокирую­щим оно ни покажется, есть признание и даже больше — про­возглашение примата силы в практической организации обще­ства. Как организация деятельности людей общество господст­вует и не может не господствовать с помощью силы.

118

Конт признавал только двух политических философов: Аристотеля и Гоббса. Гоббс — единственный политический философ, говорит нам Конт, достойный упоминания между Аристотелем и ним. Гоббс видел, что всякое общество управ­ляется и должно быть управляемо (в двух смыслах — неиз­бежности и сообразности тому, что должно быть) силой. А си­ла в обществе — это количество или богатство³².

Конт отвергает определенную форму идеализма. Общество находится и будет находиться под властью сил количества или богатства (или сочетания того и другого), если иметь в виду, что между тем и другим нет существенной разницы в качестве. Нормально, что сила берет верх. Как могло быть иначе в тече­ние столь долгого периода, что мы считаем реальную жизнь та­кой, какова она есть, и общества такими, каковы они есть?

«Все те, кого коробит положение Гоббса, несомненно, най­дут странным: вместо того чтобы основывать политический строй на силе, его хотят учредить на слабости. Тем не менее именно это следовало бы из их тщетной критики, основанной на моем главном анализе трех частей, неизбежно присущих любой общественной власти. Потому что за неимением по­длинной материальной силы появится необходимость заимст­вовать у духа и сердца первичные основания, которые эти бедные элементы все-таки неспособны обеспечить. Пригодные единственно к тому, чтобы достойно изменить предшествую­щий строй, они не смогут выполнять никаких общественных обязанностей там, где материальная сила еще не учредила над­лежащим образом какой-нибудь строй» (ibid., р.299 — 300).

Однако общество, соответствующее человеческой приро­де, должно включать в себя противоположность господства силы или коррекцию его, духовное влияние, теорию которого развивает Конт, противопоставляя ее своей реалистической концепции общественного порядка. Влияние духа — постоян­ное требование обществ, потому что последние всегда будут в качестве мирского порядка находиться под властью силы.

Существует двойное духовное влияние — влияние разума и чувства, или привязанности. В начале своего пути Конт пони­мал влияние духа как воздействие разума. В конце жизни под влиянием духа он имеет в виду главным образом влияние при­вязанности, или любви. Но какова бы ни была в точности фор­ма, какую принимает духовное облагораживание, во все вре­мена и эпохи существовало различие между мирской и духов­ной властью, и оно полностью снимается лишь на позитивной фазе, то есть на той фазе, которая служит завершением исто­рии человечества.

Духовное влияние выполняет разные функции. Оно должно упорядочивать внутреннюю жизнь людей, объединять их ради

119

совместной жизни и деятельности, освящать мирскую власть для того, чтобы убедить людей в необходимости повиновения; общественная жизнь невозможна, если нет тех, кто повелева­ет, и тех, кто повинуется. Для философа неважно, кто господ­ствует и кто повинуется; те, кто господствует, есть и всегда будут могущественныки.

Духовное влияние не должно только упорядочивать, объе­динять, освящать; оно должно также ослаблять и ограничивать мирскую власть. Но для этого нужно, чтобы общественная дифференциация зашла достаточно далеко. Когда духовная власть освящает мирскую, т.е. когда священники заявляют, что короли — помазанники Божий или что они управляют от име­ни Бога, духовная власть прибавляет авторитета мирской вла­сти. Это освящение духом власть имущих, возможно, было не­обходимо в истории. Конечно, нужно было поддерживать об­щественный порядок и согласие, даже когда ум не находил истинных законов внешнего порядка и тем более обществен­ного порядка. На конечной фазе духовная власть лишь частич­но признает мирскую власть, Ученые будут объяснять необхо­димость индустриального и общественного порядка и в связи с этим как бы придадут больший моральный авторитет могуще­ству предпринимателей или банкиров. Но их основной функ­цией станет не столько освящение, сколько ослабление и ог­раничение, призыв к влиятельным силам ограничиться выпол­нением общественных функций с тем, чтобы они, управляя, не претендовали на моральное или духовное превосходство.

Для того чтобы духовное влияние выполняло все свои фун­кции и чтобы подлинное различие между мирским и духовным стало наконец признанным и закрепленным, возникает необ­ходимость в истории — та необходимость, которая обнаружи­вается при статическом анализе различия двух властей.

Изучение статики освещает значение динамики с трех то­чек зрения: разума, деятельности и чувства.

История разума движется от фетишизма к позитивизму, т.е. от синтеза, основанного на принципе субъективности и пе­реносе во внешний мир реальности сознания, вплоть до от­крытия и обоснования законов, управляющих процессами, без претензий на выявление их причин.

Деятельность развивается от военной фазы к индустриаль­ной, или, если говорить марксистским языком, от борьбы лю­дей между собой до победоносной борьбы человека с приро­дой, с той оговоркой, что Конт не питает чрезмерных надежд на результаты, которые принесет господство человека над си­лами природы.

Наконец, история эмоциональности — это история посте­пенного развития альтруистических склонностей, без надеж-

120

ды на то, что человек когда-нибудь самопроизвольно переста­нет быть эгоистом в своей основе.

Это тройное значение истории выявляется статикой, позво­ляющей понять историю в ее связи с фундаментальной струк­турой общества.

История ведет к растущей дифференциации общественных функций и одновременно к растущей унификации обществ. Мирская и духовная власти станут на конечной стадии разли­чимы яснее, чем когда-либо, и это различие будет одновремен­но условием более тесного консенсуса, более прочного един­ства. Люди согласятся с мирской иерархией, потому что они познают ее шаткость, и приберегут высшую оценку для духов­ного порядка, который может быть ниспровержением мир­ской иерархии³³.

5. От философии к религии

Выявив отличительные черты индустриального общества, Конт относится к нему как к форме общественной организа­ции, принимающей всеобщий характер. Затем, в «Курсе пози­тивной философии», он представил историю человечества как историю единого народа. Словом, он обосновал единство че­ловеческого рода постоянством человеческой природы, кото­рое выражается в общественном плане в фундаментальном порядке, обнаруживаемом, несмотря на разнообразие истори­ческих учреждений.

Социолог, отталкивающийся от идеи единства людей, та­ким образом, обязательно обладает философским видением, заложившим основу его социологии. Огюст Конт — философ в социологии и социолог в философии. Нерасторжимая связь между социологом и философом проистекает из основного положения его учения, утверждения единства людей, предпо­лагающего определенную концепцию человека, его природы, призвания и связи между индивидом и коллективом. Поэтому стоит подчеркнуть философские идеи Конта, соотнося его учение с тремя замыслами, наличествующими в его творчест­ве: замыслом общественного реформатора, замыслом филосо­фа, синтезирующего методы и результаты наук, и, наконец, замыслом человека, назначающего себя великим жрецом но­вой религии — религии человечества.

Большинство социологов так или иначе стремились воздей­ствовать на эволюцию общества. Все великие социологиче­ские учения XIX в., а может быть, даже и сегодняшние, допу­скают переход от мысли к действию или от науки к политике или морали.

121

Такой замысел ставит определенное число вопросов. Ка­ким образом социолог переходит от теории к практике? Какие руководства к действию можно извлечь из его социологии? Предлагает ли он глобальное решение всей совокупности об­щественных проблем или частичные решения множества от­дельных проблем? Наконец, если решение принято, как социо­лог представляет себе проведение его в жизнь?

Сравнение Монтескье с Контом в этом отношении порази­тельно. Монтескье стремится понять разнообразие обществен­ных и исторических учреждений, но он очень осторожен, как только речь заходит о переходе от науки, которая «понимает», к политике, которая «приказывает» или «советует». Конечно, в его сочинениях есть советы законодателям: еще продолжают спорить о том, какому основному аспекту организации обще­ства Монтескье отдавал предпочтение. Но даже когда Монте­скье дает советы, он скорее осуждает определенные способы действия, нежели указывает, что делать. Его неявные настав­ления скорее негативны, чем позитивны. Он дает понять, что рабство как таковое представляется ему противным человече­ской природе, что определенное равенство между людьми он увязывает с сущностью человечества. Но как только заходит речь о данном обществе в заданную эпоху, главный совет, из­влекаемый из его сочинений, таков: посмотрите, что собой представляет народ, понаблюдайте за средой, в которой он обитает, учтите особенности его эволюции, не забывайте его характера и попробуйте руководствоваться здравым смыслом. Замечательная программа, но не отличающаяся особой конк­ретностью. Эта неопределенность, впрочем, соответствует су­ществу мысли, которая не может вообразить себе глобальное разрешение того, что в XIX в. назвали кризисом цивилизации, т.е. общественной проблематики.

Следовательно, из творчества Монтескье можно обосно­ванно вывести методические указания, ценные для социально­го инженера, осознающего тот факт, что некоторые черты присущи всем обществам, но что здравая в одних случаях по­литика может быть пагубной в других.

Другими словами, Монтескье связывает переход от науки к действиям только с благоразумием и умеренностью. Он побуж­дает не к глобальному решению общественной проблематики, а к частичным ее решениям. Он не рекомендует применять наси­лие, чтобы привести существующие общества в соответствии с идеей справедливого порядка. У него нет чудодейственного ре­цепта, как сделать государя мудрым, а его советников заставить читать «О духе законов». Одним словом, Монтескье скромен. Скромность, несомненно, не главное качество общественного реформатора Конта. Раз уж история у людей одна, а фундамен-

122

тальный порядок — это тема с вариациями, он наставляет, как исполнить предназначение человека и как достигнуть безуко­ризненного фундаментального порядка. Он считает себя знато­ком решения общественной проблемы.

В своих представлениях о необходимой реформе Конт ума­ляет значение экономики и политики по сравнению с наукой и моралью. Наука требует организации труда, но ему кажется, что в конечном счете такую организацию относительно легко осуществить. Не это главное в реформе, которая положит ко­нец кризису современных обществ.

Конт испытывает по отношению к политике двойное пре­небрежение ученого и основателя религии. Убежденный в том, что общество располагает такой публичной властью, ка­кую оно заслуживает и какая отвечает состоянию его органи­зации, он не считает, что, изменяя режим и конституцию, че­ловек кладет конец глубинным общественным волнениям. Ре­форматор общества, он стремится изменить образ мыслей лю­дей, распространить позитивистскую мысль, в частности на общественную сферу, устранить пережитки феодального и те­ологического менталитета, убедить своих современников в том, что войны — анахронизм, а колониальные захваты — аб­сурд. Впрочем, для него все это столь очевидные факты, что основное внимание он посвящает доказательству другого. Он прежде всего поглощен распространением такого образа мыс­лей, который сам по себе приведет к справедливой организа­ции общества и государства. Его задача — сделать всех людей позитивистами, помочь им понять следующее: позитивистская организация рациональна для мирского порядка, а духовный порядок должен стать формой обучения беспристрастию и любви. Парадокс в том, что фундаментальный порядок, кото­рый Конт стремится провести в жизнь, должен, согласно его философии, самореализоваться. Ибо если законами статики служат законы неизменного порядка, законы динамики гаран­тируют, что фундаментальный порядок сбудется. Отсюда, по-видимому, исторический детерминизм, который обесценивает замысел и усилие реформатора.

Налицо трудность, которая в другой форме ощущается в учении Маркса, но с которой знаком и Конт, преодолевающий ее совершенно иным образом. Конт, как и Монтескье, и еще более, чем Монтескье, враждебно относится к насилию. Он не думает, что революция преодолеет современный кризис и при­ведет общества к тому, что они полностью реализуют свое призвание. Он признает, что для перехода от раздираемых се­годня изнутри обществ к умиротворенным обществам завтраш­него дня нужно время. Одновременно он связывает часть дей­ствий и усилий людей доброй воли с изменчивым характером

Характеристики

Список файлов книги