Диссертация (1148233), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Если мы убираем из определения родства биологическуюсвязанность как отличительную черту этих отношений, как нам понять, что перед намиотношения родства, а не соседства, дружбы или коллегиальности? Или если последниепонимаются как родство в изучаемом обществе, в чем тогда специфика родственныхотношений и существует ли она? Наконец, если в разных культурах мы имеем дело с формамисвязанности, основанными на разных идеях – кровного родства, общности жизни, разделенияприема пищи – являются ли эти формы связанности просто вариантами одного и того жепринципа – родства – или представляют собой несводимые к общему паттерны поведения? Иесли они не сводимы, то что такое тогда родство, как не изобретение, которое создано по образуи подобию своей культуры и которое существует только в умах социальных антропологов? Всеэти вопросы, прямо или косвенно поставленные Д. Шнайдером или сформулированные егопоследователями, полностью переопределили характер поля современных социологических исоциально-антропологических исследований родства.Однако прежде чем обратиться к современным подходам в определении родственныхотношений как форме реакции на выводы, к которым пришел Д.
Шнайдер, мы вернемся кдругой его работе, чтобы продемонстрировать, в каких условиях категория родства, по мнениюД. Шнайдера, все-таки может работать.2.2.2 Закон природы и закон поведения: исследование родственных отношений в СШАКакмыобозначиливыше,основнаяидеякритикиД.Шнайдера–этоевропоцентричность понятия родства, то есть перенесение «своих», «западных», представлений53о родстве на «незападные» культуры, которые долгое время являлись классическим объектомдля антропологических исследований.
Однако, если мы приступаем к исследованию«западных» обществ, можно предположить, даже учитывая критику Д. Шнайдера, что понятие«родство», разработанное на основе «западных» представлений, в данном случае будет вполнеадекватно отражать существующие отношения. Отчасти это подтверждает сам Д. Шнайдер – покрайней мере, во втором издании работы «American kinship: cultural account» он не столькоопровергает свои предыдущие находки, сколько настаивает на том, что все характеристики,которые он описал, являются специфическими чертами американской культуры, и поэтому немогут быть автоматически перенесены на другие культуры (Schneider 1984: 201)12.Следовательно, мы попробуем рассмотреть исследование Д. Шнайдера с точки зрения того,какие из его идей по поводу американского родства могут быть полезны в рамках нашегоисследования. Для этого есть ряд оснований.
Во-первых, родственные отношения в США, как ив России, могут быть описаны как относящиеся к билатеральной системе родства, чтопозволяет соотнести некоторые базовые характеристики такой системы в разных культурах –например, наличие нуклеарной семьи и киндреда как основных родственных единиц, а такжеотсутствие корпоративных дискретных групп. Во-вторых, материал, на который опирается Д.Шнайдер, собран в Чикаго, что позволяет рассматривать это исследование как примерисследований родства, выполненных на материале большого города.
Наконец, исследование Д.Шнайдера является редким примером работы по изучению родства, в которой результатыисследования не просто описываются и помещаются в уже существующую теоретическуюрамку, а разрабатывается теория на основе материала, полученного при изучении «западных»стран, что дает возможность взять его концепцию за основу при анализе материала нашегоисследования. Последний момент представляется особенно важным. В целом, начиная ссередины 20 века, социологи и социальные антропологи планомерно исследуют разные аспектысемейно-родственных отношений в пространстве больших городов и тех обществ, которыекультурно и географически близки исследователю; таким образом, корпус работ по этойпроблематике, пусть собранный в рамках очень разных методологий и с использований разныхметодов, достаточно велик.
Однако результаты этих исследований скорее можно использоватьдля сравнения с новым материалом, нежели для его концептуализации, так как выводы чащевсего суммируют отдельные находки, не выводя их на уровень теоретических общений. В этом12Поясним, что критика Д. Шнайдера в отношении своей собственной работы носит, скорее, концептуальный иметодологический характер: он ставит под сомнения не столько данные, которые получил, сколько способосмысления и концептуализации этих данных, то есть возможность выделить в обществе и культуре область,которую можно идентифицировать как родственные отношения. По мнению Д. Шнайдера, родственныеотношения всегда являются чем-то кроме самих себя – гендерными, возрастными, социальными отношениями – и,как следствие, не существуют в «чистом» виде (Schneider 2007).54смысле работа Д.
Шнайдера представляет возможность не столько анализировать родство сточки зрения отдельных практик, сколько с точки зрения принципов и оснований, которые егосоздают.В работе «American kinship: cultural account» Д. Шнайдер предпринимает попыткувыделить отличительные черты «чистого» родства, то есть то, что составляет характеристикиисключительно родственных отношений и никаких других 13. В центре внимания антропологаоказывается американское родство как культурная система, что предполагает изучение непрактик поведения, а представлений и символов, которые жители США используют, описываясвои родственные отношения. Идя от определения, что родственник – это человек, которыйсвязан с тобой через кровь или через брак, Д.
Шнайдер выделяет два принципа, которые лежатв основе американских представлений о родстве: закон природы и закон поведения.Первый закон предполагает, что в основе родственных отношений лежит актуализациябиогенетической общности людей, или, как это описывали информанты Д. Шнайдера, общаяплоть и кровь. Эта общность формируется в момент зачатия и рождения ребенка, которыйполучает генетический материал как от отца, так и от матери, тем самым создавая со своимиродителями биогенетическое родство. Можно выделить несколько основных характеристикэтого типа связанности.
Во-первых, это отношения, которые не могут быть разорваны; Д.Шнайдер отдельно отмечает, что родственники, связанные таким образом, могут не общатьсяили даже не знать друг друга, однако при этом все равно останутся родственниками с той точкизрения, что они являются носителями общей – разделенной между ними – биогенетическойсубстанции. Во-вторых, биогенетические отношения не являются результатом выбора, то естьчеловек, рождаясь, оказывается автоматически помещен в сеть отношений с теми людьми,которых он не выбирал. В-третьих, на основе такой общности формируется общаяидентичность: темперамент, внешний вид, привычки рассматриваются как следствиеразделения общей биогенетической субстанции. Здесь представляется важным пояснить одинмомент: говоря о такой форме связанности следует отличать общность, которая создается наоснове разделения чего-то между участниками, от отношений, которые могут возникнуть на13В определенной степени такая постановка вопроса сама по себе проблематична, и во многом становится основойдля критических выводов в отношении родства, к которым приходит исследователь.
Д. Шнайдер исходит из того,что в отличие от «незападных» обществ, в которых родственные отношения прочно переплетены сэкономическими и социальными, в «западных» обществах родство свободно от взаимовлияния с другими сферамижизни, и именно поэтому можно исследовать его «чистую», сущностную форму. Однако результаты, полученныеД. Шнайдером, о взаимопроникновении разных систем идентификации – родственной, гендерной, половой - посути, опять же указывает на отсутствие «чистого» родства и невозможность сегментированного и изолированногоего изучения.
Д. Шнайдер, однако, на основе этого приходит к выводу об отсутствии каких-либо характеристик,которые можно было бы считать специфическими для родства, а следовательно, невозможности выделить этиотношения из совокупности других социальных отношений.55основе этой общности. Следовательно, даже, если отношения не возникают, это не разрываетобщность, потому что «то, что можно разорвать – это отношения, но ребенок не может быть«забран обратно» или представлен как никогда не существующий» (Schneider 1980: 71).