Диссертация (1146123), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Это непонимание и нравственное неприятие, понятное психологически, тем не менее, часто мотивирует оценки, даваемые тем илииным явлениям и фактам эмигрантами.Эстонская историография исследуемой темы делится на два периода, разделенных друг от друга периодом 1940-1990 гг., когда ее сложно выделить из общегосоветского массива исторических исследований, использующих единую идеологиче-15скую основу, одну методологию, включая цитаты классиков марксизма-ленинизма идающую одинаковые оценки исторических фактов и роли личностей.
Период буржуазной эстонской историографии до 1940 г. характеризуется, как и русская белоэмигрантская литература, преобладанием изданий мемуаров участников событий, а такжеполитических сборников документов и материалов о военном строительстве и боевых действиях эстонской армии17. В этот период была разработана концепция «эстонской освободительной войны», призванная обосновать закономерность возникновения и историческое достоинство суверенного эстонского государства. Впрочем,некоторые акценты концепции говорят о желании эстонских историков и политиковгиперболизировать как «самостоятельность» эстонской политики, так и представитьв качестве противника силы, сами себя такими противниками «эстонской государственности» не являющиеся.Эта «детская болезнь» молодого государства проявляется и в современных работах многих эстонских историков, раздувающих тему русской угрозы, русской колонизации, «деэстонизации» и борьбы с ними, как главной цели эстонской политикив период «освободительной борьбы».
При этом можно отметить несколько работ эстонских историков, в которых события 1917-1920 гг. представлены достаточно объективно и полно18. К сожалению, и работа М. Графа, и объемные монографии Р. Розенталя, не всегда аккуратны в части цитирования источников, особенно это касаетсязаимствований из трудов историков советского периода, имеется путаница в использовании первичных и вторичных источниках, некорректности в атрибутировании архивных материалов.
Отмечая работу М. Графа, который собрал весьма большой пообъему материал о военно-политических отношениях Эстонии и России в период17Piip A. Tormineaasta. Ülevaade Eestivälis poliitikaesiajast 1917-1918. Aastal dokumenti desjamälestusis.Tartu: Akadeemilise kooperatiivi kirjastus.
1934. 400 lk.; Pats K. Tema elu ja too.Kaasaeglaste malestusi. Tallinn, 1934. 278 lk.; Saidlo J. Krasnaya-Gorka oprtatsioon 1919 // VabadisooojaTahistel. №10-11, 1937.18Граф М.Э. Эстония и Россия 1917-1991: анатомия расставания. Таллинн, 2007; Розенталь Р.
Северо-Западная армия: хроника побед и поражений. Таллинн, 2012; Rosental R. Laidoner – väejuht.Tallinn: Argo, 2008. 768 lk.16революции и гражданской войны, можно отметить, что в книге имеются повторы,структура ее невнятна, так как нет ни хронологического, ни тематического порядка.При этом, большинство оценок конкретным событиям дано эстонским историком, нанаш взгляд, беспристрастно и вполне корректно, несмотря на то, что они даются сточки зрения интересов Эстонии и значительную часть проблемного поля темыМ.
Граф не рассматривает.В англоязычной исторической научной литературе события в Эстонии в период 1917-1920 гг. освещались редко и довольно односторонне. Следует отметить монографии Дж. Беннета, посвященные военно-морскому представителю Британии вПрибалтике адмиралу Коуэну и схожие по теме работы И. Модсли, посвященнуюроссийскому Балтийскому флоту, в частности, его противостоянию британскому военно-морскому контингенту, и финского историка О. Хови19. Частные вопросы британского присутствия в балтийском регионе исследованы в вышедших в последниегоды работах: монографии Г.
Фергюссона, посвященной британской разведке, и Д.Стокера, в которой изучен вопрос морской торговли в Балтике20.Исследование отношения стран Антанты к проблеме независимости прибалтийских государств было издано в 1970 году С. Пэйджем, однако оно оставляетбольше вопросов, чем ответов21. Противоречивая позиция британского политического ведомства в отношении проблем белого движения и вопросе независимости бывших российских национальных окраин не способствовала привлечению к этой темеисследовательского интереса, поскольку вызывала скорее критическое к себе отно19Bennet G. Cowan’s War: The Story of British Naval Operations in the Baltic, 1918-1920.
L.: Collins,1964. Р. 254; Bennett G., Bennett R.M. Freeing the Baltic 1918–1920. Pen and Sword, 2017. 264 p.;Mawdsley Е. The Russian revolution and the Baltic Fleet: War and Politics, February 1917 - April 1918.L.: Macmillan. 1978. XV + 213 P.; Hovi O. The Baltic Area in British Policy, 1918-1921 Vol. I: From theCompiegne Armistice to the Implementation of the Versailles Treaty, 11.11.1918 - 20.1.1920. Helsinki:Finnish Historical Society, 1980. 231 р.20Ferguson H. Operation Kronstadt: The True Story of Honor, Espionage, and the Rescue of Britain’sGreatest spy, the Man with a Hundred Faces.
N.-Y.: Overlook, 2009; Stoker D. Britain, France and theNaval Arms Trade in the Baltic, 1919 -1939: Grand Strategy and Failure. Routledge, 2003. 256 p.21Page S.W. The Formation of the Baltic States. A Study of the Effects of Great Powers politics upon theEmergence of Lithuanis, Latvia and Estonia.
Cambridge: Mass.: H. Fertig, 1970. P. 193.17шение. Под вопросом остается даже то, какие цели преследовала в этот период Британия в Прибалтике, поскольку конкретные действия представителей британскоговоенного и политического ведомства говорят о проведении политики ослаблениясвоих геополитических соперников, а региональные интересы для Британии играливторостепенную роль. Полезной для настоящего исследования явилась работа финского автора Олави Хови «Балтийский регион и британская политика 1918-1921 гг.».В ее первой части «От Компьенского перемирия до начала реализации Версальскогодоговора, 11.11.1918–21.01.1920»22 автор тщательно и объективно анализирует проблемы участия Британии в прибалтийских событиях, в первую очередь, связанные сантибольшевистским движением в Эстонии.
Заинтересованные лишь в свободе дляанглийского флота в Балтийском море, англичане не стремились ни к тому, чтобыиспользовать свои вооруженные силы для защиты эстонской независимости, ни дляосуществления восстановления «единой и неделимой России», отчего политику Британии в этот период автор характеризует как «антибольшевистски выжидательную»,причем, даже участие после Компьена германских вооруженных формирований вприбалтийских событиях не вызывали у английского Форин Офиса протестов. Поэтому сложно охарактеризовать как-то позитивно отношение Британии к признаниюнезависимости Эстонии, стратегии в борьбе с большевиками и т.д.
Эти вопросы явноне были в фарватере британской политики, и ее решения определялись, скорее, самим ходом событий, а не попытками на него повлиять.Немецкие исследователи в основном продолжали тему германской «остполитики» и ее провала, практически не затрагивая тему российско-эстонских отношений23. Что касается участия французов в изучаемых событиях, то оно было мини22Hovi O. The Baltic area in British policy 1918–1921. Vol. 1: From the Compiéne Armistice to the implementation of the Versailles Treaty, 11.11.1918–20.1.1920. Studia Historica, 11. Helsinki: SuomenHistoriallinen Seura, 1980.23Hiden J.
The Baltic States and Weimar Ostpolitik. Cambrige: Camb.Univ.Press, 1987. P. 292;Hinkkanen-Lievonen M.-L. British Trade and Enterprise in the Baltic States. 1919-1925. Helsinki:Societas Historica Finlandiae, 1984. P. 289; Kirby D. The Baltic World 1772-1993: Europe's NorthernPeriphery in an Age of Change. Routledge, 2014. P. 480; Summartino A. The Impossible Border: Germany18мальным и соответствующих исследований эта тема, очевидно, не заслужила.
Имеется исследование финского историка Калерво Хови об участии французских политиков в спорах о реализации «антибольшевистского барьера» из отделившихся отРоссийской империи государств, но Эстония в этих планах играла очень незаметнуюроль24.Отдельно можно упомянуть ряд американских исследований 1980-90-х гг., вкоторых в русле противостояния двух систем и «холодной войны» была подвергнутакритике политика русификации в Прибалтике25. Политика США в отношении Прибалтики на ранней стадии Гражданской войны и интервенции в России была неопределенной.
Как с научной, так и политической стороны, эти работы, как и большинство советских идеологических трудов, сегодня можно считать устаревшими. Болееполезной для целей настоящего исследования стала статья финского историка ЭэроМедияйнена «Признание США балтийских государств в 1922 г.» с анализом «доктрины Колби», в которой ее автор озвучивал в августе 1920 г. отношение к признанию независимости «осколков» России. Колби безусловно признавал независимостьФинляндии и Польши, но о признании прибалтийских странах речи не шло. Авторделает вывод, что эта неопределенность отчасти толкнула Эстонское правительствок заключению договора с Советской Россией в Тарту26. Специально можно выделитьобъемную статью Э. Пэррота, вышедшую в 2012 г.
и посвященную военным аспектам становления прибалтийских государств, а также многократно переиздававшуюсяand the East, 1914-1922. Ithaca, N.-Y.: Cornell Univ. Press, 2010. P. 232; Whelan H.W. Adapting to Modernity: Family, Caste and Capitalism among the Baltic German Nobility.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
