Диссертация (1137535), страница 54
Текст из файла (страница 54)
Точно также, как ив случае раннепифагорейского невыразимого, несмотря на то, что о вещи-всебе ничего нельзя сказать, на нее можно указать. Между тем, Кантэксплицитно делает заключение, которое вероятно для ранних пифагорейцеввыглядело бы как самый страшный вариант их опасений: без предположениявещи-в-себе всё содержание нашего разума теряет объективность, т. е.
ничегоне говорит.Есть еще одно дополнение: Кант свою, скажем так, строительную единицуархэ — синтезирующую мощь — переселил в апперцепцию, «рабочую» частьтаинственного «я», которая реализует синтетическую работу во времени. 680 О679 [Кант 1964: 224].680 Как говорит Кант, «время как формальное условие многообразного [содержания]внутреннего чувства, стало быть, связывания всех представлений, а priori содержит265Кантовом «я» также ничего нельзя сказать. Кантов универсум, душа и добростановятся «добрыми ориентирами», которые могут «давать наставления»строителямутвержденийомиреи,такимобразом,становитьсясвоеобразными доброкачественными не-местами. У Платона все в миреимеет прирожденное зло, свое не-место, врожденный хаос, в котором всёрастворится, если на него не влиять (раздел 3.2).
У Канта всё наоборот: всё вмире имеет свое далекое, «локализованное» как не-место добро. И все же, этидва универсума вполне переводимы один в другой.Центральный сюжет европейской философии, на котором Кант показалсовместное происхождение космо-логики и этики — это выведение этики изчистого рассудка. Или, в переводе на старый язык — из мира, потому чтотолько сконструированный рассудком мир и существует.Старая идея о том, что быть необязательным (= не быть неизменяемым),значит не существовать в прямом смысле — находит свое самое яркоепроявление именно у Канта. Его дополнение заключалось в том, что из этоговозможно сконструировать (а не только провозгласить и теоретическиобосновать) этику: нужно делать (т. е. должно быть) только то, что можетбыть вообще.681 Это и есть категорический императив.
Он является способомпреобразования поступка из грубого мира гипотетических императивов вгладкий, «чистый», как говорит Кант, мир всеобще действующих положений,незапачканный заимствованиями из непостоянного мира вещей.Поэтому мы считаем оправданным сказать, что у Канта, как и упифагорейцев, правила поведения не имеют никакой связи с тем, хорош лимир или плох (каким он должен или каким не должен быть).
У Канта мирконструируетсясилойапперцепции,авРПШ—численномногообразное в чистом созерцании». Трансцендентальное временнóе определениеоднородно и с категорией (чистой формой чувств) и с явлением: [Кант 1964: 221].681 По словам Канта, «если разумное существо должно мыслить себе свои максимы какпрактические всеобщие законы, то оно может мыслить себе их только как такиепринципы, которые содержат в себе определяющее основание воли не по материи, атолько по форме».
Ср. [Кант 1965: 342].266гармонизированной прото-единицей, в результате чего пифагорейскийоттенок в известном выражении о моральном законе и звездном небе виденво всей своей красе.Однако, даже Кант остается в традиции европейского дуализма, потому чтои его «космо-логика» и этика строятся на строгом очищении от содержанияматериального мира. Более того, можно сказать, что это — венецевропейского дуализма: этика Канта, наверное, «самая гладкая» и формально«самая минимальная» из возможных.П.5. Глубокая экология как этика охватыванияНам осталось отследить последний имплицитный вопрос, проистекающийиз пифагорейской проблемы атаксофании: может ли космологическийбеспорядок появиться из самого человеческого поведения точно такжеспонтанно, как и в самом пифагорейском космосе? Например, может ли изнравственности Нового времени, занятий наукой и техникой (перефразируемБэкона: «глубоким изменением природы, преобразованной и потрясенной дооснования»), появиться некая атаксия? Именно такая проблема сталаактуальной в 20 веке.Каждый поступок, в т.
ч. и занятие наукой, является делом физическогомира. Это дает возможность знанию быть силой. Если эта идея, а тем самыми старая посредническая роль человека, будет понята в максимальныхмасштабах, тогда человек станет геологической силой в буквальном смыслеслова. Именно это содержательно описал Вернадский.
682 В таком миреединственный способ вернуть ошибку в поступках в мир знания, отвергнутуюДекартом, очень прост и брутален: нужно, чтобы знание приводило к такойситуации,вкоторойчеловек(носительзнания)угрожаетсвоемусуществованию. Из-за этого нужна ревизия ситуации, некое ограничение и682 [Вернадский 1977: 13–19]. У Вернадского под человеческим воздействием биосферапревращается в ноосферу: [Вернадский 1944: 113–120].267изменение; отсюда и возвращение этики-из-космологии, которая должнавоспрепятствовать тому, что вызывает тревогу, так же как и атаксофания уранних пифагорейцев.Такие этики обязательно напрямую сталкиваются с провозглашениемцентрального места человека в космосе, которое вынашивалось более 2000лет.
И в этих этиках природные процессы опять получают аксиологическийоттенок, такой же как у ранних пифагорейцев и Платона.В, вероятно, самом содержательном примере, в философском обосновании«глубокой экологии» А. Нэсса «ценность нечеловеческих существ независимаот их пользы для человеческого существа». Он считает, что даже подсчет«сколько людей может выдержать Земля» нельзя проводить, принимаяаприори идею о том, что «люди всегда имеют преимущество», когдапотребность в их жизненном пространстве «сталкивается с потребностямидругих живых существ».683 Из этого он выводит поражающую консеквенциюэтики, в которой человек не имеет центральной роли в космосе:«Процветаниесокращениемчеловеческойчеловеческойжизнисопоставимопопуляции»,потомуссущественнымчто«процветаниенечеловеческой жизни» (которое равнозначно по ценности) «требует такогосокращения».684Этика как реакция на ужас и ошибку уже известна.
Оригинальное в этойтеории — теоретическое обоснование: ее «то, что не должно быть» — этоокончание экзистенции всех носителей идей. И в другом месте Нэссподтверждает данный аспект: когда самореализованное, «экологическое я»защищает природу, оно, на самом деле, «занимается самозащитой».685Резюмируя, мы видим, что старая идея о том, что универсум — это683 [Næss 2005: 569].684 [Næss 2005: 565, 570].685 [Næss 1995а: 232]. Другими словами, необходимость понимания человеческогоповедения для выживания в мире является только обратной стороной медали восвоении мира числом. До беспорядка может довести проход через одну точкубифуркации, современного воплощения третьего ключевого феномена — ошибки: ср.напр. [Пригожин, Стенгерс 1986: 17–29].268статическая система, которая под давлением откроет устройство своегомеханизма,былапродолжениемодногоаспектараннепифагорейскойпрактики: того, который предлагает интерпретацию мира числом.
С другойстороны, знание о том, что мир, в котором действует человек, являетсяразвивающимобъектом,возвращаетнаскдругимаспектамраннепифагорейской системы, а именно — к утверждению, что при такомповедении обязательно последуют некие ограничения и запреты.Онтологию, стоящую в основе агрессивного отношения к природе, Нэссназывает «галилеевской онтологией», поскольку у Галилея утвердилась идеяо том, что природа по-настоящему не содержит ничего из «того, что мыспонтанно представляем о ней».686Эта онтология «дает привилегию абстрактному».
Так и есть: мы ужевидели, что Галилео является последователем европейского дуализма именноиз-за отделения «гладкой интерпретации» мира от самого мира, провозглашаяее местом, где находится истина об этом самом мире. В нападении нагалилеевскую онтологию можем узнать нападение на процесс, чьепроисхождение описано в данной диссертации: возвышение концепта«гладких форм» и статуса человека, с одной стороны, и умаление статуса иценности содержания материального мира, с другой. Поэтому атакуемаяонтология в своей основе «пифагорейско-элейская».Если сейчас вернуться к выводам данной диссертации, мы увидим, чтораннепифагорейская космология, а тем самым и европейский дуализм, ссамого своего зарождения несли в себе зародыш этики.
Поэтому в «глубокойэкологии» мы, возможно, видим не только возвращение этики к своимкорням, но и первые шаги ее возможных поворотов к новым направлениям,неизвестным на сегодняшний день европейской философии.687686 Эти идеи описаны также в [Næss 1985: 417–28], [Næss 1989] и [Næss 1995b].687 Конкретно, «гештальтонтология», онтология «реальности конкретного содержания»нападает на сами основы европейской космо-логики, какими мы описали их в этойработе.269Дополнительная литература к Приложению140. Ахутин 1976 — Ахутин А.
В. История принципов физического экспериментаот античности до XVII века. М.: Наука, 1976.141. Бэкон 1971 — Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук // Сочинения вдвух томах. Т. 1. М.: Мысль, 1971.142. Вернадский 1944 — Вернадский В. И. Несколько слов о ноосфере // Успехисовременной биологии 18 (1944). С. 113–120.143. Вернадский 1977 — Вернадский В.
И. Размышления натуралиста. Кн. 2:Научная мысль как планетное явление. М.: Наука, 1977.144. Галилей 1964 — Галилей Г. Избранные труды в двух томах. Т. 1. М.: Академиянаук СССР, 1964.145. Декарт 1950 — Декарт Р. Избранные произведения. М.: Академия наук СССР,1950.146. Кант 1964 — Кант И. Критика чистого разума // Сочинения в шести томах. Т.3. М.: Мысль, 1964.147. Кант 1965 — Кант И. Критика практического разума // Сочинения в шеститомах. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965.148.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
